Непокорная для тирана

Саид обходит родительницу, открывает дверь машины и, мотнув головой, требует Жасмин сесть. Девчонка ныряет в салон.

— Завтра я переговорю с юристами. Выясню, как разделил дед наследство. Ты получишь свою долю, соберешь вещи и отправишься на все четыре стороны. Ты пришла в этот дом одна и уйдёшь одна. Заберет тебя Самир или Назар, мне глубоко наплевать.

— Ты не посмеешь так поступить с матерью! — вскидывает высоко голову женщина.

— У меня уже давно нет матери, — хмыкает мужчина и, подойдя ко мне, забирает кулёк. Вынимает пару небольших сережек, остальное швыряет под ноги Сары. — Твоё богатство.

Саид вручает сережки бабушке. Старушка ловит мой взгляд и подмигивает. Несмело улыбаюсь.

— Крис, в машину! — опять приказной тон включает один деспот. Покорно семеню и быстро запрыгиваю на переднее сиденье.

Мужчина что-то там ещё говорит, уже к братьям обращается. Мне не слышно. И через пару минут садится за руль. Мы выезжаем из опостылевшего дома. Саид закуривает и давит на газ.

— В одном ты права, куколка, — нарушает тишину Валиев, зло усмехнувшись. Встрепенувшись, поворачиваю голову. — К черту этих родственников.

— И что теперь? Куда ты отвезешь Жасмин? — спрашиваю, поглядывая на притихшую девушку.

— Хотела убежать? — хмуро спрашивает мужчина, смотря в зеркало заднего вида. Жасмин кивает и покаянно опускает глаза в пол. — Ещё попытаешься?

— Я не вернусь домой, — упрямо бурчит.

— И что с тобой делать? — вздыхает тяжко Саид.

— Забери её в Петербург, — это явно помутнение рассудка. Не могла я такое предложить!

— Рехнулась? — вот, даже Валиев сомневается в моём здравии. — Что я там буду с ней делать?

— Ну ёлки-иголки! Ты сам на себя взваливаешь ответственность за цветочек. Вот и придумай, что делать. На работу к себе устрой, курсы какие оплати. Или вдруг она учиться захочет. Ей месяц назад восемнадцать исполнилось. Она год, как рабыня Изаура, пахала в чужом доме. Жизни не видела, — разворачиваюсь к Жасмин: — Ты хоть школу окончила?

— Да, на красный диплом, — кивает девчонка.

— Видал. Красный диплом есть.

— Ты рассуждаешь через призму своего воспитания. Если я сейчас без брачного обряда увезу её, она больше никогда не сможет вернуться к семье и корням. Её совершенно точно не примут. Она будет испорченной.

— А если сейчас вернёшь, ей там ноги переломает какой-то мудак. И замуж за старика отдадут. Или она от отчаяния повесится. Тебе легче будет? Зато долг свой выполнил.

— Бесишь, блять! — рычит Саид.

Отвернувшись, прячу улыбку. Потому что это означает, что мужчина опять ко мне прислушался.

— Поедешь в Петербург? — спрашивает у девушки. — Подумай хорошенько. Там ты будешь сама по себе. Нянчиться с тобой не собираюсь. Присматривать буду, на первых порах помогу. И всё. Или останешься, одумаешься и вернёшься домой. Я поговорю с отцом и братом. Выплачу отступные. Уверен, нана заступится за тебя, и никто не осудит.

— Я поеду с вами, — выдыхает, зажмурившись.

Саид смачно и грозно матерится на незнакомом языке. Благо я не знаю, кого именно он проклинает. Но по пунцовой Жасмин понятно, что нас обеих. Вот блин, кто меня вообще лезть в эти дебри просил?

Мужчина довозит нас до гостиницы. Снимает отдельный номер для девушки. Велит сидеть и никуда не рыпаться. Обжигает меня очередным тяжелым взглядом и уезжает на встречу с родственниками цветочка полевого.

Глава 22 Кристина

Этот день вымотал меня сильнее, чем предыдущие два. Сразу после душа и раннего ужина вчерашними остатками еды я просто отключаюсь как убитая.

Глубокой ночью меня будит Валиев. Наваливается, стискивает, жаром дышит. И перегаром. Напился где-то без меня. Гад. Я бы, может, тоже не против выпить.

— Я сплю, — бубню, зарываясь носом в подушку.

— Сука ты, Крис, — обзывается мужчина и переходит на незнакомый язык. Бубнит что-то, комкая в ручищах вульгарную сорочку.

— А ты кобель, Валиев. Дай поспать, — огрызаюсь и ёрзаю. То ли скинуть его пытаюсь, то ли помогаю меня раздеть.

Саид меня всё-таки на спину переворачивает и вгрызается в губы в голодном поцелуе. Весь сон прогоняет напрочь. Подчиняет, управляет, из колеи выбивает. Он кусает — наказывает. Зализывает — будто извиняется. А по моему телу словно разряды электричества проносятся. Вспышками нервы в узелки закручиваются.

Вскидываю руки, пальцы путаются в волосах. Сама обнимаю его. Тянусь к этой желанной грубости. Тоже прикусываю его язык.

— Сучка, под кожу влезла. Бесишь, куколка! — шипит в рот, коленом раздвигает ноги и вклинивается. В здоровенных ладонях ягодицы мнёт.

— Ты тоже не самый приятный тип. И совершенно мне не нравишься! Тиран!

Оплетаю его торс ногами. Трусь, мечтая о прикосновениях.

Тонкие лямки моей новой сорочки не выдерживают напора одного дикаря и рвутся. Материя летит в сторону, а губы мнут напряжённые соски. Саид кусает поочередно вершинки. Зализывает, посасывает, дует. Доводя до исступления. Между ног пульсирует и горит от желания.

Хочу, чтобы он коснулся меня там. Чтобы ворвался и двигался. Как он умеет: неистово, дико, жёстко. Но Саид лишь дразнит. Оставляет жгучие поцелуи по всему телу. Прикусывает кожу на груди, животе, даже лобке.

Он останавливается лицом прямо у промежности. Дыхание задерживаю, смотрю в темноту, ловя его взгляд. И разочарованно стону, когда он целует с внутренней стороны бедра.

— Ах! — вскрикиваю и почти на мостик выгибаюсь. Его губы накрывают мои влажные складочки так внезапно, а колючая борода добавляет остроты.

Саид целует, ласкает клитор языком. Толкается в меня. И на самой грани внезапно останавливается. Я хнычу, царапаю его. Мне многого не надо, я уже на краешке. Одно движение. Толчок. И рассыплюсь.

Тяну его на себя, желаю ощутить приятную тяжесть и наполненность. Валиев ругает на незнакомом языке и грубо соединяет нас. Быстрыми толчками двигается.

И я разлетаюсь на атомы в столь желанном и необходимом экстазе. Оргазм долгий, яркий, оглушающий, утягивает в бездну. Конвульсивно трепыхаюсь в сильных руках, сжимаю его в себе.

Саид приходит к своему финишу, падает сверху, подгребая под себя. Дышит жаром. Обнимаю крепко за шею. Носом в плечо утыкаюсь. И с глупой, влюблённой улыбкой на губах засыпаю.