Непобедимое Солнце
Шрифт:
Такой ответ подействовал на Фею как холодный душ и трясение прекратилось. Она покраснела, опустила головку, рассеянно ковыряя вилкой разрезанную грушу. Выдержав непродолжительную паузу, тихо сказала:
– Я согласна.
– Ну вот и замечательно!
– чуть не прихлопнув в ладоши от восторга, воскликнул Гастон, кидая недоеденную куропатку на тарелку и быстро вытирая руки салфеткой.
– А теперь - милости просим - за мной, я Вам кое-что покажу такое, после чего Вы поймете, что потребовать от Вас танца и прогулки для меня было вполне законно.
Он бесцеремонно взял ручку Феи в свою большую шершавую ладонь и потащил её за собой, прямо
Добравшись до темного коридора, он выхватил левой рукой факел из кольца на стене и двинулся вперед, по-прежнему волоча за собой еле поспевающую Фею.
Шли они довольно долго. Это был длинный коридор, точнее, галерея, соединявшая два крыла замка вместе. Галерея эта была вся, сверху донизу, с обеих сторон, увешана портретами. Некоторые из них были так стары, что слегка потрескались и заросли пылью. Пламя факела выхватывала из тьмы то одно лицо, то другое - бородатые, безбородые, с усами, с короткими или длинными волосами, разными формами носа, цветом глаз... Принц так стремительно проносился, что Фея толком не успевала рассмотреть ни один из них.
– Кто это?
– пытаясь удержать ровным дыхание, еле выдавила из себя Фея.
– Это? Известно кто - все наследные принцы Кронбурга от самого Риккареда, сына Роланда Древнего до меня... А-а-а, вот он и я - совсем свежий портрет, всего трехлетней давности. Смотрите, леди!
Он вставил факел в пустующее кольцо - видимо, постоянной подсветки в длиннющей галерее не было для экономии. Фея ясно увидела лицо Гастона на портрете: ничего особенного - такое же мужественное лицо, цвета воронова крыла вьющиеся волосы, черные глаза, орлиный нос, волевые сжатые губы, легкая небритость - настоящий рыцарь, настоящий кондотьер, настоящий мужчина.
– Да, портрет довольно хороший, почти полное сходство с оригиналом...
– Да не туда смотрите, вот - смотрите сюда!
И Гастон указал своим толстым как сарделька пальцем на соседний портрет справа. Фея взглянула, слегка прищурившись - свет факела был слабоват, и... Схватилась за сердце рукой. Даже Зверята отреагировали позже, чем Гастон, тут же подхвативший падавшую Фею в свои сильные мужественные объятия.
Зверята посмотрели на портрет и... увидели ИХ Принца.
Да-да, он самый. В таких же, как и Гастон, одеждах, с медальоном. Светлые, слегка вьющиеся волосы, голубые мечтательные глаза, легкий пушок на щеках, слегка курносый нос, легкая мечтательная улыбка...
– Он... мой... П-п-принц...
– прошептала Фея, все ещё держась за сердце, и вдруг залилась слезами.
– Т-ш-ш-ш... Тише-тише... Успокойся... Ну зачем плакать в такой радостный день?
– утешал её Гастон, держа одной рукой за таллию, чтобы она не упала, а другой поглаживая по голове.
– У меня тут радость, а ты - плачешь... Я тут узнал, что у меня есть племянники - целых двое!
– невестка-фея, да ещё и братец, которого уже давно заочно отпели!
– даже у Гастона дрогнул голос. А уж Зверята - те вообще разревелись - и бросились обнимать ноги человека, которого ещё недавно хотели покусать, как врага - звероеда и звероубийцу.
– Ка-а-ак...х-х-х-хоть... е-е-е-его... ззззвали..., сссскажи - всхлипывая, кое-как произнесла Фея.
– Как, как? Догадайся с трех раз сама...
– Р...рол...анд...
что ли?– Ну, конечно, а как же ещё? У нас в роду все старшие сыновья носят имя основателя династии, а второго - типа меня - называют уже как Создатель на душу положит...
– грустно усмехнулся Гастон.
– Мой отец - Роланд - 499-й, а братец должен был стать 500-м Роландом на престоле, если б однажды ночью не удрал в неизвестном направлении, прямо накануне своей свадьбы...
– Свадьбы?
– Ну да, должны были его женить на одной девице, из другого королевства, а он - по веревке вылез из окна и был таков. Искали-искали с собаками - нигде не могли найти. Он стащил, оказывается, целый мешок перцу и посыпал им следы. Собаки его не нашли... А когда добрались потом до "Королевской охоты" - там сказали, что он ушел однажды в лес и не вернулся. Я уж его с ребятами там искал, прочесал лес до самого Предела, зашел внутрь. Ну и жарко же мы тогда побились с этими тварями! А потом - на окраине леса я нашел его окровавленную шляпу... Вот её в гроб и положили... Мать умерла на второй день после похорон, отца хватил приступ - сейчас держится на ваших, феиных, лекарствах - но почти не ходит. Поэтому-то я и говорю - не говорите, леди, ему ни о чем, я ж его знаю, ещё утопится где-нибудь от чувства вины. А трон ему итак не нужен - он от него и сбежал, наверное, ещё больше, чем от женитьбы...
Лицо Феи просветлело.
– Эй, Гастон, а расскажи, какой он был в детстве?
– Об этом мы уже не договаривались, - усмехнулся он.
– Это уже за отдельную плату! Ну, ладно, ладно, пошутил! Да таким же он и был в детстве, каким Вы его видели - лазил по деревьям, мог часами наблюдать за муравейником или ульем пчел. Выучился читать, а наукам учится не хотел, все больше таскался по лесам, да сказки сочинял - смешные такие, наивные. Сбегал с аудиенций и приемов, с балов и пиров, меча в руки не брал... Интересно, а в каких же доспехах он был на турнире? И кто же с ним тогда бился? Не я ли случайно?
– Это не важно, Гастон. Пойдем, теперь моя очередь исполнять договор.
Когда они вернулись в залу, придворных осталось уже немного. Было достаточно поздно. Но это вполне устраивало Гастона и Фею - чем меньше свидетелей, тем лучше. Фея не умела танцевать людских танцев, а Гастон - феиных, а потому им приходилось учиться друг у друга на ходу. Гастон оказался удивительно способным учеником, хотя феины танцы - сложнее. В них надо уметь двигать всеми частями тела - они удивительно пластичны. Но Гастон, даже и при видимой неповоротливости его фигуры, при квадратных плечах и кривых ногах, тем не менее, довольно неплохо изучил некоторые движения, и вот, когда Фея, хлопнув в воздухе ладошами, запустила в действие заклинания, игравшие феину музыку, оба закружились в танце.
– Вот видите, леди, я же говорил, что Вы поймете, почему я имею больше прав на танец с Вами, чем кто-либо? Не беспокойтесь, я с Вами могу потанцевать всего один вечер, а он - миллион. Я у него много не украду...
– и рассмеялся.
Но Фея вдруг встала как вкопанная, а потом вылетела прямо в распахнутое окно, рыдая. Гастон, выхватив из кольца на стене пылающий факел, бросился вниз по лестнице в сад. Он застал её на скамейке, в аллее грушевых деревьев, под статуей одного из королей древности. Она сидела и плакала как девочка. От могущественной неприступной феи как будто бы ничего не осталось. Она вытирала себе слезы то косой, то прямо руками, пока верные Зверята не принесли пачку шелковых платочков.