Нежданная ученица

– Мид! – воскликнула Эвианн, - знала бы ты, как выглядишь, когда начинаешь чертыхаться. Невинный младенец, изрыгающий такие проклятия!

– Устами младенца глаголет истина, - огрызнулась та и повернулась к ученице мага, - допустим. Только допустим, что Эгла использовала тарры, оставшиеся от прежнего мага. В конце концов, это не столь важно. Но для чего тебе потребовалось знать его имя и местонахождение?

– Теперь ты говоришь, как настоящая тупица! – торжествующе заметила Эвианн, - конечно, для того, чтобы найти его. Правда, Эйлар?

Она с восторгом взглянула на девушку, явно гордясь собственной сообразительностью.

– Именно так, - согласилась та, - если ваш прежний маг жив, только он сумеет снять проклятия. Если же нет…

– Тогда что?

– Тогда нужно узнать, какие способы снятия он предпочитал.

– Боже, - простонала Мидара, - думаешь, это так просто сделать? Откуда нам знать?

– Маг, использующий тарры для проклятий, явно проделывал это не впервые. А стало быть, кто-то должен знать, как именно он снимал свои проклятия.

– И кто? Кто мог это знать?

– Я здесь всего два месяца, - Эйлар пожала плечами, - вы – гораздо дольше. И вы наверняка должны знать людей, которые знали этого мага или общались с ним.

Мидара глубоко задумалась. Эвианн по своему обыкновению принялась всхлипывать, признав эту идею абсолютно безнадежной.

– Ну хорошо, - проговорила старшая сьерра наконец, - допустим, выяснить это просто. Но что потом?

– А потом нужно снять проклятие.

– Так просто? Взять и снять?

В голосе сьерры было неприкрытое неверие.

– Его очень просто снять, нужно только знать, как.

Мидара пожала плечами.

– Ладно. В конце концов, кто тут маг. Но у меня есть еще вопросы. К примеру, каким образом мы сможем оставаться тут, сняв проклятие. Эгла наверняка на стенку полезет. Я не спорю, зрелище увлекательное, но за несколько последних дней мы узнали о ней много нового.

– Что тут непонятного? – просипела Эвианн, вытирая глаза и многострадальный нос, - нам вообще нельзя тут оставаться. Чтобы эта дрянь имела возможность каждый день глумиться над нами? Думаешь, она откажет себе в этом удовольствии?

– Сомневаюсь, - сестра скорчила еще одну гримасу, не шедшую ни в какое сравнение с предыдущими, - я наслушалась еще вчера, но уж Эгла постарается. Отыграется за все, гадюка. Так, - она сжала виски пальцами, - сейчас все молчите, я буду думать. Эйлар, сядь пока вон на тот стул. И запомни, тебе вовсе необязательно стоять перед нами навытяжку.

Эйлар осмотрелась, ища хоть какой-нибудь стул. Она заметила его у стены, рядом со столиком, покрытом длинной скатертью с бахромой. Именно эта скатерть и спасла ее.

Дело в том, что как только Эйлар собралась сесть, дверь отворилась. Точнее, распахнулась во всю ширь. Движимая более инстинктами, чем разумом, девушка метнулась под стол, прячась в длинных пышных складках скатерти. И сделала это очень вовремя.

Ни Мидара, ни Эвианн не успели ничего предпринять, да что там, даже осознать сам факт вторжения. Они с изумлением взирали на вошедшую. Правда, через несколько секунд изумление сменилось неприкрытой ненавистью.

– О, - сказала властительница, - приятно видеть вас вновь в вашем нынешнем воплощении. Мидара, ты просто куколка. Я не настаиваю, чтобы ты вставала в моем присутствии, тебе трудно слезть с этого дивана. Но ты, Эвианн…, - она посмотрела на младшую сьерру.

– Ты уже сделала все, что хотела, - прошипела Эвианн, не трогаясь с места, - тебе не напугать меня больше.

– Ты уверена? – мягким голосом спросила Эгленис, - а я думаю, что есть кое-что, способное напугать тебя еще сильнее. Хотя я не могу не признать, что в твоем нынешнем виде ты мне нравишься гораздо больше. Теперь в твоем облике появилась законченность.

Мидара повернула голову в сторону сестры.

– Встань, - негромко, но властно велела она.

Эвианн перекосило, но она подчинилась. От ее прежнего слезливого состояния не осталось и следа. Мидара поерзала на диване, придвигаясь к краю, потом спрыгнула на пол и изобразила изящный реверанс.

– Приветствуем вас, о сиятельнейшая владетельница Тариолы и всех прилегающих к ней земель. Поистине, это счастье – лицезреть вас в нашем скромном жилище.

– Да, - кивнула властительница, - твой язык по-прежнему напоминает жало змеи. Может быть, сделать его еще более похожим?

– Прошу, - отозвалась Мидара, на мгновение высунув язык, - и тогда я ужалю тебя им куда более буквально.

– Какая грозная малютка, - усмехнулась Эгленис, - мне уже страшно.

– А тебе всегда было страшно, - продолжала бесстрашная Мидара, - ты боялась править, боялась отдавать приказы, даже дышать боялась. Ты и сейчас боишься. Ты словно крыса, которую загнали в угол. В жизни не видывала более жалкого и омерзительного создания, чем ты, Эгла.

Улыбка на лице властительницы застыла, а глаза превратились в две льдинки. Но она сдержалась.

– Ничего, Мидара. У тебя будет время для того, чтобы поразмыслить над своим поведением. У вас обоих. Много времени, очень много, - зловеще добавила она, - но я не жестока. И если меня как следует попросят, я, возможно, смягчусь.

– Попросить? – переспросила Мидара, - ты хочешь сказать, что мы должны умолять тебя на коленях. Вот, что ты хочешь сказать. Не скромничай, Эгла. В тебе этого добра немного. Я имею в виду милосердие и жалость.

– Она, возможно, смягчится, - презрительно фыркнула Эвианн, - да ты просто хочешь полюбоваться, как мы будем валяться у тебя в ногах. Но этого тебе не дождаться.

– Тебе, вероятно, очень нравится твое новое лицо, Эвианн, - заметила Эгленис, - что ж, в таком случае я оставлю его тебе навсегда. А тебе, Мидара, маленький рост и эти очаровательные детские, припухлые щечки. Тебе очень идет этот невинный вид, до тех пор, пока ты не открываешь рот. И вы забываете еще кое о чем. Точнее, о ком, хотя сейчас это непринципиально. О вашем милом братце, Ирвине. Как вы думаете, через сколько времени он сойдет с ума? Может быть, грубо прикинем?

– Стерва, - словно выплюнула Мидара, - ты решила взять нас с помощью магии, поскольку иные методы тебе недоступны. Ты даже съязвить как следует не можешь. Мне противно на тебя смотреть. На тебя и на твоего любовничка. Что? – она издала издевательский смешок, видя, что Эгленис вздрогнула от неожиданности, а потом на ее лице появился румянец, - думаешь, этого никто не знает? Могу поздравить тебя с превосходным выбором, Эгла, золотая ты наша. Поскольку никто больше на тебя не клюнет, ты принудила его к сожительству. Вот, он, наверное, корчится, когда видит твою постную физиономию! Боже, я умру от смеха!