Непобедимое Солнце

– ...Но отняли у нас при этом самое главное.

– И что же?

– Свободу...
– с горечью ответил Гастон.
– Свободу...
– при этих словах в его мужественных, почти черных глазах впервые появился огонь некоторой мечтательности и неотмирности и он ей удивительно напомнил ЕЁ Принца...

"Создатель!
– подумала Фея - они ведь так похожи... как две капли воды... Если бы Гастон был бы не таким мускулистым, а, наоборот, щупловатым, если бы у него были не темные волосы и глаза, а светлые и голубые, если бы у него было всегда такое же мечтательное выражение, как сейчас, он был бы вылитым Принцем!"

Тут её взгляд упал на медальон на его шее - буква "А" с короной, усыпанной бриллиантами.

– ...Ну-у-у-у, свобода - понятие растяжимое, - между тем продолжила беседу Фея, отправив себе в рот ещё один кусочек банана.
– Я вот, например, пять тысяч лет просидела на одном месте по месту службы - и только один раз за это время его покидала (не считая, конечно, служебных поездок на заседание Совета), когда ездила за моим раненым мужем в госпиталь года три назад.

– В какой госпиталь?

– На большом острове в милях тридцати от Авалона. Там проходил рыцарский турнир, в котором он принял участие и получил два перелома... Ох, если бы мне только попался тот, кто с ним это сделал, я бы ему сделала два десятка переломов!
– и глаза Феи гневно сверкнули и она так сильно вонзила вилку в одну из долек разрезанного Котенком апельсина, что брызги оранжевого сока разлетелись далеко в стороны.

– Муж феи? На турнире? Никогда бы не поверил!
– недоуменно воскликнул Гастон.
– Они же кроме как цветы собирать и венки плести, после вашей - он указал пальцем наверх - Школы пажей ни на что не способны!

– Мой муж не заканчивал Школы пажей. Он - человек и, между прочим, принц - не хуже тебя!
– обиженно произнесла Фея и угрожающе посмотрела на Гастона.

Гастон присвистнул.

– Интересно, откуда же он взялся, Ваш принц-то?

– Не знаю, - печально сказала Фея.
– Я его подобрала тяжело раненым, у него отшибло память...
– глаза Феи наполнились слезами при воспоминании о том, как выглядел её любимый тогда, весь в крови, без сознания, с переломами.

– А когда Вы его подобрали, леди, в каком году?
– вдруг подозрительно сузил глаз Гастон, прекратив жевать и отложив вилку в сторону.

– Та-а-а-ак... Моему сыну через три месяца будет шесть лет, поженились мы, соответственно, тогда...
– Фея закатила глазки и мысленно считала месяцы, загибая пальцы.
– Ну, точно, шесть с половиной лет назад, а что?

– Похоже, миледи, я знаю, кто Ваш Принц. Но за эти бесценные сведения я потребую у Вас бо-о-ольшущий выкуп!
– ухмыльнулся Гастон, теперь уже полностью повернувшись в сторону Феи, совершенно не обращая внимания на придворных.

В это время в зале заиграла красивая музыка. Оркестр из волынок, свирелей, лютен и гитар исполняли красивые танцевальные мелодии. Некоторые придворные дамы и кавалеры кружились в каком-то старинном красивом танце, состоящем по большей части из множества поклонов, перемен позиций и поцелуев рук дамы кавалером. Другие дамы и кавалеры сидели за столом и были увлечены беседой о преимуществах или недостатках фей. Конечно же, они при этом разделились на два лагеря - на дам и кавалеров. Одни их всячески осуждали, а другие - превозносили. Явно, что спор этот не мог быть разрешен дипломатическим путем, но при принце переводить спор в другую фазу ни одна из сторон не решалась, отложив это до того, как придут домой.

– И какой же выкуп...
– внутри у Феи все похолодело, боясь самого худшего. О прошлом Принца ей жутко хотелось разузнать, и она готова была пожертвовать всем, но только не своей честью феи.

Гастон довольно рассмеялся. Он, наконец, почувствовал себя хозяином положения и был рад возможности отомстить Фее за горькие минуты унижения и неуверенности, которые он испытал ранее. Его белоснежно белые зубы ослепительно заблестели при свете заходящего солнца, а глаза, помутневшие от неразбавленного вина, хитро сощурились.

– Не беспокойтесь, леди, ничего бесчестного я от Вас не потребую, хоть я и не женат - рыцарская честь для меня - превыше всего.

– Ну же, не томите? Я все отдам, что только смогу, ради моего любимого!

– Первое условие, - загнув один палец, захлебываясь от чувства превосходства над Феей, сказал Гастон, - поклянитесь мне Престолом Их Премудрости - самой страшной вашей клятвой - что Вы никогда ему об этом не скажете.

– Ну-у-у, это как раз легко. Это в моих интересах. Я никогда не хотела, чтобы он помнил свое прошлое. Даже медальон его я уничтожила... Клянусь.

При этих словах Гастона передернуло. Но он сдержался.

– Второе, - загнув второй палец, продолжил Гастон.
– Вы мне рассказываете о цели своего путешествия. Без утайки. Все. Я думаю, это справедливо: тайна на тайну. К тому же, у меня есть и другая причина, личная, знать об этом. В свою очередь, я клянусь Вам мечом Роланда Древнего, что никто об этом не узнает. А завтра объявлю народу, что тот, кто проболтается о Вашем посещении Кронбурга, тот будет изгнан из города раз и навсегда.

– Годится, - кивнула Фея.
– Я доверяю Вам.

– Это ещё не все. Есть и третье условие...

– Какое же?

Принц Гастон опять криво усмехнулся и загнул третий палец.

– Вы мне подарите танец... Но не один. Весь вечер Вы будете моя - разговоры, прогулки, танцы и прочее - все включено. До 11 вечера. А утром Вы отправитесь по своим секретным делам... Ведь они же секретны, не правда ли?

– Благодарите Создателя, - еле сдерживаясь, побелев как мел, прошипела Фея, - что я не хочу унижать Ваш авторитет перед подданными, а то бы я Вам залепила такую затрещину, что Вы улетели бы отсюда до входа в зал!

– Воля Ваша, - деланно безразлично повернулся опять к столу Гастон, перекладывая себе в тарелку кусок жареной куропатки.

Но цепкая тонкая рука с длинными накрашенными перламутровым лаком ногтями уже схватила его за лацкан колета и притянула к себе. Ткань треснула.

– Слушай, ты, человек, если ты со мной будешь разговаривать таким тоном, как с публичной девкой, я тут камня на камне не оставлю, понял?!
– небесно голубые глаза Феи почернели от гнева. Музыка, взвизгнув, замолкла, пламень факелов (солнце уже почти село) заколебался и почти затух, замок задрожал как от землетрясения, даже штукатурка посыпалась сверху, люстры закачались.
– Ты ещё не видел фею в гневе, и, клянусь Создателем, тебе лучше не испытывать её терпение!

Но на Гастона это не произвело никакого впечатления. Он насмешливо посмотрел на Фею сверху вниз, оценивающе, и продолжал как ни в чем не бывало есть куропатку, сдунув с неё крошки просыпавшейся штукатурки.

– Милочка, - сказал он совершенно бесстрастно, даже не смотря на Фею, - Вы забываете, что говорите с мужчиной и рыцарем, а не выпускником Школы Пажей. Это раз. А если Вы обрушите здесь все - смерть десятков людей будет на Вашей совести. Это посерьезней будет, чем сегодняшняя белая лань. Впрочем, вы, феи, как известно, больше любите животных, чем людей. Их любить проще...