Неожиданное приобретение Виттории Флорабелио

…тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь…

В среднем человек пробегает стометровку за пятнадцать секунд. Тори казалось, что даже с сумкой под мышкой, даже в широченной юбке она бьёт все рекорды. Кровь стучала в ушах; ноги болели. Расплескался свет от фонарей – здесь, в начале улицы, почти не было сломанных и перегоревших ламп. Впереди раскинулся парк – извилистые дорожки, кое-где гирлянды, вдали – прожектора, верно, над стадионом или кортом.

Виттория загляделась, налетела на вывороченный бордюр и растянулась на асфальте.

В колено точно раскалённое шило вонзилось. Перед глазами поплыли пятна.

Монстр, запутавшийся в терновнике посреди улицы Свадебных Маршей, выл и стонал на всю округу, как свихнувшаяся сигнализация…

Неминуемо должна была накатить паника, слёзы подступили к горлу. Но вместо того чтобы застыть в силках беспомощности, увязнуть в отчаянии, Виттория ощутила здоровый, праведный гнев – и прилив сил.

– Да твою ж мать, – тихо и чётко проговорила она и, стиснув зубы, начала подниматься. – Сколько можно? В моём-то городе!

«Шило» в колене оказалось всего лишь пробкой от пластиковой бутылки – болезненно, однако без серьёзных последствий. Виттория прошмыгнула в парковые ворота и не стала тратить время на колдовство – просто заклинила створки, сунув в петли вместо замка первую попавшуюся палку. Затем потрусила по дорожке, воскрешая в памяти карту района, и на ходу откопала телефон в недрах сумки.

От Летиции действительно пришло сообщение: «Только не вздумай туда соваться! Подожди, мы поймаем такси, будем через полчаса!»

Вой твари вдали прекратился. Впрочем, ничего хорошего это не сулило.

– Поздновато, – пробормотала Виттория, напуская на себя бесшабашную храбрость, и пролистнула свою коротенькую телефонную книжку. Вскоре в трубке пошли гудки. – Тридцать минут в лучшем случае, если такси приедет сразу… Алло!

– Ты уже там, – безошибочно угадала Летти по одному только слову. – Полезла проверять?

– Вы, наверное, не поверите, но я совершенно случайно…

– Нет, никто никого не съест, не мели ерунды! Так, извини, я это не тебе… Ну да, ещё бы – нарочно в неприятности влипать. Ты как?

В трубке неразборчиво заругались между собою. Почти одновременно затрещала палка, вставленная в петли, ворота заскрипели – где-то там, за поворотом, слишком, слишком близко.

– Всё очень плохо! – честно призналась Виттория, понижая голос, и прибавила ходу. Перебранка на другом конце провода сразу стихла. – Это совсем плохой колдун, он запрещённые вещи делает, жертвы приносит. Может, человеческие, поэтому до него и не добраться было… За улицей Свадебных Маршей есть парк. Там бассейн. Я бегу туда, ну и, в общем, это… На помощь!

Больше ничего сказать она не успела; телефон, выбитый из руки, полетел в траву, а справа промелькнуло что-то жуткое, голодное…

– Буся, фас, – приказал меланхоличный мужской голос. – Кушай, кушай.

– Да что вы, сговорились, что ли! – взвыла Тори и ладонью наискосок рубанула воздух, прочерчивая границу.

Буся, которого по справедливости следовало бы переименовать в «Буэ-э-э», обслюнявил невидимую преграду туманными языками и замер на той стороне, обиженно пузырясь. Мертвечиной от него несло нестерпимо; внутри чёрной клубящейся массы можно было разглядеть маленькую голову, почти как у ребёнка, но Виттория сочла, что глазеть в такой ситуации – непозволительная роскошь.

К подолу был пристрочен клочок атласа – белого, как молния, с серебряной обережной вышивкой по краю. Держался он отнюдь не на честном слове, но возиться с колдовскими ножами и с величавыми церемониями Буся вряд ли бы позволил, а потому оставалось только рвануть ткань на себя, выдирая с нитками.

– Сгинь! – приказала Виттория, вкладывая в одно слово всё своё отвращение к замогильной твари. – Белая молния в небесах – ярче свету не бывать! Сгинь, сгинь, сгинь!

Вспышка ударила гадину изнутри, точно самозарождаясь в ней, и растерзала в клочья, а клочья развеял ветер. На дорожку тяжело рухнули останки – всего лишь собачьи, не детские, как показалось с перепуганных глаз в самом начале. И сразу почудилось, что фонари разогрелись ярче, света прибавилось, небо стало чище, и даже послышались вдалеке взволнованные юные голоса и смех.

«Неужели пронесло?»

Колдун с некромантическими наклонностями тоже не выглядел сейчас особенно зловещим или смертоносным. Обычный мужчина, каких в Сити полно, может, мастер составления документов, советник по юридическим вопросам или референт какого-нибудь высокопоставленного лица. Среднего роста, с аккуратной офисной стрижкой и ровным загаром, приобретённым где-нибудь на пляже фешенебельного отеля на побережье; одежда тоже обыкновенная – серые джинсы и синяя флисовая куртка… Такой мимо пройдёт – и внимания не обратишь, если ты сам, разумеется, не балуешься втихую колдовством и не чувствуешь тонкий аромат дохлятины, исходящий от такого человека вместо положенного по статусу дорогого парфюма.

Виттория запашок ощущала более чем ясно, потому иллюзий относительно своей судьбы не питала.

– Так и знал, что рано или поздно кто-то появится, – флегматично заметил тем временем колдун. – Воры, шпионы, прохиндеи, продажные женщины – ты из которых будешь?

От этого спокойного тона по хребту пробежал холодок.

Запретные практики не зря так называются: крышу они срывают быстро. Ну, попробуй оставаться в своём уме, разделывая по ночам ещё живых собак или, скажем, отчищая от сгнившей плоти детские кости. Лобо Флорабелио в своё время очень доходчиво объяснил, чем заканчивается погоня за дармовой силой, но видеть подтверждение его слов наяву было сомнительным удовольствием.

– Я шла из библиотеки, искала десятый дом по улице Свадебных Маршей, – ответила Виттория максимально честным и убедительным тоном. Не солгала, кстати: она ведь действительно полагала, что хозяин книги обосновался в другом месте. – Меньше всего мне хотелось бы вас тревожить. Прошу прощения.

Возможно, у Летиции да Манча с её безграничным обаянием этот фокус «заговори параноика» и прошёл бы. Но угрюмая девушка с чёрными, путаными по-русалочьи волосами, да к тому же несуразно одетая не вызывала доверия у отдельно взятого свихнувшегося колдуна.

– Ты Бусеньку убила, – задумчиво ответил он, поглаживая свёрток, зажатый подмышкой. – Наверняка шпионка. И продажная женщина. У всех продажных женщин большая грудь, чтобы заманивать мужчин. И длинные ноги.

Виттория рефлекторно отступила, прикрываясь сумкой.

Щёки загорелись.

– А вы не смотрите, – промямлила она. Разговор уходил в какие-то странные сферы, где находиться было до крайности неловко, даже с поправкой на ненормальность собеседника. – Извиняюсь ещё раз. Может, э-э, я пойду?