Нерождённый 4

Банко пишет новый листок и снова бросает клочок… происходит почти невозможное, он пролетает дальше, пролетает сквозь эту стену… но всё равно застывает в воздухе, словно замерзает.

— Ты же видишь, что там лежит там рядом с ним, — Кайоши показывает на ложе. Для того, чтобы рассмотреть я, забывшись, делаю шаг вперёд, но Банко, подняв руку останавливает…

Что-то похожее на небольшие каменные таблички. Таблички на которых забыли написать хоть что-то — они пусты.

— И что это? — спрашиваю я.

— Руны, — отвечает он. — Каменные таблички на которых выбивают формулу, чтобы ни время, ни стихии ни уничтожили её, называют рунами.

— Но там нет никаких формул.

— Или они перевёрнуты, — Кайоши ведёт плечом. — Для того чтобы, не убрав стеклянный колпак, нельзя было прочитать их. Для того, чтобы нам сейчас нельзя было прочитать их.

— И ты…, — я чувствую горячую волну пробегающую по венам, — ты думаешь эти формулы — как раз то, зачем мы пришли сюда?!

— Может быть, — Кайоши кивает затем делает почти незаметный жест и начинает подниматься в воздух. Он словно хочет рассмотреть странные таблички поднявшись выше, в надежде что на них всё же есть формулы, которые снизу, с пола, не разглядеть. Висит долго, вглядываясь, затем запускает светляка и тот, пролетев совсем немного, вмерзает в воздух как и те другие, что были раньше. Значит, и там наверху эта странная стена тоже есть.

— Мы можем уйти и вернуться потом, — Банко показывает на светящуюся арку там внизу, позади.

Уйти?! Ведьма шутит?!

Смотрю на человека там под стеклом. Эта странная одежда из стали, я никогда не видел ничего подобного. Кто он?

Уж точно не бог, это понятно. Но кто?

Горо рассказал — легенды гласят о том, что это Тиах был сильнейшим из воинов… вот только ядер внутри его тела я не вижу.

Первородный?

— Сотня золота, — я показываю на тело на ложе, — тому, кто решится дойти до него.

Я мог бы просто приказать, но не хочу. Все, кто сейчас рядом с мной — добровольцы, путь это так и останется.

Сотня золотом для обычного воина или рабочего из Небесного утёса — целое состояние. Я слышал, что многие за всю жизнь могут накопить сумму меньшую чем эту.

Они переглядываются и на лицах я вижу борьбу. Борьбу между жадностью и страхом… и очень сильно надеюсь, что хотя бы у одного из них победит первая.

Переглядываются, но соглашаться не торопятся.

— Сотня золота и слава, слава первого. Каждый в Небесном Утёсе узнает имя смельчака.

Вверх тянутся сразу несколько рук… дело не в славе, вряд ли именно она заставила их поднять руку. Думаю, это был последний довод, перед тем как решиться.

— Ты, — я показываю на лучника рядом с собой — его рука была выше многих других. — Как тебя зовут?

— Кацу, господин, — он кланяется.

— Ты смел, Кацу и когда ты вернёшься я дам тебе должность… уверен, ты будешь достоин её.

Он дрожит, от страха или от гордости — не разобрать.

— Иди, — я отступаю на шаг пропуская его.

Он проходит мимо меня, делает еще один шаги и замирает.

— Там есть неизвестность — это точно, — говорю я. — Но, может быть, там нет смерти. Сотня золотом в любом случае достанется тебе… тебе или твоей семье.

Он кивает и, решившись, делает еще один шаг. Натыкается на невидимую боль и кричит. А потом отскакивает, растеряв всю свою решимость

— Нет. Обратного пути уже нет, — я сжимаю его руку в своей, высоко, так чтобы он не смог вырваться и с силой толкаю вперёд.

Тело его перевернувшись в воздухе влетает в невидимую стену и вмерзает в неё. А нам остаётся только ужас в глазах Кацу и эхо его последнего крика.

— Проклятье, — я подхожу ближе разглядывая висящее воздухе совершенно неподвижное тело. — Он словно замёрз… только безо льда.

Пробую найти хотя бы след жизни в его глазах, и не нахожу.

Да — ведьма права, это не стена, это что-то другое.

Оборачиваюсь к Банко в то мгновение, когда с ней начинает что-то происходить — сейчас она сама застыла так, словно вмёрзла в невидимую стену. Еще одно короткое мгновение и зрачки её чернеют, а тело укутывается в тёмную дымку. Дымка сначала тонкая, как пелена, очень быстро растёт, окружая тело оммёдзи непроницаемым чёрным облаком. Ненадолго — мрак окруживший ведьму вдруг схлопывается, исчезая без следа.

Мне кажется что всё закончилось, но нет — от тела Банко отделяется чёрный призрак, точная её копия. И эта копия, скользя над каменными пола, начинает медленно приближаться к той невидимой линии, за которой с каждым, кто перешагнёт её или перелетит, начинает происходить нечто непонятное.

Фантом достигнув этой линии замирает, затем поднимает руки и словно касается невидимой стены. Я… и все здесь следят за чёрными, невесомыми, пальцами фантома, за тем, как они пробуют протиснуться через невидимую преграду…

И кажется, получается — фантом дотягивается до замерзшего тела Кацу… и застывает. Застывает так же безнадёжно, как и всё остальное.

Это похоже не невидимый прозрачный лёд, который принимает в себя любого, кто захочет, принимает чтобы уже не выпустить, и его объятия пострашнее хватки любого зверя.

И да, это похоже не безумие.

— Время, — неожиданно говорит Банко. — Кто-то остановил здесь время…

— И добраться до того, кто лежит там, — она показывает на тело, застывшее посреди ложа. — Можно лишь запустив время снова. Вот только…

— Вот только сделав это — мы вернём к жизни и всех этих демонов? — я показываю на безмолвную, неподвижную армию, застывшую в нескольких шагах от нас.

Она молчит, но я вижу ответ в её бесконечных как бездна чёрных глазах.

* * *

Глава 20

* * *

Оставляю отряд внизу — не тащиться же вместе с ними десяток часов обратно, а сам возвращаюсь в город. Кайоши летит рядом, летит молча, как и я. Сейчас просто не о чем говорить — всё и так ясно. Ведьма слишком слаба чтобы помочь, я попробую поговорить с Ниром, а если ничего не выйдет — лечу в клан Проклятых. Банко сказала, что среди формул Тьмы есть те, которые управляют временем.

Прежде чем улетать, нахожу Тринити — нужно узнать, нет ли новостей о быстрой виверне, которую я просил его создать. Нахожу в цеху и после первых же моих слов, он ведёт меня в самый дальний угол. Приводит и показывает на разобранную шингу — крылья виверны закреплены на огромных маховиках и крутятся вместе с ними, разбрызгивая искрящийся эфир.

— Зачем ты показываешь мне это? — спрашиваю, подставляя ладони под осколки эфира, медленно гаснущие в воздухе.

— Она еще не готова, но результаты уже есть. Если ты подождёшь часок, я прикажу собрать её. Она пока не так быстра, как хотелось бы, но тебе должно понравиться.