Невыдуманные истории выдуманных людей

– Так мы психиатрия, откуда у нас препараты? Ну что вы за нелюди!?

– Да пусть дохнет, нам то что, Ваш пациент, Вы и занимайтесь, кому он нужен?

На этой ноте я решила прервать дискуссию.

– К отделению подвезёте его?

– Сами тащите…

Моё терпение срывает. Есть такая особенность в моей личности, когда сильно эмоционирую, срываюсь не на крик, а на шипение. В тот момент я подумала, что и яд начнёт прыскать:

– Послушайте, уважаемый коллега, таких, как Вы, вообще к людям допускать нельзя, совсем человечность потеряли? У тебя дома есть мать или жена, или сын? Вот представь, попадётся на скорой такой же… Я даже слово не могу подобрать, как тебя назвать… Нелюдь, как ты сам, а карма – она такая, всё вернётся. Вы что, за заработком людей перестали видеть, переработался он, я тебя, суку, завтра рапортами и жалобами замучаю, быстро в отделение его!

Махнув рукой, врач скорой демонстративно развернулся и вышел, но Мишу Неизвестного в отделение доставил.

На этих словах меня заходит менять Иван Иванович.

– Ромашкина, ты чего разбушевалась? – по-доброму интересуется он.

– Да кошмар, совсем оборзели, – вкратце пересказываю ему историю.

– Деточка, ну конечно он такой, чего ты хочешь? Ему смену менять, а ты здесь со своими имбецилами, да ещё на МРТ отправила, энтузиастка ты наша. Молодец, горишь работой, я в твои годы такой же был. Кстати, молодец, хорошо выглядишь!

– Спасибо, Иван Иванович, от Вас похвала мне очень ценна.

– Всё спокойно прошло?

– Ну как сказать, сложновато, – пересказываю ему все происшествия, тем самым сдаю планёрки.

– Ну всё, иди, отдыхай, завтра встретимся.

Иван Иванович – заведующий отделением. Я поражаюсь его эрудиции, грамотности и клиническому чутью. Он уже тридцать лет работает в больнице, корифей. Всегда подскажет и поможет. Мы с ним в одном здании работаем. Очень его уважаю.

– Иваныч, я Вам там яблоко на столе оставила, чтобы Вы перекусили перед сном.

– Машка, боишься, что я похудею, – весело с прищуром смотрит на меня он, – согласен, 117 кг веса кормить нужно, но не переживай, мне моя Алёнушка судочек с собой дала.

– Ой, Алёне Александровне огромный привет передавайте. Ну, всё, спокойного дежурства.

У нас есть между собой примета, что если пожелаем удачи на дежурстве, будет наплыв и тяжёлые пациенты. Мне утром вроде вообще никто ничего не желал и, всё равно, как обычно, многозадачное получилось.

– Обязательно передам, всё, езжай спать, на тебе лица нет, видимо, весь удар пациентов приняла на себя, значит – я сегодня отдыхаю. Люблю после тебя дежурить: мир и покой, даже поспать можно, всё, деточка, до завтра.

– До завтра, Иван Иванович.

Спокойной ночи тоже желать нельзя по суеверным причинам. Хотя мы, однозначно, все не суеверные, но на санпропускнике это работает.

Прощаюсь с Мариной Степановной и Валерой, благодарю за дежурство, они, тем временем, моют полы.

– Берегите себя, а то что-то Вы совсем исхудали, кушайте главное, дать банан? – заботливо интересуется Степановна.

– Нет, спасибо, поеду.

Перед выходом набираю 11-е отделение по ужасному телефону.

– Добрый вечер, это дежурный доктор, как там Михаил?

– Ой, доктор, спасибо, спит, все счастливы! Завтра придёт Карина Сергеевна, всё скорректирует.

– Ну, отлично, значит, подействовала терапия. Отлично. До свидания. Набираю 29-е отделение. Интересуюсь, как там Неизвестный.

– Не очень, лежит, давление шпарит, мы то магнезию колем, но больше ничего у нас в отделении нет.

– Поняла. Ну что ж, держитесь.

Окончательно со всеми прощаюсь. Выхожу на улицу. Свежий морозный воздух. Небо как будто усыпано разноцветными яркими фонариками, красиво и завораживающе. Помню в детстве, когда было одиноко, садилась и смотрела долго на одну звезду, фантазировала, что где-то там, на каком-то из участков планеты, сидит тоже маленький мальчик и смотрит на эту же звезду. Так становилось тепло и уютно на душе. Ты не один. Где же ты? Вселенная очень мудрая, но безучастная. Всё приходит ровно тогда, когда должно.

Сажусь в холодную боевую Ласточку, с шестого раза завожу, грею, вижу на экране телефона восемь пропущенных от Алевтины и смс: «Ты скоро?». Внутри всё сопротивляется и переворачивается. Но нужно ехать. Пишу: «Выезжаю».

Мысли не дают успокоиться. В какой момент теряется человечность? У нас от природы есть доброта и сопереживание, но мы почему-то всё это теряем. Этот врач на скорой, миллионы людей, которых я встречала на своём пути, почему их сердце черствеет? Все хотят любви, только через любовь можно познать счастье. И это не в общепринятом понятии. Когда ты несёшь любовь – мир становится удивительным. Любовь должна быть во всём, это светлое чувство, которое тебя окрыляет, наполняет и заставляет делиться. Она же повсюду, в людях, рассвете, книгах, профессии, жизни. Если мы не будем нести свет – мир померкнет, ведь свет и любовь неразделимы и освещают путь, по которому мы идём в темноте наших будней. И только нам выбирать: светя – жить на планете, или разрушая – продуцировать тьму.

Захожу в аптеку. Оглашаю список лекарств провизору. Она послушно собирает пакет и добавляет: «С Вас 672 гривны». Открываю кошелёк, там лежит купюра в 200 гривен. «И на картах нет, блин». Здесь меня молнией пронизывает: «Подарок Алевтины! Эврика!» Мешкаю… Лезу в конверт, достаю заветные пятьсот, расплачиваюсь и выхожу.

«Мише нужнее, чем блеск для губ Алевтине».

Возвращаюсь в больницу. Звонок в 29-е отделение. Открывает сестричка. Протягиваю пакет.

– Сегодня у Михаила день рождения, передаю ему подарок.

– Какой день рождения? Мария Фёдоровна, мы не знаем…

– Какая разница, пусть будет сегодня, – улыбаюсь я и прощаюсь. Медсестра стоит в недоумении. Приезжаю на праздник жизни Алевтины. Все наряжены, в разгаре веселья, а я не могу даже говорить. Устала.

– Ой, Машенька, что-то ты такая не праздничная, – расстроенно подмечает Алевтина.

– Солнце, после дежурства. Правда, я без подарка, потом поздравлю.

– Зай, ничего страшного, главное, что сама пришла, но ты же помнишь, я люблю подарки полезные, лучше в денежном эквиваленте, – подмигивает она мне.

– Да, да, просто забыла твой подарок дома.

– Ничего, я, правда, рассчитывала на твой подарок, но поеду во вторник покупать себе подарок от всех вас, я такую себе сумку в Символе присмотрела… Гуччи, обалденная. Увидишь, просто обзавидуешься.

– Конечно, Аль, – устало чеканю я, и искренне не понимаю, что я здесь делаю?

Людей много, все красивые, многие по парам, со всеми поздоровалась, в конце стола вижу белую рубашку и лысую голову, вокруг много молодых девчонок в крайне коротких платьях…

«Вова».

Подхожу, обнимаю его, мы не виделись три года.

– Привет, рада тебе! Ты как, радость моя?

– Ооооо… Машуня, привет родная. Я супер, а ты что-то не очень. Совсем исхудала.

– Да, нормально.

– Ну что, по пятьдесят?

– Не, за рулём.

– Да на тебе лица нет, угомонись, не поедешь в свою Любомировку, давай, за Алевтину, – он наклоняется ко мне и шепотом добавляет: – В душе не понимаю, что я здесь делаю.

– Вовчик, я так же не понимаю, что ты здесь делаешь, – смеюсь я.