Невидимые знаки

— Что значит «лучше»? Гэллоуэй, это прекрасно.

Я пожал плечами.

— В следующий раз я исправлю проблемы.

— Мне не нужен «следующий», — она усмехнулась. — Мне нужен этот.

Я усмехнулся.

— Молодец, ты застряла с этим ненадолго, да?

Ее улыбка расширилась.

— Думаю, да.

Я уже нарисовал чертежи для своего следующего творения, и это был не дом. Я не сказал бы ей, но мой будущий проект был чем-то плавучим, чтобы у нас был шанс на свободу.

За несколько месяцев, прошедших с тех пор, как мы оказались на мели, ни один самолет, вертолет или лодка не подошли достаточно близко, чтобы услышать или увидеть нас.

Мы провалились сквозь разрыв в карте, и никто не знал, где мы находимся. Мы сами должны были найти способ, чтобы нас нашли.

— Пойдем. Я хочу большой тур. — Эстель погрузила пальцы ног в песок, двигаясь быстрее.

Я отказался пользоваться тростью чаще, чем это необходимо, и сегодня был день без нее.

Скрежеща зубами, я боролся с болью и изо всех сил старался скрыть свою хромоту. Она не произнесла ни слова, пока я двигался вместе с ней, все ближе и ближе к дому.

Мои пальцы чесались от желания прикоснуться к ней. Обычно я боролся с этим желанием, но в этот раз... я не стал себе отказывать.

Моя рука обвилась вокруг ее руки, не давая ей возможности отстраниться.

Она не отстранилась.

Она крепче сжала мою руку, и мы вместе вошли в наш дом.

Как только пальцы ее ног покинули песок и коснулись бамбукового пола, она подпрыгнула на месте. Ее черный топ бикини покачивался, когда двигалась ее грудь; ее хлопковые шорты мужественно держались, даже с несколькими дырками на талии.

— Это потрясающе.

Я кропотливо сращивал, связывал и расправлял износостойкий бамбук, чтобы в итоге получить пол, не напоминающий пляж.

Коннор и Пиппа уже заняли свои кровати.

Их светлые лица сияли.

— Ты сделал нам собственную комнату. — Коннор покачал головой. — Ничего себе. Спасибо.

Прошло много часов без его помощи, но я установил несколько перегородок в доме, чтобы сделать его более уединенным. Дверей не было, но у Коннора было свое место с перегородкой, отгораживающей его от Пиппы. Если бы они захотели быть вместе, перегородку можно было бы убрать, но так... они могли бы нормально общаться, не посягая на пространство друг друга.

Эстель переместилась вправо, где я разместил наше крыло.

Наше.

Только если она примет меня и перестанет бороться со всем, что существует между нами.

Я сделал то же самое с этой стороны.

Еще одна временная стена отделяла ее спальное место от моего, но я надеялся, что со временем мы сможем переставить ее, чтобы отгородиться от детей и иметь свою личную спальню, чтобы делать все, что нам заблагорассудится, вдали от внимательных глаз молодежи.

Ее пальцы пробежались по всему. От натуральных стен до полностью заправленных кроватей с толстым слоем свежих листьев, чтобы сделать удобное, теплое и уже не песчаное место для отдыха. Я расстелил одеяла Эстель, как в гостинице, и даже положил сверху крошечный белый цветок. Не хватало только шоколада, завернутого в шикарную золотую бумагу, на подушке.

Оконные отверстия пропускали свет и легкий ветерок, сохраняя прохладу, а тень наконец-то дала нашим глазам отдохнуть от слепящего солнечного света.

В середине дома хранились чашки и миски, которые мы вырезали из кокосовой скорлупы, ожерелья, которые Пиппа сделала из рыбьих позвонков, и бесчисленные инструменты, которые мы взяли на вооружение, чтобы облегчить себе жизнь.

На полках хранились швейцарский армейский нож и топор, безопасные и готовые к использованию в любой момент. Мы даже запаслись едой, в основном соленой рыбой и еще одной миской с разнообразными листьями и таро, а также куском фюзеляжа, вбитым в глубокий водосборник для пресной воды.

У нас не было карточного домика, который бы разлетелся, как домино. У нас не было палатки или навеса. У нас были корни. Фундамент. И впервые с тех пор, как мы потерпели крушение, я по-настоящему оценил, чего мы достигли и как далеко мы продвинулись от городских жителей до жителей диких островов.

Мы создали это из ничего.

Мы создали отношения и навыки благодаря упорному труду и решимости.

Мы стали большим, чем когда-либо думали.

Я счастлив.

Мое сердце светилось, как факел, когда Эстель кружилась в центре дома, улыбаясь крыше над головой. Наблюдая, как она расслабляется и пульсирует от благодарности, мое желание распирало.

Я был счастлив.

Но я мог бы быть еще счастливее.

И я не мог больше ждать, чтобы найти окончательный рай.

Я хотел.

Я нуждался.

В ней.

Я была дурой.

Я вопросительный знак в вопросе, который слишком сложно задать.

Я — пауза после предложения, которое слишком трудно услышать.

Я — многоточие в признании, которое слишком трудно прочитать.

Я — дыхание, ждущее, чтобы сказать правду, в которую слишком глупо верить.

Взято из блокнота Э.Э.

…

Словами невозможно описать, насколько необычной и особенной была такая простая вещь, как крыша.

Она не была идеальной.

Она не была герметичной, не защищала от дождя или даже от жуков, но это была крыша, и это было неописуемо.

Проснувшись после первой ночи в нашем новом доме, я была счастливее, чем когда-либо за последние годы. Счастливее, чем когда была на сцене и выступала перед бесчисленными слушателями. Счастливее, чем когда подписала контракт на миллион долларов с моим продюсером.

Я поцеловала Гэллоуэя.

Воздух очистился.

Сегодня вечером я скажу ему, что действительно хочу его, и наконец-то получу удовольствие, в котором отказывала нам обоим.

Я дрожала от одной мысли о том, чтобы снова прикоснуться к нему, поцеловать его, наконец, почувствовать его толчок внутри себя.

Радость трудно измерить, но я не помню, чтобы я была так счастлива, когда выходила из дома и готовила завтрак из крабов и рыбы для своей еще дремлющей семьи.

Вздохнув спокойно, я взглянула на пепел, насыпанный на перемычку над дверным проемом. Дети использовали сажу от костра прошлой ночью, чтобы дать название нашему месту обитания.

Название не было ни актуальным, ни уникальным. Просто игра звуков, которая отлично сработала.

ББ-ФИГЭЛ

Бамбуковое Бунгало ФиГэл.

Пепельное крещение будет смыто, как только пройдет очередной ливень, но пока... темные пятна рассказывали историю людей, которые наконец-то нашли удовлетворение в страшных испытаниях.