Неприкаянный 1

— Вруков, запускай дымы, — приказал я, перекладывая руль, чтобы не позволить пристреляться.

Можно и артиллерийскую дуэль затеять, и самураям досталось бы на орехи, даже на такой дистанции. Но только если бы мы были один на один. Вступать же в бой на скорлупке, уступая во всём, а главное в скорости и манёвренности, так себе решение. Поэтому-то я и отвернул прикрываясь дымами.

В Чифу озаботился пополнением запасов керосина и машинного масла, изготовив необходимую топливную смесь. Плюс практически полное отсутствие волны, так что клубы дыма из дымогенератора вырывались качественные. Сейчас не помешал бы ветер посвежее, и желательно в сторону крепости. Увы, он слабый, и направление у него неудобное. Впрочем, нам это ничуть не помешало прикрыться от приблизившихся вплотную японцев.

— Ложкин, пушку долой. Галанцев, второй минный аппарат на нос, и зарядить. Да поживее, черти полосатые.

Я описал циркуляцию заволакивая дымом как можно большую площадь, и нырнул за стену завесы, укрываясь от преследователей. Качественно так получилось задымить. Нос едва просматривается. Это хорошо.

— Снегирёв, прими штурвал. Смысл уловил?

— Мы всё время должны быть в дыму, — бодро ответил тот.

— Молоток. Машинное, скорость двенадцать узлов.

Отдав распоряжения я метнулся к освобождённой Мещеряковым мачте, сбрасывая на ходу тужурку. Поплевал на руки в перчатках, и резво полез к клотику. Если уж при качке в пять балов, я там чувствовал себя вполне сносно, то чего уж говорить о практически полном отсутствии волны. Шлюпка или гребной катер ещё ощутили бы волнение, но только не загруженный под завязку катер массой чуть не в двадцать тонн.

Как и в прошлый раз, на высоте клотика завеса уже пожиже, и меня рассмотреть достаточно сложно. А вот япошки очень даже просматриваются. Глянул по сторонам. Нормальная такая площадь задымления получилась. Правда, это не химия, а потому достаточно быстро рассеивается, но скрыть нас всё же получается.

— Скорость восемь узлов. Курс триста десять, — приказал я сверху.

Японцы довольно бодро приближались к нам с явным намерением разобраться с дерзким катером. Вот ни капли сомнений в том, что они теперь точно знают, кого именно повстречали. А дерзких нужно наказывать.

— Братцы, порядок. Помощь идёт, — объявил я, взглянув в сторону Артура.

По направлении к нам полным ходом шёл «Боярин», в сопровождении четырёх миноносцев. И это была отличная новость. Просто замечательная! Даже если «Енисей» и погиб, то крейсер остался в строю. Правда, сейчас его вполне себе могли отправить на дно, так сказать, моими же стараниями. Но это уже другое. И я надеюсь, что до этого всё же не дойдёт. Впрочем, нам нужно ещё как-то продержаться, пока он приблизится.

Ближние к нам «Сиракумо» и «Оборо» повели себя по разному. Первый начал обходить завесу по кромке, стараясь вычислить источник дыма, и как следствие русский катер. Зато второй не сбавляя скорости вломился в белёсую стену, так, что только дым из труб виден, да мачта рассекающая искусственный туман.

— Право тридцать пять, — приказал я, тут же ощутив как катер начал менять курс. — Противник на десять часов.

Мои минёры Галанцев и Мещеряков, с помощью других матросов, поспешно начали наводить аппараты в нужную сторону, не видя противника. Я так же не видел сам миноносец, но без труда мог сопоставить наши курсы. У нас только один шанс, так что лучше бы мне не ошибаться. Тем более, что мин в нашем распоряжении не осталось.

Я сжал в зубах свисток, внимательно всматриваясь в плывущую в дыму мачту японца. Слышны голоса на его борту. Отрывистые команды, на гортанном языке. Пора. Над морем разнеслась трель свистка, и тут же раздались два глухих и басовитых хлопка. Сигарообразные мины рыбками скользнули в воду.

— Лево сорок пять! Самый полный ход! — не дожидаясь результата выкрикнул я.

И тут же раздался оглушительный взрыв, а над дымзавесой взметнулся фонтан воды. Вот уж не знаю, хватит ли этого для миноносца, но мне сейчас не до него. Вышел из боя, вот и ладушки. Я хотел получить схватку один на один? Я её получил. Конечно ненадолго, но это максимум из возможного.

— Орудие на корму! Бронебойный в ствол! — продолжал отдавать я приказы.

При этом не отрываясь наблюдал за «Сиракумой» который всё же скользнул в белёсую стену, исчезая из виду. Одно из двух. Либо он отправился на помощь товарищам, либо бросился за мной, справедливо полагая, что главное наше оружие сейчас разряжено.

Катер набирает ход, дымогенератор продолжает ставить завесу, я же наблюдаю за тем, как японец сокращает дистанцию. Хотелось бы, чтобы он начал оказывать помощь товарищам, но судя по движению мачты и дыма из труб, это напрасные мечты. А между нами, к слову, не более пары кабельтовых. Промахнуться ему будет ох как тяжело. Так что, я на это и не рассчитываю.

— Право двадцать! Мой карабин на ходовой мостик! — скомандовал я.

После чего скользнул вниз с мачты и поспешил на мостик, где меня уже поджидал наш сигнальщик Казарцев с моим новеньким карабином и пачкой патронов. Орудие пока ещё устанавливали, но времени у нас уже нет и нужно что-то предпринять. Пулемёт, штука конечно хорошая, но вражеские комендоры частично прикрыты щитом и тумбой, и чтобы их достать нужна не интенсивная, а точная стрельба.

— Ложкин, пригнитесь. Тимофей, гаси генератор, — скомандовал я комендорам и кочегару.

Те выполнили мой приказ, а я вскинул карабин, ожидая когда миноносец появится из стены постепенно редеющего дыма. А вот и он. Дистанция триста метров, не больше. Все необходимые поправки именно для этого карабина в голове сложились сами собой, пока я выискивал уязвимые места.

Правая нога наводчика семидесяти шестимиллиметрового орудия. Японский комендор уже начал доворачивать орудие, чтобы взять нас на прицел, когда я выстрелил в первый раз. Нога комендора подломилась, и он упал на палубу, сбивая прицел у уже практически наведённой пушки.

Я передёрнул затвор, одновременно смещая крестик прицела чуть влево, чтобы выцелить наводчика пятидесятисемимиллиметровой носовой пушки. Выстрел! Этот оседает схватившись за бок, именно его было лучше всего видно из-за тумбы.

— Лево на борт! — выкрикнул я, передёргивая затвор.

Палубу под моими ногами повело. Грохнул выстрел бортовой малокалиберки, и снаряд со всплеском упал у правого борта. Самурай промахнулся бы, даже если мы не меняли бы курс. Но лучше уж перебдеть, чем недобдеть.

Выстрел! Прости мужик, но я не виноват, что ты так чётко отклячил свою задницу. Если повезло, то прилетело в мягкие ткани. Если нет, значит инвалид на всю оставшуюся жизнь.

Достать бы командира, но он словно почуял что запахло жаренным и укрылся за матросскими койками свёрнутыми в рулоны и выставленными по периметру мостика. Довольно неплохая защита от пуль и осколков.

— Ложкин к Пулемёту! — выкрикнул я передавая карабин Казарцеву и спрыгивая в кокпит.

Нужно использовать сумятицу, возникшую у орудий вражеского миноносца со сменой наводчиков. Малость нервозности привнёс загрохотавший над моей головой пулемёт. Пули бодро защёлкали по металлу, с визгом уходя в рикошет.

Ни я, ни заряжавший орудие Будко, ни выступающий в роли подносчика Вруков, этого не слышали. Мало того, ещё и имели все шансы заполучить контузию. Стоять впереди и ниже плюющегося огнём Максима, совсем не одно и то же, что позади него. Я приник к пушке и прицелился, словно из какого-то ружья переростка. Нет, не противотанкового. Мне доводилось из них стрелять, и там ощущения совершенно другие. Эти же ни с чем несравнимы, и чёрт возьми, где-то даже круче. Сдаётся мне, всё дело в калибре.

Первый же снаряд я впечатал миноносцу под правую скулу на уровне ватерлинии. Никаких сомнений, что в носовой кубрик сейчас хлынула тугая струя холодной забортной воды. А если снаряд сумел пробить ещё и переборку, для чего есть все шансы, то проблемы могут быть и посерьёзней. Пока же, усугубим ситуацию. Следующий снаряд проделал очередную аккуратную дыру, рядом с первой. А там и третья появилась.