Непреодолимо

Я смотрел на нее сидящую на полу у своих ног и думал: либо я скоро умру, и это был последний прощальный подарок жизни для меня, либо я влюблен в нее.

И я не был уверен, что из этого хуже.

Глава 24

Фрэнни

– Господи, - прошептал он, выглядя почти испуганным.
– Это было так чертовски горячо.

Я улыбнулась и вытерла нижнюю губу тыльной стороной ладони.

Вдруг он потянулся вниз, схватил меня под мышки и водрузил на стол перед собой.

– Ты в порядке?

– Более чем в порядке. Мне понравилось. Сейчас я вся такая горячая и возбужденная.

У него на секунду отвисла челюсть.

– Ты хочешь сказать, что это возбудило тебя?

Я пожала плечами и застенчиво улыбнулась ему.

– Да. Мне нравится слышать тебя. И чувствовать тебя. И возможность уделить тебе все свое внимание, не отвлекаясь ни на что. Обычно, когда ты кончаешь, я тоже кончаю, и я слишком увлечена, чтобы сосредоточиться на тебе.

– Мне нравится, когда ты увлечена, - сказал он, потянувшись к пуговице на моих брюках.
– Так что теперь, думаю, моя очередь уделить тебе все свое внимание, не отвлекаясь ни на что.

– Мак, нет! Ты должен наверстывать по работе. Я попыталась оттолкнуть его руки, но вместо этого он опрокинул меня назад, так что я оказалась на спине, свесив ноги со стола.

– К черту работу.

Он снял с меня туфли и схватил мои брюки, стянув их до конца вместе с нижним бельем.

Я приподнялась на локтях.

– Уже поздно. Разве миссис Ингерсолл не ждет тебя?

– К черту миссис Ингерсолл.

Он опустился на колени и закинул мои ноги себе на плечи.

– Но... как же... дети...

И тут я уже не могла продолжить, потому что его язык вытворял такое, что лишал меня способности связно излагать мысли.

После нескольких длинных, медленных поглаживаний по моему центру и нескольких секунд мягких, кружащихся кругов над моим клитором, он поднял голову.

– Я сейчас не думаю о детях. И не хочу. Я провожу весь день, каждый день, делая что-то для них, и буду делать это до конца жизни. Но сейчас речь идет о том, чего хочу я. А я хочу- зарыться лицом в твою киску и заставить тебя кончить моим языком. А потом я бы хотел взять тебя еще раз на моем столе. Тебе это подходит?

– Да, - сказала я, мое тело уже было мокрым и жаждало его.

– Хорошо. После этого я снова стану ответственным человеком. Он вернулся к тому, что делал до этого, но на этот раз он ввел в меня еще один длинный палец.

– Станешь? спросила я слабо, мои глаза загорелись при виде его темных волос между моих бедер.

– Может быть.

Он поднял голову и ввел в меня два пальца, я чувствовала его дыхание на моей покалывающей коже, оно было горячим и быстрым.

– Я не слишком хорош в выполнении обещаний.

* * *

Убедившись, что все чисто, он проводил меня до квартиры через черный ход, чтобы не идти через холл. Моя мать все еще была на работе, и он не хотел сталкиваться с ней.

– Говорю тебе, она не против, - сказала я, когда мы поднимались по лестнице.
– Она спросила меня на выходных, есть ли что-то между нами.

– И что ты ответила?

– Я сказала, что мы не торопимся ради детей, но что мы стараемся узнать друг друга лучше.

– Она сказала, что это умно.

Он засунул руки в карманы.

– Моя мама отреагировала немного по-другому.

Я остановилась на полпути вверх по лестнице.
– Ты сказал ей?

– Нет, но когда она позвонила в воскресенье вечером, она вроде как начала что-то подозревать, основываясь на том, как много девочки говорили о тебе. Потом она задала кучу вопросов, и мои ответы, должно быть, сделали это еще более очевидным.

Двигаясь медленно, я возобновила подъем по ступенькам.

– Так что она сказала?

– Просто кучу вещей, которые я итак уже знал.

– Например?

Он пожал плечами, когда мы добрались до конца лестницы.

– В основном, что мне нужно быть осторожным.

Я чувствовала, что он еще многого не сказал, но не хотела давить. По выражению его лица было ясно, что этот разговор его не обрадовал.
– Ну, я определенно думаю, что ты осторожен. Затем я поморщилась.

– Хотя Уинни застала нас в шкафу. А Милли могла видеть нас на кухне.

Он нахмурился еще больше.

– Да.

– Возможно, мы стали немного беспечными. Мы можем больше стараться.

– Я бы хотел, чтобы мы не беспокоились об этом. Но тот разговор с ней не давал мне покоя всю неделю. Она заставила меня чувствовать вину - ну, еще большую вину - за то, что мы делаем.

– У мам это хорошо получается. Они точно знают, как надавить на нас.

– Это нечестно по отношению к тебе. Он покачал головой.
– Какого хрена ты делаешь со мной? Ты столько всего даешь мне, а мне нечего дать тебе.

Он выглядел таким расстроенным, что я обняла его.

– Эй. Это неправда. Мы с самого начала знали, что это будет непросто, но у нас все получается.

Моя бывшая тоже звонила в воскресенье.

Я напряглась.

– Правда?

– Да. Она тоже знает о нас.

– Ты сказал ей? Удивленная, я отпустила его и отступила назад.

Он покачал головой.

– Нет. Она спросила меня, основываясь на том, как много Милли писала о тебе. Я не отрицал этого.

– Не отрицал?

Я не была уверена, радоваться мне или нет. Это казалось шагом в правильном направлении, но он выглядел расстроенным из-за этого.

– Нет. Но, может быть, мне следовало бы. Я не знаю.

Он потер лицо обеими руками.

Я тяжело сглотнула.

– Ну... что она сказала?

– Много гадостей обо мне, на которые мне плевать, но потом она пригрозила больше никогда не навещать детей. Я бы не возражал, но она найдет способ все переиначить, чтобы это была моя вина, что у детей нет отношений с их матерью.

– О, Мак.

Я сцепила пальцы на своей талии. Очевидно, это тяготило его уже несколько дней.

– Мне жаль. Почему ты мне не сказал?

Он пожал плечами.