Невеста для генерального

Из ресторана я отвез ее к матери, и она сказала, что погостит там несколько дней, чтобы водить маму по обследованиям, следить за здоровьем.

В общем, не мог ведь я отказать. Осталась. Домой я вернулся уже один.

Нет, она звонит каждый день, но что такое несколько несчастных минут по телефону? Я ее рядом хочу.

Ума не приложу, как Кира умудрилась так прочно поселиться в моих мыслях.

Все началось с обычной смены стратегии. Я решил, что раз получил ее один раз, заполучу снова. И если прошлый подход работал плохо, значит, всего и нужно, что его изменить. Что я, не знаю, что ли, что нужно женщинам? Знаю.

Начал воплощать план в жизнь. Только вот в процессе сам попал в расставленную мной же ловушку: мне от Киры теперь нужно куда больше, чем просто секс.

Я откладываю вилку после ужина, глядя на пустое место за столом, где она обычно сидит.

Мне не хватает ее смеха, деликатности, остроумия, энергии и горящих глаз. Даже порой надутых губ и то не хватает.

Достаю телефон, медленно кручу его в руках. Позвонить, что ли? Но я и так звонил час назад. Не хочу навязываться.

Меня гложет какое-то непонятное чувство. Новое для меня. Вдруг что случится, а я не рядом?

Может, все-таки вернуть охрану на расстояние вытянутой руки? Кира в тот вечер попросила, чтобы мои парни не ходили с ней, пока она у мамы.

Сделала круглые глаза, зашептала в коридоре, когда провожала меня:

— Максим, пожалуйста, пусть охрана пока не появляется. Маме и так плохо, а представь, как она перепугается, если увидит рядом со мной этаких верзил? Решит, что мне с тобой грозит опасность, не поверит, что это просто так, ради перестраховки.

— Кира, не вариант, — сурово отрезал я.

— Я буду тебе звонить каждый день. С мамой мы выходим только днем, поликлиника рядом. Место тут людное. Ну что со мной может произойти днем? Я обещаю, что по вечерам буду с мамой дома. Ну пожа-а-алуйста! Я очень за нее переживаю! Хочешь, буду отправлять эсэмэски каждый час? Это ведь всего на три дня.

И коронный маневр: налитые слезами глаза.

— Ладно, — вздохнул я.

Разумеется, охрана все равно дежурит рядом с домом с вечера и до утра. Днем их сменяют другие ребята, которых Кира не видела, просто следят на расстоянии.

Все спокойно. Я вообще не знаю, угрожает ли что-то ей, или только мне. Но лучше перестраховаться.

Завойский ведет себя тише воды ниже травы, и это наводит на подозрения. Вон, сейчас и вовсе уехал из города, как сообщили мои люди. Но надолго ли? Что, если затаился только для того, чтобы нанести удар в тот момент, когда я не буду ждать?

Ладно я, но если этот урод решит каким-то образом навредить Кире, ему не жить.

Руки сами собой сжимаются в кулаки.

От мрачных мыслей меня отвлекает звонок. Руслан.

— Привет, чем заняты? Я тут решил наведаться в гости. Ты ведь не забыл, какой сегодня день?

— Я один, Киры нет. Что за день?

— Ну ты даешь, — усмехается Руслан, — тогда тем более жди, скоро буду.

Через полчаса он приезжает, и мы идем в мой кабинет, усаживаемся в кресла друг напротив друга.

— Ты правда забыл, какой сегодня день? — уточняет Руслан.

— Ну да, — пожимаю плечами я.

— День основания нашей первой компании, с которой все началось. Не просто день — юбилей. Даже я помню. Отмечать будем? — Руслан кивает на пузатый графин и стаканы.

Качаю головой. Лучше оставаться в трезвом уме, пока все не прояснится с Завойским.

— Ладно. Куда сплавил невесту? — разваливается в кресле друг.

— У мамы на несколько дней. — Я невольно бросаю взгляд на телефон, и Руслан это подмечает.

— Что, звонка ждешь? — пытается он скрыть улыбку. — Как у вас дела?

— Я… — начинаю и замолкаю. Как тут все рассказать в трех словах?

— Понятно. Тимур был прав, ты на нее с самого начала запал, хоть и отрицал. Лично мне Кира сразу показалась хорошей девушкой. Поздравляю, друг!

— С чем? Не с чем. Бегает от меня, как черт от ладана. Я к ней уже и так, и этак. Но только к ней прикоснусь, она отстраняется, уходит. Ну что за женщина?

— А что она за женщина? — с готовностью отзывается Руслан, даже подается чуть вперед.

Слова будто сами собой вылетают из меня. Почему-то описывать Киру оказывается очень просто.

— Добрая. Скромная, но при этом целеустремленная. Активная, живая, энергичная, отзывчивая. Верная. Зажатая немного, но это исправимо. Ответственная. Ради нашей сделки серьезно изучала досье, чуть ли не зазубривала, представляешь? — развожу руками я. — А деньги от контракта знаешь ей зачем? Она большую часть суммы вообще не для себя просила, оказывается. Я по своим каналам пробил: отдала квартиру погибшего брата его девушке, у которой от него ребенок. И квартиру, и деньги.

— А сама куда после сделки?

— Говорила, что хочет снимать квартиру. Заработает, мол, на свою. Сама. Вот вторую часть и пустила на учебу. Не на шмотки, украшения, брюлики или пластику, а на учебу. Сидит, каждый день ответственно занимается, делится успехами, дескать, лучшая на курсе, — улыбаюсь я. — Хочет стать специалистом, быть полезной людям, а не дома просиживать булки. Да другая бы на ее месте с удовольствием засела бы дома. Ее взгляд на мир и ценности меня полностью устраивают. Легко мне с ней. Хорошо. Пообщаюсь, энергия так и прет. На работу с радостью. И домой так же теперь лечу.

— Значит, запала тебе в душу. Ну, так поговори с ней. Чего тянешь, уведут такое сокровище.

— Я не уверен, что стоит.

— Почему? Не готов попробовать? Или не готов к серьезным отношениям? Я говорил неоднократно и снова скажу: не все такие, как Богдана.

Я свожу брови к переносице.

— Не в этом дело. У Киры весьма четкий взгляд на измены: она их не приемлет.

— Тогда в чем? Мало друг друга знаете? Сам понимаешь, это не показатель. Можно год-другой быть с человеком и не сблизиться, а можно и за месяц понять, что это твой человек. Как было у меня с Олей.

— Знаю. Время ни при чем.

— Тогда я тебя не понимаю, — хмыкает друг.

Я медлю с ответом. Есть один пункт, который меня и останавливает.

Руслан воспринимает мое молчание по-своему, интересуется:

— Считаешь, что Кира тебе все-таки не подходит?

— Скорее уж я ей. Я ведь на перспективу думаю. И о Кире, о том, что ей нужно. Она хочет полноценную семью, детей. А я… Ну, ты знаешь.

У всех есть больное место, и я не исключение. Это — мое. Всегда предпочитал говорить, что я не хочу детей, чем сознаваться, что не могу их иметь.