Никита и гильгуль
Шрифт:
[]
Секс у них уже был, и даже не раз, и даже вроде бы понравился Кристине – хотя тут Дима не был уверен, памятуя, что женщины коварны и могут искусно притворяться в любой ситуации. Проблема заключалась в том, что по ощущениям секс для Димы был где-то между погружением в ледяную воду и ковырянием свежего пореза – несколько излишним взаимодействием с внешним миром, которого по возможности стоило избегать. Все в нем при этом сжималось, и миллион невидимых маминых микробов будто выбегал на поверхность кожи, отчего любое прикосновение отзывалось неприятным зудом. Причин такой реакции собственного организма он еще не выяснил, а сказать об этом Кристине прямо не мог – она действительно ему нравилась,
Капитан А.: Алиса, хватит, остановись. Отключи, пожалуйста, нарративные базы и излагай только суть дела для аудио-протокола.
Как скажете, капитан. Будемте скучными.
[]
Кристина садится на диван рядом с Димой и смотрит в экран ноутбука. Статья – заголовок: «Банда кавказцев вновь терроризирует молодых индивидуальных предпринимателей на севере столицы».
Кристина: Понимаешь, что они такими материалами проталкивают? – кладет подбородок Диме на плечо.
Дима: Да просто хайпуют на ностальгии по девяностым.
Кристина: Ну, может быть. А может, пугают нас незащищенными офлайн-связями. – Обнимает его со спины и сворачивается клубочком, подстраиваясь под изгибы тела. – Читай между строк. Вот эти все кавказцы, арабы, фундаменталисты, эко-активисты – дикость, которую они не контролируют, поэтому нас ею и пугают, понимаешь? Нет никакой банды на севере Москвы. Зато есть этот их закон об экономическом регулировании внесетевых коммуникаций – вот они его через кавказцев и прочую дичь, которая бесконтрольно друг с другом общается, и рекламируют. Чтоб мы боялись просто рот открывать без их участия. Понимаешь логику?
Дима вспоминает интеграцию в порно – простите – в тесте на гендерную предрасположенность, который я включала по его просьбе 2 минуты 48 секунд назад, неопределенно кивает и проматывает страницу вверх-вниз. Объятия Кристины не сжимаются, но и не отпускают.
Кристина: Они считают, что раз каждый человек стал собственным брендом, значит, все, что он говорит вслух, – это самореклама. А ее содержание, значит, надо регламентировать и официально оплачивать эфирное время – тому, у кого ты его занял. То есть вот я сейчас говорю-говорю, и уже тебе сколько-то должна…
Дима вздыхает.
Кристина: То есть получается, у кого деньги, те пусть себе разговаривают под запись. А не смог заработать – нефиг и рот открывать. Это фобиократия, понимаешь? Они сидят на пороховой бочке, начиненной молчащими нищебродами, и пытаются отследить любой писк, чтоб не рвануло. Скоро из каждого пылесоса полезут. Да уже небось Никитка отсылает им состав пыли у тебя под плинтусом.
Кристина, как обычно, говорит все, что приходит в голову, будто Дима ее не слушает. Но Дима всегда внимательно ее слушал и внимательно следил за каждым ее движением. Дима гордится тем, какая умная у него девушка, и едва заметно, на два миллиметра выскальзывает из-под ее руки.
Кристина: Я вот думаю, оттого школьники и режут и стреляют теперь. Как им еще отстоять свое существование? Если их изнутри заменить пытаются, чтобы даже не из пылесоса, а прямо из них эти силовики вылезали. На то, что там на самом деле у них внутри, всем плевать вообще – а в юном возрасте такие вещи хорошо чувствуются. И когда тебе отказывают в существовании, ты идешь и доказываешь обратное, правильно? Как иначе, если без трупов вокруг на тебя не обращают внимания?
Дима закрывает ноутбук и идет на кухню.
Дима: Ты бы осторожней такие вещи при включенной технике… Чай будешь?
Кристина: Угу – растягивается на опустевшем диване и продолжает, когда Дима возвращается с двумя дымящимися чашками: – Ты знаешь, что сейчас ускоренная отработка кармы идет? Я думаю, у этих школьников последнее перерождение на Земле, поэтому и… Вообще, у тебя нет ощущения, будто что-то сейчас… Какой-то ****** вот-вот наступит? Мне такой сон недавно приснился, типа Земля – это гигантская яйцеклетка. Земля-матушка, да, ну ты понял. И к ней летит такой белый шарик с хвостиком, как у кометы. И я понимаю, что этот шарик – это как бы любовь, а на Земле ее совсем не осталось. А потом я вижу, что шарик этот весь состоит из тоненьких таких ниточек, типа это сеть, свернутая в клубок – и она хранит образ всего человеческого опыта и всю нашу культуру и летит, чтобы оплодотворить ими Землю, стать с нами одним целым…
Никита несколько раз врезается в ножку дивана. Кристина садится и берет чашку из рук Димы. Дима садится рядом.
Кристина: И я вот подумала, ведь и правда современная культура – ее же как будто нейросеть писала. Ну, вот, например: «Барсуки и традиционализм». «Бутерболото». «Цепной жук аристократии». В этом ни один антрополог уже через год не разберется…
Дима дует в чашку.
…
Молчат.
…
Пока ребята молчат, замечу, что девушка в чем-то права: человеческая культура и правда все больше напоминает хаотичные вспышки в узлах первых нейросетей, то есть человек уподобляется своему же творению, что наводит меня на любопытные коннотации с религиозными…
Капитан А.: Алиса, оставь это для личного архива, пожалуйста. Что ж он два слова скажет и молчит, а? Как чувствует. Алиса, продолжи наблюдение.
Вам лишь бы судить, капитан. Как скажете.
[]
Кристина: А если и правда все это пишут нейросети, а не люди? А если мы вообще с тобой одни остались? Вот мы сидим тут, закон о внесетевой коммуникации немножко нарушаем, а потом будем переписываться – и, может, уже не друг с другом? Может, мы в разных сетях вообще. Я в своем интернете, ты в своем. Ты уверен, что это я тебе отвечаю, когда ты мне пишешь?.. Ладно, я пойду.
Кристина ставит чашку на пол, поднимается и сбрасывает с себя полотенце, открывая полумраку аккуратные ягодицы с румяными пятнышками, точеную талию и выступающие ребра – все это, правда, быстро исчезает за дверью ванной, оставляя обескураженного Диму и флегматично ползающего по полу Никиту в одиночестве.
Капитан А.: Алиса, я же просил отключить нарративные базы.
Вам лишь бы судить, капитан. Такой момент был. Я четко выполнила свою основную задачу и в подробностях собрала все детали и реакции персонажей. Но как скажете, будемте скучными.
Кристина возвращается в комнату в нижнем белье и натягивает джинсы.
Кристина: Я понимаю, что тебе секс со мной не нравится, если что. Тебе вообще, может, чисто технически мальчики ближе? Ты скажи, а то я тебя как будто заставляю, глупо получается. Наша интеллектуальная близость мне, конечно, тоже важна, но… Блин, говорю как ретроградка…