Никогда не было, но вот опять. Попал 4

– Но зачем вы так с ним поступили? – спросил Граббе.

– А вы видели, как он вошел в кабинет? Прямо джентльмен с тросточкой наглый и самоуверенный, а по описанию он должен быть деревенским подростком. И чтобы выяснить кто он - взрослый человек или все-таки подросток играющий роль, пришлось его немного приземлить, ну и посмотреть, как он в этой ситуации будет вести себя.

– Клинок у него в трости, - неожиданно сказал Граббе.
– Вот он и не расстаётся с ней, а ещё из револьвера стреляет знатно. В подброшенную шапку с пятнадцати шагов попал.

– Он говорил мне, что итальянцы попытаются его убить, - сказал Гурьев.

Все с изумлением уставились на Артемия.

– Что за фантазии? – произнёс Мещеряков.

Гурьев пожал плечами и добавил:

– А ещё он с итальянцев денег двадцать тысяч требует за встречу с ним.

– Ну, требовать то он может… - протянул Мещеряков.

– А они согласились заплатить, - сказал Артемий.

– Вот даже как! Это меняет дело. Господа вы должны мне рассказать об этом Алексее Забродине и итальянцах всё, что знаете. Начнём с вас Карл Оттович.

Когда последний рассказчик, а это был Евтюхов, умолк, то Мещеряков откинувшись в кресле и, тихонько постукивая карандашом об стол, задумался.

– Ну что же. Должен признать, что я совершил ошибку, не расспросив вас об этом Забродине, прежде чем с ним встречаться. Тогда бы я выстроил встречу с ним несколько иначе. Но ошибки надо исправлять. Артемий Николаевич вы завтра с утра возьмите этого городового, Горлов кажется его фамилия? Вот возьмите этого Горлова и отправляйтесь к Забродину. Там принесите от моего имени извинения и пригласите его сюда в два часа пополудни.

– А если он обиделся и идти откажется? – спросил Гурьев.

– Он не обиделся! Он разозлился! – неожиданно высказался Евтюхов.

– Вы полагаете? – с интересом сказал Мещеряков. – Отчего вы так решили?

– Я наблюдал за ним. Мне показалось, что он с большим трудом сдержался, чтобы вам не нахамить.

– Если принять во внимание кто он и кто я, то малый нахамил мне сверх всякой меры, - усмехнулся Мещеряков. – Но как бы там ни было, обида или злость - признак ума не зрелого. А из того, что мы теперь знаем об этом Забродине, можно сделать вывод, что это не совсем так. В любом случае завтра мы это выясним.

– Арсений Владимирович, а не слишком ли много внимания этому Забродину?
– спросил Граббе.

– Приходиться, Карл Оттович. Этот малый умудрился привлечь внимание серьёзных людей за границей. Вот нам и предстоит выяснить что их так заинтересовало.

— Уважение? — Джабба хохотнул, но его взгляд остался серьёзным… — Если бы в галактике разумные не забывали об уважении, галактика была бы куда более спокойным местом. Рад, что ты, лорд, это понимаешь. — Хрипло бухтит Джабба, его глосс звучит, словно из глухой бочки.

Владимир Николаевич Гончаров (vladimirtxt) "Долгая Дорога Гибели".

https://ficbook.net/authors/1343591

Глава 8

Начало следующего дня ознаменовалось явлением Артемия Николаевича Гурьева, которого сопровождал, а вернее показывал ему дорогу к нашему новому жилищу, носитель неизменной сабли и здоровенного револьвера, городовой Горлов Игнат Степанович. Утро было уже довольно позднее, и я, отправив свою команду следить за людьми Шаркунова, развлекался расчисткой двора от снега. Тут же вертелись и мои помощники, пришедший из школы, Гришка и Настя Зотовы.

Когда в конце улицы появились посетители, мы с Гришкой уже заканчивали расчищать снег перед воротами, а Настя побежала сообщить матери, что скоро мы придем пить, заработанный нелёгким трудом, чай. Увидев полицейских, я отправил Гришку домой и, воткнув лопату в снег, дожидался, когда те подойдут.

– Здравствуйте, Алексей! – первым поздоровался Гурьев.

– Здравствуйте, Артемий Николаевич, здравствуйте Игнат Степанович! – весело поздоровался я. – Что привело вас в такую рань?

Гурьев не стал тянуть кота за хвост, а сразу перешёл к главному:

– Арсений Владимирович, просил передать вам свои извинения.

– Вот как! – засмеялся я. – Значит, извиняется барин. Ну, как говорится: бог простит! Можете ему передать, что я тоже извиняюсь. Вспылил, знаете! И потому вёл себя непочтительно.

– Вы это сами ему можете сказать. Он приглашает вас снова встретиться сегодня в два часа.

– Приглашает, значит. В два часа, говорите… - я сделал вид, что задумался. – Хорошо, в два часа буду в полицейском участке.

Тут на крыльцо выскочила Настя и позвала меня на чай. Я посмотрел на Гурьева, потом на молчаливого городового, и сказал:

– А пойдёмте, господа, чайку попьём.

Увидев, что Гурьев готов был отклонить предложение, настойчиво произнёс:

– Пойдёмте, пойдёмте, Артемий Николаевич! Я вас познакомлю с замечательной женщиной, ко всем прочим своим достоинствам, она еще и хороший художник. Именно из-за неё у нас, слава богу, не случилось с вами дуэли.

Артемий, вспомнив нашу первую встречу, засмеялся и сказал:

– Кстати о дуэли, Карл Оттович сказал, что вы неплохо стреляете из револьвера.

– Ну как сказать! Если бы вы меня вызвали, то из револьвера я бы вполне уверенно попал в вас с шагов сорока, а с двадцати в любую часть тела на выбор. Правда, из классических дуэльных пистолей этого у меня бы не получилось. Я их и не видел-то ни разу, не то, что стрелять!

– Тогда я правильно сделал, что не стал вызывать вас на дуэль, - окончательно развеселился Гурьев.

– Ну так что, идём?

– Пошли!

Когда мы ввалились в дом к Дарье, та удивлённо взглянула на нас.

– Дарья Александровна, позвольте представить вам моего хорошего знакомого, Гурьева Артемия Николаевича, а Игната Степановича, защитника нашего, представлять нужды нет. Вы и так его хорошо знаете.

После церемонии представления, нас пригласили попить чаю. Дарья не знала как себя вести в присутствии незнакомого гостя, поэтому мне пришлось трещать без умолку. Но и Артемий не остался безмолвным и разговор поддержал:

– Дарья Александровна, Алексей говорит, что вы хорошо рисуете, можно взглянуть на ваши работы?

– И, правда, Дарья Александровна, покажите что-нибудь из новых рисунков, - поддержал я Гурьева.

По-видимому, Дарьюшка за последние месяцы довольно много общалась с Аннушкой и её подругами, и те убедили её, что она неплохо рисует, поэтому она не стала стесняться и, встав из-за стола, принесла папку. Прежде чем подать папку Гурьеву, она вынула оттуда один лист и протянула его Горлову: