Невыносимые противоречия

Луиза задержала дыхание. Больше всего она боялась, что ей снова придется выбирать в ситуации, где выбора нет. В ситуации, где любой выбор сломает её. Как с Касто.

Но Франц не предоставил им выбора. Он сел на край стола перед Генри.

– Я хочу знать, кто бросал гранаты в толпу во время траурной процессии в честь захоронения погибших в тюрьмах. Первую бросили на проспекте Боливара в десять тридцать. Вторую через полчаса на углу Сабато.

Охранник справа от Луизы переступил с ноги на ногу, и она сжалась в ожидании удара.

– Кто бросил первую гранату?

Вопросы Франца были так же бессмысленны как вопросы Касто о С-4. Или нет? Диего, и правда, прятал в городе С-4, а потом использовал его против Нандо. Луиза отказалась думать.

– Где вы взяли гранаты? Кто приказал бросать гранаты в толпу? Сколько всего было гранат? Сколько было исполнителей?

Несмотря на отсутсвие вытяжок, Альбер закурил. Белое облако дыма зависло над железным столом. Генри вздрагивал от каждого вопроса Франца. Метался взглядом от облака дыма к стенам. Он как будто не замечал людей в комнате. Боялся на них смотреть. Боялся смотреть на Франца, лишь вздрагивал и втягивал голову в плечи от каждого его вопроса.

Франц разложил на столе фотографии. Пятна на асфальте, пятна на одежде людей. Спины, обнаженные икры, раскрытые ладони. Раскрытые рты. Сморщенные лбы. Тела погибших в тюрьмах перевозили на грузовике. После взрыва завернутые в ткань мертвецы вывались из кузова на дорогу, их саваны впитали кровь живых. Они ползали рядом на коленях, хватались друг за друга и колеса грузовиков.

– Кто приказал кидать гранаты в толпу?

Франц протянул руку. Охранник вложил в его ладонь дубинку. Электрокнут для скота, поняла Луиза, когда дубинка загудела.

– Где вы взяли гранаты?

Франц прижал кнут к спине Генри. Разряд тока бросил его вперед, Генри взвыл и ударился лбом о стол. Стоило Луизе протянуть руку, она бы дотронулась до его волос. Но Луиза не могла пошевелиться. Отросшие светлые корни болезненно контрастировали с покрасневшим от страха, напряжения и боли лицом.

– Эти гранаты часть амуниции, украденной в Палоа?

Новый разряд тока. Более продолжительный. Более сильный. Кнут давил на поясницу Генри, пока он не перестал кричать. В его легких просто не осталось воздуха для крика. Он задыхался и трясся. Скрюченные пальцы скребли стол, сдирая ногти и костяшки.

В камере запахло электричеством, паленной одеждой и сигаретами Альбера.

– К-к-кто приказал бросать г-гранаты в толпу?

После трех разрядов тока, Генри закатил глаза. Схватив его за волосы, Франц дернул его голову назад. Луиза пропустила момент, когда в руках Франца появился нож.

– Кто бросил гранаты? О чем он думал? Чего добивался?

Франц прижал лезвие к щеке Генри. Из неглубокой царапины потекла кровь так медленно, будто она была слишком густой, чтобы подчиняться законам тяготения. Стоило Францу глубже взрезать подбородок Генри, кровь закапала на стол как вода.

Похоже Генри прикусил себе язык. Зубы его покрыла красная пленка. Дергая кадыком и плечами, расширенными зрачками он смотрел на армейский нож с кольцами для пальцев на рукоятке и титановым лезвием. Похожий был у Альбы и у Сесара. Удерживая голову Генри, Франц засунул лезвия в его левую ноздрю.

– Кто бросал гранаты?
– Франц рванул лезвие в сторону, разрезая внешнюю стенку носа.

Кровь залила левый уголок губ Генри, Франц протолкнул кончик лезвия в правую ноздрю. На этот раз он действовал неосторожно, неаккуратно. Порезал губы и внутреннюю перегородку носа, и лишь потом рванул в сторону. После электрокнута у Генри не осталось сил кричать, или кричать мешало то, что Франц оттянул его голову назад. Он скулил и всхлипывал.

То ли пальцы Франца в волосах Генри вспотели, то ли Генри дернулся слишком сильно, но он вырвался из хватки Франца и упал лицом на стол. Франц мгновенно прижал его голову ладонью. Нажал пару раз, выдывливая из Генри болезненный вздох. Текущая из его изуродованных ноздрей кровь запузырилась. Проведя лезвием по шее Генри, Франц схватился за верхний край уха, будто собирался отрезать его. Генри скатился со стула и отполз к стене.

– Нет, - Франц поднял руку, останавливая метнувшихся к Генри охранников.

Только теперь до Луизы дошло, что голос его все время звучал спокойно. Мертво? Даже заикание не придало ему выразительности.

– Открой дверь, Рипон. Здесь нечем дышать, - вздохнул Франц.

Страх и кровь Генри пахли болотом, перегнившими листьями. Джунглями. Морской водой и песком на берегу. Сырым песком между жестяными контейнерами. Среди них прятался Касто. Луиза задыхалась от этого запаха, когда Касто повалил её на землю.

Рипон, охранник постарше и помассивнее, вразвалку подошел к двери, распахнул её, поправил пояс штанов.

– Так нельзя, - Франц ткнул ножом в фотографии на столе. Будто не замечая, что в руке у него нож, провел кулаком по волосам. От лба к макушке и назад.
– Это надо прекратить. Я думал, смогу добиться равновесия. Я пощадил виновных в хищении в Палоа. Я ошибся. Их нужно было судить. Судить и наказать. Тогда никто не посмел бы бросать гранаты в траурное шествие, - Франц повысил голос и заговорил быстрее.
– Гуманизм - это не инструкция к действию, этот всего лишь один из принципов закона. Принципы ограничивают людей и объединяют их. Мы все порочны, инертны и эгоистичны. Главное предназначение власти, государства, любого общественного договора подчинить человеческую природу принципам закона. Мы должны последовательно и регулярно подтверждать принципы закона. Утверждение закона сейчас самый важный политический акт. Лучший способ доказать принцип законности сейчас это публичные и открытые судебные процессы. Они привлекут внимание общества. Наши партии и общественные организации грызутся друг с другом, нужно заставить их сотрудничать в судебной комиссии. Первым публичным процессом, первым политическим актом, доказывающим принцип закона, должен был стать суд над Касто, - он указал ножом на Луизу.
– Ты превратила все в очередное убийство. В очередное сведение счётов!

Луиза вскочила со стула, бросив короткий взгляд на скорчившегося в углу Генри, вылетела из комнаты. Она не могла здесь больше находиться. Если Франц желает её задержать, пусть прикажет надеть на неё наручники. Она летела по коридору, ничего не видя и не слыша кроме собственного шумного дыхания. Она будто вынырнула на поверхность воды после затяжного прыжка. Каждый вдох давался с трудом и приносил облегчение, словно Луизу долго душили, но внезапно отпустили.

Альбер нагнал её около лестницы и сжал её локоть. Инстинктивно Луиза начала вырываться.

– Тише, Лу, успокойся, - он лишь теснее прижал её к себе.

– Больной на всю голову недомерок, - выдохнула Луиза, вспоминая нож в руке Франца.

– Точно, - согласился Альбер.

Он хорошо ориентировался в тюрьме. По лестнице вниз, по коридору направо, срезать путь через комнату охраны. Наверняка, Альебр бывал здесь и раньше. При Касто? При Варгасе? Луизе не стоило удивляться, не стоило забывать, что он родом из местной аристократии, всю жизнь служил в армии и сделал карьеру при Варгасе.