Неупокоенные кости

– Насколько близкими друзьями? У них был роман?

– Нет. Ничего такого.

– Дэррил с кем-нибудь встречался?

– Нет.

– Вы уверены, мистер Хендрикс?

– Послушайте, – вмешалась Даниэлла, – я знаю, свидетели утверждали, что между моим братом и пропавшей девушкой были… интимные отношения, но мама никогда в это не верила. А потом, много лет спустя, я встретилась с Джилл Осман, которая заказывала у нас выездное обслуживание одного из своих благотворительных мероприятий, и она призналась, что не видела ничего подобного.

– Джилл Осман?

– Ее девичья фамилия Уэйнрайт. «Шестерка из Шорьвю», она одна из их компании, – пояснила Даниэлла. – Джилл сама говорила мне, что ничего такого не видела и никогда не верила в существование подобных отношений между Дэррилом и Аннелизой.

– То есть вы с Джилл Уэйнрайт Осман обсуждали ту давнюю трагедию, хотя с тех пор прошло много лет?

– Когда мы только начали сотрудничать, Джилл сама заговорила об этом. Она сказала, ей хотелось бы, чтобы я с самого начала знала, что когда-то она была знакома с моим братом и что о нашей семье услышала в связи с его исчезновением. Еще сказала, что была близкой подругой Аннелизы, и призналась… В общем, когда ее допрашивали в полиции, она солгала – в действительности никакого интимного контакта между Аннелизой и моим братом Джилл не видела. Еще она сказала полицейским, что, по ее мнению, Дэррил либо скрылся вместе с той девушкой, либо причинил ей вред и сбежал, но… По ее словам, на самом деле она в это не верила и очень жалеет о своих показаниях.

Дункан стремительно строчил в своем блокноте. Джейн мысленно велела себе не забыть проверить заявление Уэйнрайт, когда они найдут старое дело.

– После этого мы больше не возвращались к этой теме, – добавила Даниэлла.

– Значит, Джилл хотела, чтобы вы знали правду? Даже то, что она ввела следствие в заблуждение? – уточнила Джейн, чей интерес к Джилл Осман возрос на несколько пунктов.

– Мне кажется, она действительно глубоко сожалеет о случившемся.

Джейн и Дункан переглянулись.

– Встречались ли вы с кем-нибудь еще? Поддерживаете ли с ними контакты? – спросил Дункан.

– Вы имеете в виду «шестерку из Шорвью»? Нет, только с Карой. Она подруга Джилл.

– С Карой Константайн? – спросил Дункан.

– Теперь ее фамилия Девинь. Она вышла за Боба.

– Боб – это Робби?

– Да. После школы его стали называть Бобом. Насколько я знаю, он известный адвокат, но недавно вышел в отставку. Он и Кара купили виноградник и ферму с небольшим кафе на острове Сомерсби и переехали туда. Мы покупаем у них вино, которое Джилл использует для своих благотворительных мероприятий.

Дункан, склонившись над блокнотом, записывал каждое слово.

– Скажите, мистер Хендрикс, – обратилась к Ахмеду Джейн, – когда вы и ваша жена поняли, что Дэррил пропал?

– Дэррил отправился на ту вечеринку – его там видели. Поехал на своем микроавтобусе. Утром он не вернулся домой. Это было необычно – Дэррил всегда предупреждал нас, когда собирался ночевать вне дома. Мими, моя жена, хотела сразу же заявить в полицию, но я предложил немного подождать. Я думал, может, Дэррил появится чуть позже. Ему было восемнадцать, сержант, и этот последний уик-энд перед началом учебного года… Но ближе к вечеру я тоже начал беспокоиться. Даже поехал в клуб любителей регги, где Дэррил часто встречался с друзьями. В кафе «У Марли», если точнее… Раньше оно находилось на самом берегу – теперь на том месте многоэтажные жилые дома. Один из ближайших друзей моего сына работал в кафе барменом, он-то и сказал мне, что Дэррил действительно собирался заехать к ним после вечеринки, но так и не появился. Другой его приятель сказал, что, кажется, видел «Фольксваген» Дэррила на подъездной дорожке возле пункта приема старых покрышек. Владельцы шиномонтажа хорошо знали моего сына и разрешали ему парковаться там, когда он приезжал в клуб: после закрытия дорожка пустовала, так что место было свободно. Кто-то еще из посетителей клуба припомнил, что рядом с шиномонтажом вроде случилась какая-то драка, но, когда я туда пошел, начался сильный дождь, и я не заметил на дорожке никаких следов, никаких пятен крови. И «Фольксвагена» моего сына там тоже не было. Правда, рабочие с шиномонтажа сказали, что пропали две монтировочных лопатки, которые они оставили на стопке старых покрышек, но… это не показалось мне важным. Я вернулся домой, и мы с Мими сразу отправились в полицейское отделение и подали заявление об исчезновении.

– Это было в воскресенье утром? – уточнил Дункан, оторвавшись от своих записей.

– Да, в воскресенье утром. Почти за сутки до того, как мистер и миссис Дженсен заявили о пропаже дочери. Как вы думаете, что было дальше? О Дэрриле как будто забыли, всех волновало только исчезновение прелестной пятнадцатилетней блондинки. А еще какое-то время спустя в этом исчезновении обвинили нашего мальчика. И во всех сообщениях, которые были разосланы не только во все уголки нашей страны, но и за рубеж, о Дэрриле упоминалось лишь потому, что люди думали – это он похитил Аннелизу Дженсен.

– Что еще вы могли бы рассказать нам о вашем сыне, мистер Хендрикс? – спросила Джейн. – Или давайте поставим вопрос несколько иначе: что бы вы хотели рассказать нам о нем?

– Вам необходимо знать о Дэрриле две важные вещи, сержант. Мой сын был умным. И добрым. Очень, очень добрым. Ко всем без исключения. В школе он чувствовал себя не слишком уютно. Большинство ребят его сторонились – в особенности это относилось к так называемой «шестерке из Шорвью». Я уверен, это только потому, что он был темнокожим, а в старшей школе Шорвью учились в основном белые дети состоятельных родителей. Одно время я даже хотел перевести его в другую школу, где учились ребята из ямайской общины, но Мими настояла, чтобы Дэррил доучивался в Шорвью. Она считала, что, закончив эту школу, он получит лучшую стартовую позицию в жизни. Мими говорила, мы иммигрировали в Канаду, потому что в этой стране чтут равенство и справедливость, и негоже нам ограничивать круг нашего общения такими же темнокожими беженцами, как мы. Мы должны общаться со всеми, настаивала она. Что ж, после того как Дэррил пропал, ничего подобного она уже не говорила…

Подавшись вперед, Ахмед уставился на Джейн и Дункана своими жутковатыми бельмами.

– Я хочу, чтобы весь мир узнал: мой Дэррил не трогал эту девушку, не насиловал и не убивал. Он не причинил бы вреда и мухе. – Старик нацелил на детективов искривленный артритом указательный палец. – И я хочу, чтобы вы добились для него справедливости!

Дункан слегка откашлялся.

– В досье вашего сына упоминается кулон или медальон с гравировкой, который предположительно был на нем в момент исчезновения.

– Да. Моя сестра, которая осталась в Кейптауне, подарила его Дэррилу на восемнадцатилетие. Это был серебряный диск с платиновым покрытием и гравировкой на африкаанс. Wees die verandering wat jy wil sien in die weereld. Это значит: «Если хочешь, чтобы мир изменился, стань причиной перемен».

– Это его фото там, на стене? – спросил Дункан.

– Да, – кивнула Даниэлла. – Его последняя школьная фотография.

– И медальон на снимке – тот самый? – уточнила Джейн.

– Тот самый, – подтвердил Ахмед. – Мне нравится, что это фото висит здесь. Я чувствую, как Дэррил смотрит на нас. Я знаю, он по-прежнему с нами.

Сжав руку в кулак, старик ударил им по столу, испугав кота, который метнулся под диван.

– Здесь, в наших сердцах! Навсегда!

Джейн поднялась с дивана и подошла к стене, чтобы получше рассмотреть портрет.

– А что изображено на лицевой стороне медальона? – с просила она.

– Силуэт Столовой горы, – ответил Ахмед, понемногу успокаиваясь после своей вспышки. – Она изображена и на логотипе нашей компании. Мы родом оттуда – мы, Хендриксы, вся наша семья. Шестой округ Кейптауна расположен у ее подножия. Когда-то это было процветающее многонациональное сообщество, но в шестьдесят шестом этот район объявили районом «только для белых». Правительство, избравшее политический курс апартеида, насильно переселило больше шестидесяти тысяч человек на пустынные, удаленные от городского центра Капские равнины, сровняло с землей дома, школы, клубы и мечети. Теперь, чтобы обслуживать белых, людям ежедневно приходилось садиться в переполненные поезда и часами добираться до работы. Мы с Мими перебрались в Канаду до того, как это случилось, но моя сестра, тетка Дэррила, попала под переселение. Ее дом разрушили, превратили в щебень. Этот медальон она подарила племяннику, чтобы он не забывал о своих корнях.

– Но ведь Дэррил родился уже здесь? – удивился Дункан.

– Совершенно неважно, где ты родился, сынок, – возразил Ахмед. – Ты остаешься частью семьи, частью рода, и твои корни там, где он берет свое начало.

Незрячие глаза старика пристально смотрели в пространство поверх головы Дункана. Джейн вернулась на диван.

– Если вы следите за новостями, вам, должно быть, уже известно, что девушка, чье тело найдено под часовней, была беременна. Как вы считаете, существует ли хоть малейшая вероятность того, что это ребенок Дэррила?