Нежданное богатство

— Много, государи мои, много!..

— Какъ? что?

— Всего много, и вещами дорогими, и деньгами… боченки съ деньгами… сколько — не знаю еще доподлинно, не считалъ, а не меньше, какъ тысячъ на триста, четыреста будетъ.

— Вотъ такъ счастье!.. Кому горе, раззореніе… а вотъ людямъ этакое счастье!..

Всть о томъ, что у Кильдева оказалось громадное богатство, мигомъ облетла всю канцелярію и пошла дальше по городу. Люди, до сихъ поръ относившіеся къ Степану Егоровичу высокомрно и съ пренебреженіемъ, вдругъ стали выказывать ему знаки искренней дружбы и почтенія; незнакомые съ нимъ спшили познакомиться, наговорили ему кучу пріятныхъ вещей. Вс его разспрашивали, тормошили, завидовали ему и злословили. Но онъ, съ копіей драгоцннаго указа, спшилъ скоре домой, въ Кильдевку.

XV

Можно себ представить, какъ принята была въ Кильдевскомъ «уль» привезенная Степаномъ Егоровичемъ новость. Одинъ только Наумъ оставался торжественно спокойнымъ, онъ давно уже ожидалъ всего этого, давно приготовился къ наступающей перемн.

Счастливый и словно помолодвшій, принялся теперь Степанъ Егоровичъ за окончательный осмотръ такъ чудесно доставшихся ему сокровищъ. Сталъ считать и пересчитывать свои богатства, и оказалось, что у него не на триста, не на четыреста тысячъ рублей, а на цлыхъ семьсотъ хватитъ, — сумма въ то дешевое время огромная.

Но у Анны Ивановны вырвалась фраза:

— Охъ, боюсь я, боюсь, пойдетъ-ли намъ въ прокъ воровское богатство?!..

Услышавъ эти слова врной жены своей, бывшія только повтореніемъ того, что и самому нтъ-нтъ, да и приходило въ голову, Степанъ Егоровичъ снова крпко задумался. Однако, онъ скоро нашелъ способъ успокоить свою совсть, избавиться отъ опасенія за будущее и въ то же время воспользоваться счастливымъ настоящимъ.

Онъ тотчасъ-же сталъ разузнавать по окрестнымъ монастырямъ да церквамъ, гд и что было похищено, и все это возвратилъ по принадлежности. Затмъ принялся скупать имнія, переселился въ просторныя каменныя хоромы, верстахъ въ десяти отъ Кильдевки, и началъ строить церковь, съ тмъ, чтобы пожертвовать въ нее все церковное имущество, какое у него еще осталось и происхожденіе котораго ему было неизвстно.

Прошло нсколько лтъ, и конечно теперь въ Степан Егорович никто-бы не узналъ прежняго скромнаго труженика: совсмъ другой видъ у него, совсмъ другія манеры. Да и все кругомъ него измнилось, не одно счастье привалило, пережилось немало и горя. Начать съ того, что Степанъ Егоровичъ лишился своей Анны Ивановны; прежде такая здоровая и бодрая, она, посл всхъ приключеній Фирсова нашествія, стала хирть и года черезъ два умерла. Хворая Оленька и нкоторыя изъ младшихъ дтей тоже умерли, несмотря на то, что теперь уходъ за ними былъ не прежній, что они ужъ не бгали босоножками по двору.

Машенька вышла замужъ за богатаго сосда, но за нею долго еще сохранилось въ Симбирск прозвище «разбойничьей невсты».

Старшіе сыновья уже служили въ Петербург въ гвардейскихъ полкахъ. Дома подростали новыя невсты. Заправляла всмъ старшая, горбатенькая Аришенька. Несмотря на свой печальный недостатокъ и некрасивое лицо, она вышла такой разумной, веселой и доброй, что вполн замнила покойницу мать и была истинной матерью для своихъ младшихъ сестеръ и братьевъ.

Она хорошо понимала, что ея жизнь должна принадлежать другимъ, что для себя самой ей нечего мечтать о счастьи, и величайшимъ удовольствіемъ ея было устраивать всякія свадьбы. Такъ, успла она выдать замужъ за хорошихъ людей и двухъ несчастныхъ дочекъ отца Матвя, которыя жили у нихъ въ дом. Степанъ Егоровичъ далъ имъ порядочное приданое.

Наумъ, въ качеств главнаго управителя и совтника Степана Егоровича, благоденствовалъ со всею семьею. Онъ давно уже получилъ вольную и при этомъ Степанъ Егоровичъ пожаловалъ ему цлыхъ десять тысячъ. Ни отъ вольной, ни отъ десяти тысячъ Наумъ не сталъ отказываться, но для себя не хотлъ ничмъ воспользоваться. Оставшись у Степана Егоровича, онъ до конца считалъ себя его крпостнымъ слугою, но за то вс усилія употреблялъ, чтобы образовать и вывести въ люди дтей своихъ.

Его дти воспитывались вмст съ младшими дтьми Степана Егоровича и одинъ изъ нихъ впослдствіи перещеголялъ всхъ Кильдевыхъ, дослужился до большихъ чиновъ и сталъ въ ряду видныхъ дятелей позднйшаго времени.

1881 г.