Невольница князя

– Сестренки мои! – ахнула, хватаясь за сердце. – Любимые!

Пол под ногами вдруг затанцевал, а стены избушки задвигались. Только объятия любимого не дали ей упасть.

– Забавушка! – тревожно закричали мавки. – Сестрица!

И оказались рядом. По щекам скользнули прохладные пальцы, рядом заблестели родные глаза или это слезы слепят? Но нет же, вот она обнимает смеющихся сестер. Гладит по распущенным волосам, мнет сотканные из белесой паутины и листьев сорочки. Да, их кожа стала холодна, а тела напоминали упругий туман. И все равно это – ее сестры!

У Ясеньки все то же родимое пятнышко на шее, курносые носики Вареньки и Василисы усыпаны чуть заметными веснушками. И запах… Родной такой! Аж сердце заходится!

– Это подарок Лады, Забавушка, - прозвучал в отдалении голос Ягини. – Когда она вернулась, то мигом Сады оживила, а твоим сестер даровала надежду. Боги не умеют возвращать умерших. Однако способны наделить душу зерном жизни. И если появится добрый молодец, который от всего сердца захочет взять в жены кого-то из них, то превратится мавка в девицу… Пока же девочки будут служить богине. Вечно молодые и прекрасные.

Забава расплакалась пуще прежнего. Но то были слезы радости.

– Спасибо, матушка… Я…

– Ты за стол сядешь и выпьешь хоть глоток отвара! – ворчливо заметил князь.

И подтолкнул вперед. Сестренки дружно захихикали.

– Я ведь говорила, только на тебя он сморит, - с улыбкой заметила Ясенька. И вдруг стала серьезной. – А вы одни приехали? Больше никого нет?

Вот тут Забава и поняла – ничего ей не мерещится, ведь сестра ее о Святе вспомнила. Видать, приглянулся ей молодой воин.

– Стража осталась у бывшего поселения волхвов, - снова ответил Властимир. – Теперь там безопасно, все они расползлись по ближайшим селениям.

Сестры переглянулись:

– Мы знаем, - ответили хором. – Знахарка говорила.

Добралась все ж таки! Забава оглянулась, будто бы травница могла быть тут. Но Ягиня только головой покачала:

– Можешь не искать. Они и другие веды сейчас глубоко Садах, молитвами помогают скреплять то, что однажды разрушено. Однако времени у нее немного. Единственная и всех, она отказалась снова вернуть себе молодость.

– Но почему?!

– Это ей одной знать. Может, не считает себя достойной…

Сестренки грустно вздохнули. Кажется, они совсем не винили старуху в своей смерти. А Ягиня хлопнула в ладоши, отгоняя печаль.

– Ну, хватит уже! Изведайте лучше угощенье. Мы с твоими сестрами ночь не спали, готовились встретить богаче.

Юные мавки разулыбались. Однако вместо того, чтобы сесть за стол, дружно отступили на шаг.

– Еды нам теперь не надобно!

– А вот на подарки глянуть охота.

– Или на стражников?

И в избушке зазвенел девичий смех.

– Пусть идут, - шепнул Властимир. – С ними ты еще повидаешься. Теперь твои сестры всегда рядом, под защитой богини.

Не хотелось ей расставаться с родными! Хоть до самого вечера говорила бы с ними и любовалась на милые лица. Однако спорить Забава не стала. Еще на седмицу они с князем в селении останутся. Один из волхвов, самый старый, глава этот места, угасал, и просил князя быть в этот час рядом.

Тепло простившись с сестричками, она обещала вскоре навестить их вновь.

И мавки растаяли в воздухе. А Ягиня, как положено хорошей хозяйке, быстренько наполнила кубки и миски. Хитро улыбнувшись, оставила Забаве побольше грибов.

– Самые лучшие, белые! Как для себя жарила, - заверила Ягиня.

Не утерпев, Забава испробовала кусочек. И уже не могла остановиться. Вкусно-то как! Век бы только этим питалась.

– Ох, любо-дорого смотреть! – продолжала веселиться Ягиня. – Ешь поболее. В твоём положении это особенно надо. Доченька крепкой будет.

Властимир усмехнулся.

– Зоркая ты, - протянул, намекая на то, что живота у Забавы под платьем пока ещё не видно. – А что еще скажешь?

– Только то, что от бремени твоя жена разрешиться с легкостью. А остальное, - развела руками, - прости, князь. Хоть ко мне вернулась молодость, и клятвы верности я тоже успела принести, однако ведовские силы еще не так хороши, как хотелось бы. Слишком Лада слаба.

– Но ведь природа снова живая! – возразила Забавушка. – Звери вернулись! И яблоня в Сварог-граде вся белая, а ядовитая Чудь чистая.

Ягине слегка нахмурилась. Затеребила бусы, словно размышляя, говорить или нет, однако все же ответила.

– За это Сварога благодарить надобно. Как муж помогает ослабшей жене встать на ноги, так и он подпитал ворожбу Лады, когда та стала возвращать людям утраченное…

Вот как! Стало быть, не так уж упрям бог в своем гневе?

– … Но не думай, что между ними снова любовь неземная, - осекла Ягиня. – Сейчас, став ведой, я маленько чую свою покровительницу. Она все ещё обижена. И рана, нанесённая Сварочном, затянулась только лишь на ее теле.

Забава погрустнела. И уже пища не казалась такой вкусной, а теснота избушки уютной. Но ее руку накрыла другая – крепкая и нежная.

– Не печалься, любимая. Боги с начала времён под этим небом живут. Ссорятся, мирятся, и снова спорят. Вот и Лада однажды простит мужа. Думаю, Сварог найдет, чем ее сердце утешить.

Ягиня кивнула.

– Князь говорит правду. Ну а мы можем смягчить Ладу молитвами и дарами.

Взгляд Властимира мигом изменился, стал цепким.

– За этим мы и приехали. Пора бы вернуть в Сады капище Лады. Но кроме того заложить недалече новый город.

– И назвать его Ладогорье, - поспешила добавить Забава. – Пусть селение это станет защитой для женщин, ведь они долго терпели несправедливость.

Зеленые глаза Ягини сверкнули колдовским огнем.

– Да, это понравится богине, - пророкотала будто не своим голосом. – Дозволяю сделать так, как задумали. А потом приду и сама посмотрю, ладно ль вышло.

По коже так и хлынули мурашки. Уж не сама ли Лада их разговор услышала? Пальцы мужа сажались чуть крепче, успокаивая без слов.