Невыносимые противоречия

Франц нырнул под ограждение. Грузный, косолапый полицейский с желтым лицом поднял автомат. Генри затаил дыхание, в джунглях если человек поднимал автомат, в девяти из десяти случаев он стрелял.

– А ну назад!

– Я Франц Варгас, сын президента, - на всякий случай Франц поднял руки.

– Господин Варгас?
– моргнул полицейский.

– Да, я спешу в аэропорт, мой рейс через час. Что происходит?

К ним подтянулись еще двое полицейских. Один попросил у Франца документы. Взглянув на его паспорт, полицейские извинились, перебивая друг друга. Генри стоял около заграждения, сзади напирала толпа, и чувствовал как по его спине струится пот.

– Мне нужно в аэропорт, - напомнил Франц.

– К сожалению, невозможно.

– Ничего не выйдет.

– Произошел взрыв.

Люди за спиной Генри заволновались, кто-то толкнул его локтем. Со всех сторон полетели вопросы:

– Где именно взрыв? Какой терминал? Есть пострадавшие? Когда случился взрыв?

Вопросы и предположения:

– Это диверсия из трущоб. Освободительная Армия. Тайная полиция устроила зачистку. Это провокация, военные сами подкладывают бомбы, чтобы обвинить во всем террористов из трущоб.

– Кто это сказал?
– прорычал грузный полицейский.

– Идём, - Франц перемахнул через ограждение, схватил Генри за руку, как в торговом центре и потащил на обочину.

– Что они сказали?
– спросил мужчина, развалившийся с сигаретой в траве.

– Аэропорт закрыт, - выдохнул другой в затылок Генри.

– Надолго?

– Никто не знает.

– Рейсы отменили? Все? Только на сегодня?

Зайдя по колено в траву, Генри обернулся на дорогу. Мужик с перебинтованной рукой смотрел им вслед. Он не был похож на шестерок Варгаса, но взгляд его был таким же цепким. Липким? Волнуясь, толпа подалась вперед, началась давка. Один человек осел на землю, сосед толкнул его коленом в висок.

– Генри, - Франц тронул его за плечо.

– Почему они не сходят на обочину?
– Генри смотрел на толкающихся перед ограждениями людей и чувствовал, как сердце колотится в горле.

– Сейчас сойдут, идём.

Вокруг в траве валялись жестянки, куски бумаги и целлофана.

– Завтра будет другой самолет, - сказал Франц и достал телефон.

Генри рассматривал его профиль на фоне неба, пока он объяснял кому-то что ему нужна машина, объяснял где они. Поле с сорняками размерами с концертный зал лежало между двумя шоссе. Позади гудела толпа. Впереди, поднимая облака пыли, мчались машины.

– Нас заберет Рамирес. Нужно идти на запад ко второму съезду. Если не будет пробок, Рамирес приедет через двадцать минут. Это трасса на Хену. Здесь всегда полно грузовиков.

Франц говорил и говорил. Будто хотел успокоить Генри. Его ровный голос и тон и правда утихомирил сердцебиение Генри. Глядя себе под ноги, он попытался вспомнить Бостон. Что в городе стоило показать Францу? С большим трудом, как из темного колодца Генри выловил из памяти Мост Лонгфелло. Кажется, рядом был хороших отель. Но к ужасу Генри названия ускользали от него. В качестве упражнения он вспомнил улицу на которой жил, но не сумел вспомнить названия улиц, где находилась его школа, театр Шеннон, клиника.

Когда они дошли до второго съезда, Рамирес уже поджидал их. Курил на водительском сидении желтой как куриная слепота развалюхи. Франц улыбнулся ему. Сегодня Рамирес выглядел еще более больным, чем два дня назад в участке. Серое лицо, покрасневшие глаза, морщился едва ли не при каждом движении.

– Знаешь, что происходит в аэропорту?
– Франц сел рядом с водителем, и Генри очутился один на заднем сидении. Обивка истрепалась, кое-где из нее торчал поролон. Ручки для поднятия окон заменяли гайки, на левой висел разводной ключ.

– Две бомбы, двадцать раненых, четверо погибших, - отрапортовал Рамирес.

Ездил он медленно, часто тормозил, всех пропускал, с места трогался с задержкой.

– Кого-то арестовали? Какие версии?
– спросил Франц.

– Бомбы самодельные, - пожал плечами Рамирес.

– Это диверсия Освободительной Армии?

– Освободительная Армия обычно использует Си-4, - Рамирес снова пожал плечами.
– Говорят, на прошлой неделе в аэропорту прошли сокращения персонала. Уволили пятьдесят человек. Гомес проверяет всех по списку.

Со своего места Генри видел лишь их затылки. Машина въехала в город.

– Я думал аэропорт расширяется.

– Да.

– Откуда тогда сокращения?

– Новые терминалы принадлежат новой авиакомпании. Правительство продало ей десять процентов акции аэропорта, чтобы они занялись строительством. Компания захотела, чтобы новые терминалы обслуживали её люди.

Рамирес выкинул сигарету в окно и закурил новую.

– Я не знал, что государство продает акции аэропорта. Как давно и по какой цене они выставлены на продажу? Государство продает акции аэропорта полностью или частично?
– спросил Франц.

Рамирес пожал плечами.

– Государство продает акции не официально, верно, - слова Франца больше напоминали утверждение, чем вопрос.

Облако дыма растянулось под потолком машины пленкой тумана. От дешевого табака у Генри защипало глаза.

– Рамирес, - сказал Франц.
– Как ты думаешь, кому могло быть выгодно падение благотворительного фонда, созданного по инициативе президента и управляемого генералом Лонарди? Кому было выгодно обвинить фонд в отмывании денег? Уничтожить его? Кому выгодно обвинение Лонарди в краже? Кому выгодна ссора Лонарди с президентом?

Рамирес пропустил на перекрестке машины справа и слева, потом пожал плечами. Дорогу перебежала чёрная кошка. Обогнув полуразрушенный дом, машина вкатилась на парковку торгового центра и остановилась за шлагбаумом. Неподалеку женщина с волосами до пояса грузила продукты в багажник минивена.