Неоновые Боги

сторону реки. Невыполнение этого требования приведет к уничтожению тебя и всех, кто находится в твоём подчинении. Я не могу нести ответственность за потери среди гражданского населения. Сделай правильный выбор, Аид. — Гермес выдыхает и встряхивается. — Конец сообщения- Шутка не проходит

между нами.

Я изучаю ее.

— Тринадцать часов?

— Никогда не позволяйте говорить, что Зевсу не хватает чувства театральности. По часу на

каждого из Тринадцати.

— Он не отступит, даже если я их верну. — Он слишком долго ждал именно такой возможности. Я

не знаю, что произойдет, если я умру и не останется никого из моей родословной, кто продолжил бы это имя. Неужели титул исчезнет вместе со мной, и он разделит нижний город с Посейдоном? Или Зевс вмешивается и назначает кого-то по своему выбору? Ни один из вариантов не принесет пользы моему народу.

— Нет, я не думаю, что это так. — Конфликт на ее лице говорит все, что мне нужно знать. Гермес

не нравится, к чему все идет, но она не станет рисковать своей шеей, чтобы остановить это. Я не уверен, что она смогла бы остановить это, даже если бы захотела.

Пока я все еще обдумываю ответы, Гермес наклоняется вперед и заключает меня в объятия.

— Пожалуйста, пожалуйста, будь осторожен.

Я неловко обнимаю его в ответ, наполовину ожидая ножа в ребра.

— Я не даю никаких обещаний.

— Вот этого я и боюсь. — Она в последний раз сжимает меня в объятиях и отступает назад.

Ее темные глаза немного блестят, прежде чем она сморгивает слезы.

— У тебя есть ответ?

— Он получит мой ответ через тринадцать часов.

Она открывает рот, как будто хочет возразить, но в конце концов кивает.

— Удачи, Аид.

— Используй парадную дверь, когда будешь уходить.

— Ну и что в этом было бы забавного? — Она одаривает меня улыбкой, а затем уходит,

выскальзывая за дверь и оставляя меня гадать, что, черт возьми, я собираюсь делать.

Независимо от того, насколько интенсивно я готовился, это не меняет того факта, что цена будет высокой. Зевс нанесет сильный и быстрый удар, как только я пропущу этот крайний срок, и он перенесет войну на мою территорию, чтобы мои люди заплатили самую высокую цену. Это служит двойной цели: причинить мне боль и потенциально нанести ущерб их непоколебимой лояльности, проложив им путь к принятию нового лидера, когда ему наконец удастся убрать меня.

У меня есть план. Я должен придерживаться его.

Глава 28Персефона

В одну минуту я остаюсь одна, пытаясь решить, сколько времени дать сестре в ванной, а в следующую слышу шорох позади себя и, обернувшись, вижу Гермес, сидящую на кровати. Я прижимаю руку к груди, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, но не позволяю себе никакой сильной реакции, не тогда, когда она так пристально наблюдает за мной.

— Гермес.

— Персефона. — Выражение ее лица тщательно нейтрально. — У меня есть для

тебя сообщение. Послушаешь?

Ничего хорошего из этого не выйдет, потому что есть только два человека, которые могли бы использовать Гермес для отправки сообщения. Возникает искушение сказать ей, чтобы она вышла из комнаты, спряталась от того, что будет дальше. Я сильнее этого. Я не позволю себе прятать голову в песок и игнорировать последствия своих действий.

— Да.

Она кивает и вскакивает на ноги. Когда она говорит, это явно мужской голос. Мне требуется два слова, чтобы определить, что это Зевс.

— На горизонте война, Персефона. Я сокрушу нижний город и всех, кто там живет.

Ты знаешь, что Аид не может противостоять мощи, которую остальные Тринадцать могут вывести на передний план. Возвращайся сейчас и приведи свою сестру, и я пересмотрю свое нападение.

Я жду, но она замолкает.

— Это его предложение? Он не передумает?

— Да. — Гермес пожимает одним плечом. — Он, очевидно, думает, что это

справедливо.

— Он, очевидно, думает, что я дура. — Зевс ничего не пересмотрит. Возможно, он

хочет вернуть меня и Эвридику, либо чтобы успокоить мою мать, либо чтобы доказать свою мощь, но он не собирается упускать эту возможность нанести удар по Аиду.

Нет, если только я не дам ему повода колебаться.

Мой желудок скручивает, а голова становится легкой и статичной. Я пообещала себе, что не буду прятаться от последствий своих действий, но у некоторых последствий — слишком высокая цена, которую приходится платить. Аид более чем способен, но против такого большого числа и лучше оснащенных врагов? И даже с учетом его предосторожностей, что будет с его людьми? Все эти люди, с которыми я познакомился за последние несколько недель, когда Аид показывал мне нижний город. Джульетта, Мэтью, Дэмиен, Гейл. Все, кто часто посещает зимний рынок, у кого есть киоски, магазины и предприятия, которые уходят корнями в прошлое.

Они могут стать жертвами. На войне всегда есть жертвы, и это всегда люди, которые меньше всего заслуживают того, чтобы нести ответственность.

Что, если я смогу остановить это?

Гермес уже на полпути к двери, когда я обретаю дар речи, хотя мой голос едва ли похож на мой собственный.

— Гермес. — Я жду, когда она повернется ко мне лицом, чтобы продолжить. Если я

сделаю это, пути назад не будет. Цена может быть слишком высока, чтобы ее платить, но я не могу позволить всем остальным сражаться за меня в моих битвах. Время прятаться за репутацией Аида прошло. Пришло время действовать.

— Я хотела бы отправить сообщение своей матери.

***

Я тысячу раз переоцениваю себя после ухода Гермес, наблюдая, как минуты превращаются в часы, пока я жду ответа от своей матери. Забота об Эвридике требует некоторой концентрации, но в конце концов она падает в обморок на кровати, и мне снова остается ждать со своими собственными мыслями.

Я не знаю, правильно ли я поступаю. Я хотела бы всем, что у меня есть, чтобы я смогла провести этот план через Гадес, чтобы мы могли вместе найти решение. Хорошее рациональное решение, которое проведет нас через эти коварные воды в безопасную гавань.

Но в этом-то и проблема. Я не чувствую себя рационально. Моя паника не утихает с

течением времени. Во всяком случае, она становится сильнее. Зевс хочет голову Аида на блюде. Он хотел этого годами, и я наконец-то дала ему способ осуществить это.

Я не могу позволить Аиду умереть.

Мысль об этом мире без него в нем? Сама мысль об этом заставляет меня вздрагивать, как будто мое тело может оттолкнуть эту мысль. Он не будет думать о себе, только о защите своего народа. О том, чтобы защитить меня. В конце концов, он обещал, и я знаю Аида достаточно хорошо, чтобы знать, что он сдержит свое слово, даже если это означает, что он пойдет ко дну, чтобы удержать меня над водой.