Никогда не было, но вот опять. Попал 4

Но как сказано в одной хорошей книге - «всему прекрасному приходит конец». С двух сторон послышались трели полицейских свистков, заставившие моих оппонентов умерить пыл, перестать махать кулаками и переглянуться. Похоже, им тоже не улыбалось попасть в руки полиции, но их лидер сейчас был в бессознательном состоянии, и команду на организованный отход дать было не кому. Пришлось брать ситуацию под контроль.

– Ты и ты, - указал я на двух менее пострадавших.
– Хватайте своего товарища и ходу, пока не замели! А ты фуражки подбери и тоже смывайся.

С этими словами я подхватил свою тросточку, шляпу и кинулся в переулок. За мной забухали сапоги и господ офицеров. Двое тащили павшего героя, который уже начал приходить в себя и не совсем уверенно перебирал ногами.

– Давайте сюда! Здесь проходной двор, – указал прихрамывающий третий участник побоища на какую-то щель между домами.

Свернув туда и пробежав по двору, вышли на тихую улочку. Свистков слышно не было, и никто нас не преследовал. Скорее всего, и городовым не слишком хотелось иметь дело с господами офицерами и потому нам позволили удрать.

– Стойте! – скомандовал я.

Те, видимо привыкшие подчиняться своему лидеру, послушно остановились. Я подошёл к еле державшемуся на ногах вояке и осмотрел.

– Рот открой! – тот, опешив от моей наглости, открыл рот.

– Так, вроде, челюсть не сломана! – констатировал я данный медицинский факт. Спросил, - Тошнит?

Поручик мотнул головой и скривился.

– Похоже, сотрясение у него, – поведал я заторможено смотревшим на меня господам офицерам.

– Вы его непременно доктору покажите! – сказал я и добавил: - Прощайте господа! Надеюсь никогда больше с вами не увидеться!

Догнав проезжающий мимо пустой экипаж, вскочил в коляску и, ткнув тростью кучеру в спину, приказал:

– Гони любезный! Трёшку дам!

Тот, воспрянув от дремоты, хлестнул лошадку, и мы, довольно резво, стали удаляться от пребывающих в недоумении господ офицеров. «Вовремя смылся», - подумал я, ощупывая языком зубы и разглядывая сбитые костяшки на кулаках. Блин! «Перчатки специальные надо пошить что ли».

– Куда дальше, барин? – повернулся ко мне кучер, переводя лошадку на шаг.

– Давай до ближайшей аптеки, - указал я направление.

Кучер ухмыльнулся в дремучую бороду и сказал:

– Эк тебя, барин, отделали. Ты кровь-то с морды оботри, а то напугаешь аптекаря-то.

Дискутировать с наглым кучером я не стал и, признав его совет своевременным, достал носовой платок и приложил его к рассеченной брови. Чёрт! Давно мне так не доставалось! Последний раз ещё в той жизни. Однако здоровые лоси эти господа офицеры. Если в армии все такие, то за безопасность Российской империи и государя-императора можно не беспокоиться.

Вот и аптека! Выдал кучеру рубль, приказав дожидаться, зашёл. Аптекарь, чернявый мужчина лет сорока, к моей покоцанной физиономии отнесся вполне равнодушно и вату с одеколоном выдал беспрекословно. Предоставил в моё распоряжение даже зеркало. Быстренько приведя себе в более-менее благообразный вид, я рассчитался с невозмутимым аптекарем и вышел к терпеливо ожидающему обещанных трёх рублей водителю лохматого транспорта. Назвал ему адрес дома находящегося от гостиницы за два квартала и по приезду выдал довольному кучеру ещё два рубля.

Зайдя в свой номер и посмотревшись в зеркало, решил, что стоит навестить Савватеевну. К счастью, знахарка оказалась на месте и, оглядев меня, усмехнулась:

– Вижу, что своей смертью ты не помрёшь! Проходи, садись на стул.

Минут пятнадцать она колдовала над мой физиономией, втирая какие-то мази, что-то бормоча себе под нос. Наконец приклеила нечто похожее на лейкопластырь на повреждённую бровь и дала выпить какое-то горькое пойло, от которого меня пробило на зевоту. Потом ещё раз, осмотрев меня, отправила спать.

На следующий день я никуда не пошёл и чуть ли не весь день провалялся в постели в надежде, что полученные мною от господ офицеров синяки станут стараниями ведуньи не так заметны и я смогу предстать перед полицейским начальством в более благопристойном виде. Вечером сходил к парням, которые немного посмеялись над моим внешним видом и рассказали о делах на аэродроме.

Ярошенко сказал, что два мотора пришлось заменить и теперь они занялись их ремонтом. Детали на замену удалось заказать в ремонтных мастерских Путиловского завода, а значит, дней через четыре-пять двигатели можно будет отремонтировать. Деньги на ремонт выделил Георгий Александрович, но и Зубов с Бельским не остались в стороне. Я спросил у Архипки про успехи великого князя по управлению паралётом.

– Нормально всё у него. Летает не хуже тебя. Даже с парашютом прыгнул, - огорошил меня Архипка.

– Что? Вы идиоты? – прошипел я. – Как вы ему это разрешили?

– А как ему запретишь, если он за Катькой гонится? – пожал плечами Архипка.

– А Прудников куда смотрел?

– Никуда он не смотрел! Не было его в это время на аэродроме, - произнёс Ярошенко.

– Черт! Ладно Архипка, он парень безбашенный, но ты-то должен понимать? – набросился я на Владимира.

– Ты чё, Немтырь, так возбудился? Ну, прыгнул Георгий разок, что в этом такого? Он нормальный пацан, - Архипка и вправду не видел в этом ничего особенного.

– А что отец его сказал по этому поводу? – уныло спросил я.

– А чего он может сказать? – удивился Ярошенко. Ему же никто об этом не сообщил. И вообще! Что Георгий с парашютом прыгал, никто кроме нас не знает. Он нам запретил об этом рассказывать.

– Ладно! Я завтра к вам наведаюсь на аэродром, кой-кому мозги прочищу. Не хватало ещё будущего императора угробить! – пробурчал я.

Но завтра я на аэродром не попал. Пришлось почти под конвоем маршировать в знакомый кабинет к «товарищу» Директора департамента полиции (так его должность в этом времени официально называлась) Мещерякову А.В. Тот внимательно осмотрел меня и спросил, где это я успел заработать такие синяки.

– Упал! – коротко прокомментировал я данный факт.

– Удачно упал! Вся физиономия в ушибах.

– С лестницы упал, - пояснил я.

– И по ступенькам прокатился. Бывает. Но вот некий поручик, - Мещеряков заглянул в бумажку, лежащую перед ним, - по фамилии Бахметьев, говорит, что споткнулся на ровном месте и упал. Получил сотрясение мозга и ушиб челюсти.

Я как можно равнодушнее пожал плечами, но подумал, что совершенно зря шифровался, когда не стал говорить извозчику адрес своей гостиницы. Похоже, что меня пасли полицейские агенты и, именно они не позволили господам офицерам хорошенько настучать мне по голове, вовремя засвистев в свои полицейские свистульки.