Никита и гильгуль

– Я не понимаю, мы вроде в одних заведениях учились, в одном, сука, мире существуем, как можно было везде обосраться? – плевался Виктор Степанович в пустоту, набивая сообщения. – Сука, везде, где только можно было обосраться, вы обосрались. Вас по этому коричневому следу, по вони вашей вот этой вонючей, блять, даже Нидерланды – сраные Нидерланды, их на карте не видно, а они вас раскрыли, разведчиков ядерной, блять, державы, Господи спаси и сохрани. Нет, Люба, я не могу, блять, в субботу! – он стал давить экран телефона двумя большими пальцами, и тот вдруг отозвался входящим звонком.

Виктор Степанович взвизгнул и отбросил аппарат. Телефон приземлился на ковер рядом с Германом. Определитель номера показывал единственную цифру – “1”. Виктор Степанович поднялся из кресла, но тут зазвонил какой-то из пяти старых дисковых аппаратов на столе – а может даже тот, что стоял в стороне от них, без диска и кнопок, чистый пластиковый гроб с трубкой. Виктор Степанович застонал. Мелодия звонка мобильного несколько раз прервалась звуками входящих сообщений. Герман вжался в стул и не двигался.

Конец ознакомительного фрагмента.