Невеста проклятого волка

Ответить на это было нечего, и вообще, почти весь путь до замка они проделали молча. К счастью, это оказалось не слишком долго. Катя то и дело оглядывалась, надеясь увидеть Уянна, но тщетно.

Замок Фатино рядом с гигантским Маншем казался бы игрушечным. И он был красивым — тоже как игрушка. Стены из тёмного камня — как скалы на пляже. Островерхие башни, и вообще, какое-то изящество всех форм. От подножия замка гигантская лестница вела прямо к воде. И да, конечно, это его башни Уянн разглядел со скалы.

— Ну прекрати волноваться, никуда не денется твой кот, — сказал Виктор, когда она остановились перед решётчатыми воротами. — Улыбнись, а?

Катя улыбнулась. Это было легко — встреча именно с Виктором показалась ей подарком, удачей, и она успокоилась, почти поверила, что вот сейчас несуразная ситуация разрешится хорошо. С Виктором всегда все получалось хорошо.

— Вить, что такое шайтак зелёный?

— Ну как что? Это как грохун, только зелёный и маленький.

Она ожидаемо хихикнула, а он заметил одобрительно:

— А ты неплохо в седле держишься. Довольно уверенно. Не боишься, — он искоса взглянул на Катю. — Потом можешь заняться верховой ездой. Будущим летом. Тебе точно понравится.

— Почему именно будущим летом?

— Ну как же, — он вдруг смутился, но самую малость. — Потому что женщины в твоем положении не обучаются верховой езде. Простите, моя айя, — он шутливо поклонился.

И он не понял, почему Катя застыла и потрясённо уставилась на него.

— Что такое, Кать?

— В каком положении?

— Кать, ты так прониклась волчьими обычаями, что мне надо ещё раз извиниться? За то, что заговорил о твоей беременности?

— Витя. Ты откуда об этом узнал?

— Катенька, — он перекинул в руках ремни и накрыл её руку своей ладонью. — Вообще, об интересном положении айи Катерины Саверин, супруги айта Данира Саверина, знает не только весь Веллекален. Что тебя удивляет? Я всё-таки член семьи.

— И Данир… — пробормотала она, и это был не вопрос.

Это был … ступор. И почти ужас. Отчего-то…

— Что?! — и несколько долгих секунд Виктор молча на неё смотрел. — Поехали, — спохватился он. — Успокойся. Сейчас поговорим.

Перед ними как раз открывались ворота…

Они поговорили, да. Но сначала…

Им навстречу чуть не сбежалась толпа, но Виктор лишь назвал Катю, кратко о чем-то распорядился и увел её прочь от любопытных и услужливых.

— Тебе капучино, Кать? Или вкусы поменялись?

Кофемашина на столе в углу подмигнула красными лампочками и выдала порцию душистого напитка под шапкой пены цвета экрю.

Кофемашина. Здесь. Практически такая же, как в доме на Лесной. И это было настолько фантастично, что все переживания малость померкли.

— Держи, — Виктор передал Кате кружку. — Наслаждайся.

Себе он сделал чёрный.

— Вить, откуда?! Она… электрическая?!

— Нет, на камне. То есть, на магии, я хотел сказать. Мы тут запитали несколько ваших интересных приборов. Ну давай, я слушаю.

Но больше он не торопил. Дал помолчать.

— Я идиотка, Вить. Клиническая. Мне так стыдно. Я ведь поняла уже, что вы всё на нюх определяете, а тут…

— Кать, ты не о том говоришь. То, что и так понятно, можешь опускать.

— Витя!

Виктор захохотал.

— Кать, тут сошлись целых три интересных момента. Первый — ты не знала, что беременность определяется по запаху, второй — ты не знала про обычай волков ни в коем случае не говорить о беременности женщины в самом её начале, особенно с ней самой. Второе вполне вытекает из первого. Если человеческая женщина взволнованно сообщает об этой радости своему мужу и родственникам, то муж-волк в этом не нуждается, он иногда узнает раньше женщины. Ну и третье — это стремление выдавать желаемое за действительное, свойственное и людям, и волкам. А вообще, поверь, никакой волк об этом с женщиной не заговорит. Или извинится. Да и остальные это тоже соблюдают, кто здешний.

— Кроме тебя?

— Кать, я долго у вас жил, причём не на лапах бегал, как Данир. Ты ещё и поэтому на него не сердись. Ему в нормальную жизнь теперь не так просто вернуться, время нужно. В общем, волк за такой разговор перед тобой уже три раза извинился бы, а я не буду, ладно?

— Конечно, Вить. А когда… можно?

— Ты с мужем, с лекарем, со служанкой когда угодно можешь об этом говорить, только начинай первая. Остальные с тобой — позже, когда явно видно всё, — объясняя, Виктор всё же отвел глаза.

— Это ужасно, Вить, — вздохнула она. — Я ведь правда думала, что Данир не знает. Смешно?

— Он узнал, побыв рядом с тобой минуту. Только прекращай об этом страдать, моя айя, это ерунда на самом деле. У тебя повеселее дела есть. Ну, рассказывай.

Катя все объяснила, временами с пятого на десятое — как сумела. Да, Виктор был сыном князя. У князя с Даниром — шайтак зелёный пойми, как дела обстоят. Но это был Виктор.

Он слушал. Согнул кофейную ложку, разогнул. Пробормотал:

— Великая Мать, какой он придурок.

— Нет, — вскинулась Катя, потому что такое в адрес Данира она слушать не собиралась. — Ты сам говоришь, что он отвык от жизни. Ему тяжело сейчас. Он… Вить, ты не представляешь…

— Да. Говорю, он отвык. Но уж позаботиться о том, чтобы разжевать тебе всё-все про нашу жизнь и про Веллекален… Ладно, прости. Понятно, что вы практически истинная пара. Он тебе нужен и лучше него нет, да?

— Да! — она решительно тряхнула головой. — Так и есть, Витя!

— Я вижу. Получил тебя на блюде, особенно не побегав, теперь лишь пользуется, поручив бестолковым служанкам, а сам… Ну да, герой и хозяин Манша. Как я его понимаю, — вот теперь в его голосе Кате послышалась неприкрытая ревность, и даже злость, пожалуй.

— Витя, ты что? Прекрати пожалуйста! — испугалась она.

— Да, конечно. Прекратил.

— Ну я понимаю Данира, задумали уничтожить Манш! Но хотя бы ты не имеешь к этому отношения, правда?

— Я? Нет, — он пожал плечами. — Я вообще в стороне от всех дел. Живу полгода тут, полгода где-нибудь. Король разрешил, отец махнул рукой. Путешествую. В Карратаре, у отца, почти не бываю. Мне нравилось помогать дяде Гархару в вашем мире, у нас там большой бизнес. Теперь отец не отпускает.