Невыносимые противоречия

– Где ты оставил свой "фольксваген"?
– спросил Рамирес Франца.

– Около банка, - Франц вложил в его руку ключи от машины.

– Хорошо. Я буду на телефоне, - Рамирес выбрался на улицу.

Кивнул Генри и направился к пыльной старой легковушке. Франц перебрался на водительское место, поправил зеркало заднего вида так, чтобы встретиться взглядом с Генри.

– Не хочешь пересесть вперед?

Генри согласился. Когда он обходил машину, на парковке пахло стиральным порошком, слева и справа хлопали двери машин. Где-то плакал ребенок.

В отличие от Рамиреса, Франц сразу сорвался с места и не стал пропускать минивен около балки шлагбаума.

– Почему Рамирес подогнал тебе машину? Почему он тебе помогает? Ты заплатил ему как любителю скачек в банке?

Франц подарил Генри короткий оценивающий взгляд.

– Я видел его в клубе, когда он нюхал кокаин с дилером, - Франц крутанул руль и пристроился за грузовиком на светофоре.

– Ты следил за Рамиресом?

– Типа того. На деле я хотел купить оружие, швейцар в отеле посоветовал мне клуб на Сандино.

– Значит, Рамирес связан с торговлей наркотиками в клубе?
– Генри подумал о Марко, любовнике Шеннон. Что если он тоже работал с полицейскими? С детективом, который допрашивал Генри? С судьей, который приговорил его к принудительному лечению?

– Рамирес отлавливает мелких наркодилеров на улицах, в супермаркетах, на парковках и в школах. Таким образом поддерживает торговлю в клубах и за это получает с неё процент. Босс Рамиреса, начальник полицейского участка, в котором ты был, в свою очередь работает с криминальными авторитетами, которые распространяют наркотики по клубам. С теми на кого пашут клубные дилеры, которых поддерживает Рамирес. Это пирамида. Каждый хозяйничает на своём уровне, но тот, кто выше имеет всех. Говорят, кто-то в армии, а может в тайной полиции Касто, работает напрямую с наркокартелями.

Генри вспомнил изуродованное ухо Луизы. Ему понадобилось несколько дней чтобы перестать задерживать дыхание, глядя на него. В устах Луизы имя Касто звучало резче, чем его произнес Франц.

Генри удовлетворенно кивнул. В эту минуту он поверил, что Франц знает, что делает.

На повороте машина чиркнула дном о бордюр.

– Никогда не ездил на такой развалюхе, - восхитился Франц.

– Сзади вместо ручек разводные ключи, - Генри усмехнулся.

Франц обернулся, машина вильнула на встречную.

– Лучше не отвлекайся, - Генри выровнял руль.
– Ты пытаешься прикончить меня второй раз за три дня.

Генри рассмеялся. Тоно такую же ошибку Франц совершил, когда забрал его из полицейского участка. Узнавание создавало приятную иллюзию, будто Генри хорошо изучил Франца. Надо же, Генри не помнит Бостон, зато запомнил косяки и привычки Франца. Похоже, его кратковременная память обыгрывает длительную со счетом десять ноль.

– Есть хочешь?
– не дожидаясь ответа, Франц свернул к пиццерии.

Внутри занял столик у стены, подальше от залитой светом улицы, и включил телефон. Генри сел напротив. Франц не поднял взгляд, когда подошел официант, не слушал, что заказал Генри. Лишь когда официант поставил перед Генри стакан рома с плавающими на дне кубиками льда, Франц удивленно приподнял бровь.

– Ты спросил, хочу ли я есть, - пояснил Генри.
– Я хочу выпить.

Франц кивнул. Взгляд у него был рассеянный, будто он что-то обдумывал. Так же отстраненно он смотрел на пиццу. Съел два куска и отодвинул тарелку.

– Хочешь вернуться в отель?
– спросил Франц.

Генри покачал головой и сделал знак официанту, чтобы повторил выпивку. За соседним столом двое малышей кидали друг в друга салями, пока их мать вытирала салфетками пролитую колу. За блестящим чистотой окном замер автобус. Выхлопная труба плюнула дымом в велосипедиста.

– Может, прогуляться по торговым центрам? Сходить в кино? Или еще что-то?

Алкоголь начал действовать, Генри почувствовал, как расслабляются спина и шея.

– Что ты только что искал, Франц?
– он улыбнулся, вспоминая, как вечером держал в руках телефон Франца. Вчера Франц поделился с Генри секретной информацией о счетах фонда. Генри хотел проверить насколько Франц доверяет ему на трезвую голову.

– Я подумал, что если распечатки счётов не позволяют отследить тех, кто стоит за махинациями фонда, нужно зайти с другой стороны. Фонд рухнул после того, как в прессе появилась информация, что через него отмывают деньги, - говоря, Франц крутил телефон: то ставил ребром на стол, то прятал в кулаке.
– Я искал источник этой информации. Какая газета опубликовала материал. Кто его подготовил.

– И нашел?

– Да. Материал подготовил журналист-фрилансер. Я нашел его номер телефона.

– Собираешься позвонить ему и спросить, как он узнал о мошенничестве фонда?

– Собираюсь позвонить ему и сказать, что у меня есть информация о сегодняшних взрывах в аэропорту и я хочу, чтобы он нашел издание, которое ее опубликует, - Франц улыбнулся.

– Хочешь встретиться с ним?

– Да.

– Тогда почему не звонишь?

Франц усмехнулся.

– Со вчерашнего дня я постоянно говорю об отце, фонде, счетах, - Франц отложил телефон в сторону.
– Тебе не надоело? Не факт, что журналист что-то знает, но мне придется поговорить с ним, просто потому что пока у меня нет других идей. Вопрос в том, хочешь ли ты тратить на это свое время.

На полу пиццерии лежал зеленый линолеум, худой официант носил черно-белую форму. Когда не двигался, он походил на аиста, застывшего посреди болота. Генри сжал кулак и покрутил кистью, проверяя свободу движений.

– Последний месяц у меня выдались незабываемые каникулы. Меня связывали, избивали, держали на цепи, мне запрещали разговаривать. Один урод даже нассал на меня.

С удовлетворением он заметил, что Франц сжал челюсти. Генри отсалютовал ему бокалом.

– Возможно, единственный способ для меня не думать о своём дерьме - это сосредоточиться на твоём фонде.

Франц молча кивнул, ожидая продолжения. Только Генри не хотел говорить про плен. Он даже про Луизу говорить не хотел.