Нестрашные сны

Но этих двоих нужно отправлять отсюда — и немедленно.

Это она тоже знала.

— Еще не факт, что вообще что-то получится! — сказала Агата.

Грач вслед за ней вскинул голову, разглядывая тускнеющее небо — то ли «купол» уже захлопнулся и теперь опускался на них, то ли наконец-то наступал вечер.

— Ну вот и попробуем, получится или нет, — сказал пограничник просто, опять протягивая ей большую ладонь.

Агата вновь отступила и Данил, выругавшись сквозь зубы, собрался спрыгнуть на землю, чтобы… Чтобы что? Поймать ее и силком погрузить на дракона? Она с ним не справится, ведь вон он какой… пограничник.

— А ты уверен, что нас сверху не прихлопнет? — быстро спросила она.

Грач, уже перекинувший ногу через спину Рипа, помедлил. Снова задрал голову, и Агата поспешила закрепить успех:

— Еще неизвестно, где опаснее: здесь или наверху. Ты же сам говорил, что вокруг нас какая-то хер… ну то есть неизвестная, неизученная флуктуация. Вот возьмет и прихлопнет нас сверху! Как тут не бояться?

— Боишься, значит? — процедил Грач, взыскательно оглядывая небо.

Агата спросила со старательной наивностью, чтобы парень ни в коем случае не уловил подначку:

— А ты разве сам не боишься? — и с облегчением увидела, что пограничник вновь раздраженно усаживается на своего дракона. — Вот вы сначала слетаете, разведаете там всё хорошенько, а потом быстренько за мной вернетесь. Да?

Грач глянул на нее сверху снисходительно, Рип — с грустью: ему не нравилось, что новый друг остается в этом опасном месте. Но раз хозяин приказал…

— Ну ладно, — покровительственно сообщил Данил, — мы быстро.

И правда, надо быстро, очень быстро: «купол» темнел, становился непрозрачным и просто физически ощутимо-давящим. Лишь в самом центре еще оставалось светлое пятно размером чуть больше тусклой монеты солнца. Стремительно уменьшавшееся пятно…

— Улетай! — пронзительно крикнула Агата, хлопнув Рипа по боку. Отбила ладонь. Еще и мысленно скомандовала: Вверх! Быстрей! Улетай! Дракончик прянул, распахнул крылья, резко взлетая; едва не свалившийся Данил обхватил Рипа за шею. Агата зажмурилась и пригнулась, спасаясь от поднятой пыли и доносящейся сверху брани.

Рип поднимался вверх по стремительно сужавшейся спирали: черная хищная птица с всадником на спине. Вот птица в последний раз взмахнула крыльями, сложила их и нырнула в уменьшавшееся отверстие…

И купол схлопнулся.

Глава 11 Шкатулка Пандоры

Она стояла над котлованом — тем, что когда-то было главным корпусом НИЦЭМа. Стояла и смотрела, как вниз, в бездонную воронку, ссыпается земля, песок. Время. Зрелище просто завораживало: так ужасает и одновременно притягивает надвигающееся цунами или извергающийся вулкан. Агата даже не знала, сколько стоит здесь — может быть, всего час, а может, всю жизнь.

Она не слышала ни шороха, ни звука — ничего — и все же спросила, не оборачиваясь:

— Вы хотите меня убить?

— Да, — ответила Анжелика.

Агата оглянулась. Женщина стояла рядом и в точности как она сама, смотрела на зловещее варево.

— А почему? — спросила Агата с легким любопытством.

Почему, спросила девочка.

Потому что мне этого хочется. Самый простой… и не самый верный ответ.

Она стояла совсем рядом. Слушала, как бьется сердце девочки — лишь чуть чаще обычного! Ощущала живой жар человеческого тела. Видела, как под тонкой белой кожей пульсируют алые артерии, ветвятся голубые вены, сплетаются крохотные красные сосуды. Она будет очень осторожной и нежной, когда прокусит шелковую девичью кожу, Агата даже не почувствует боли. И потом — лишь легкое головокружение, как от шампанского, тихий звон в ушах, приятная слабость-истома, от которой захочется прилечь… Поцелуй смерти и поцелуй настоящей страсти — они так похожи!

И дальше, и больше — ничего.

Так было с ней самой? Не вспомнить уже.

Она почти ощутила запах солоноватый привкус горячей… никогда не пробованной человеческой крови. Уже клыки, повинуясь желанию своей хозяйки, уперлись игольчатыми остриями в нижнюю губу…

Так почему же, повторила девочка. Глупая-глупая, не пугается, не бежит, не прячется из кошмарного сна в действительность… хотя вряд ли теперь это удастся. Требует ответа, словно всерьез ожидает, что ей обоснуют необходимость ее собственной смерти.

…Да потому что ты предложила мне выбор — пусть даже возможность выбора — там, где я считала, выбора уже нет!

Я другая. Совершенно другая. Я не человек. И я свыклась с этим. Как ты могла, как ты посмела возвратить мне воспоминания!

И даже сновидения.

Мы не видим снов. Мы проваливаемся в пустоту не-существования между смыканием и подъемом век. Или странствуем по разноцветной ткани человеческих сновидений: подглядываем, смакуем, издеваемся и восхищаемся.

Но ты вернула мне мои собственные сны.

Где все еще существует солнце, запахи, вкус сорванных яблок на горячих губах…

Сны, из которых не хочешь возвращаться, и от которых, вздрагивая, просыпаешься со вскриком, как будто только что вынырнул из самого страшного и навязчивого кошмара. А рядом — он. Молчит. Только обнимает крепко, до боли.

И снова молчит.

Анжелика не ответила. Серые глаза ее были почти бесцветными — подстать больной Кобуци. Наверное, все мы здесь больны, подумала Агата, раз добровольно забираемся туда, куда нормальный человек не сунется ни во сне, ни наяву.

А как Анжелика попала в Кобуци, ведь она же не звала ее сегодня? Хотя, по словам Игоря… то есть куратора, вампиры могут свободно вмешиваться в человеческие сновидения. Но ведь тот же Борис не сумел, хоть и пытался там, в ИМФ: даже сейчас Агата чувствовала его прикосновения, легкие и раздражающие, как касания тополиного пуха.

Или…

— Это вы мешаете ему? Борису?

Вампирша перевела на нее взгляд прозрачных глаз и очень медленно, точно вспоминала, как это делается, растянула губы — Агату даже передернуло от этой ее новой улыбки.

— Догадливая! Ему это не понравится. Очень, — шепнула Анжелика.

— Это вы со своим Центром все здесь… сотворили? То есть, что вы сделали?

— Не знаю.

— Как не знаете?!

— Так не знаю! — сказала вампирша с раздражением, но это было куда лучше — наконец хоть что-то живое. — В НИЦЭМе вели много тем, кое-какие были закрытыми.

— Закрытыми для всех?

Анжелика сверкнула глазами.

— Для всех!

— А знаете, — сказала Агата, — я тут немного порасспрашивала про вас у ДэМээН… ну то есть у Осипенко.