Никогда не было, но вот опять. Попал 4

– Вот что, юноша! С сегодняшнего дня никаких гуляний по городу. Ещё одна такая эскапады и придётся тебя запереть, для сохранности, – строго сказал его превосходительство.

– Может лучше домой меня отправить? А то дел много, а я тут прохлаждаюсь, - высказал я просьбу.

– Как только Его Величество даст добро на ваш отъезд, так сразу и отправитесь. А пока иди и пиши свои записки. Будем надеяться, что в ближайшее время тебя к нему не позовут. А то физиономия у тебя уж больно непрезентабельна.

Спорить я не стал и отправился в знакомую комнатку, сражаться с письменным прибором, именуемым перьевой ручкой и чернильницей.

Писал я ещё три дня до самого воскресения, стараясь вспомнить как можно больше об этом времени. К своему удивлению с пером и чернилами освоился довольно быстро и даже начал находить некое удовольствие от неторопливого царапанья пёрышком по чистому бумажному листу.

По вечерам заходил к Савватеевне, если она была у себя в номере, а не укатывала на очередную тусовку со своим давним ухажёром. А вот с Екатериной Балашовой встретиться не удалось ни разу. Видимо у них с царевичем любовь вспыхнула нешуточная. Но поскольку Савватеевна по этому поводу нисколько не волновалась, то и я не буду заморачиваться.

В понедельник Мещеряков мне сообщил, что император желает ещё раз со мной увидеться, но добавил, что прежде чем предстать перед царскими очами, мне необходимо воспользоваться услугами гримёра, и замаскировать наиболее яркие свидетельства моего «падения с лестницы». Негоже мол, являться с побитой мордой к Его Императорскому Величеству. Негоже так негоже! Перед тем как отправить меня на аудиенцию к Его Величеству над моей мордой лица основательно поработал специально приглашённый театральный гримёр, и я прибыл на приём к императору с более или менее благопристойной физиономией.

Царь с любопытством осмотрел меня и произнёс:

– Нормально выглядишь, «внучек». А мне доложили, что избили тебя. Мол, вся физиономия в синяках.

– Никак нет, Ваше Императорское Величество! – довольно громко произнёс я.

– Что никак нет? – с весёлым недоумением спросил царь.

– Никто меня не избивал. Я сам нечаянно свалился! С лестницы!

– С лестницы? – сдерживая смех, спросил Его Величество.

– Так точно! С лестницы! – подтвердил я.

Царь, глядя на меня, откровенно расхохотался. Я же продолжал стоять как оловянный солдатик и преданно смотреть на его величество. Просмеявшись, царь предложил мне присесть и начал расспрашивать о том мире и моей жизни там. Похоже, ему было просто по человечески любопытно, и я постарался это любопытство монаршей особы удовлетворить.

Постепенно он стал задавать вопросы касающиеся государственного устройства стран того мира. Я, как мог, рассказал об американской демократии. О том, как ловко разводят тамошние жирные коты американский и не только американский народ при помощи своей двухпартийной системы.

Набравшись нахальства, предложил царю даровать народу свободу слова, собраний, ну и конституцию. Царь удивлённо на меня уставился, а потом спросил:

– И для чего же мне это делать? Какой в этом смысл и главное польза?

– Вы не поверите Ваше Величество, но делать это нужно для сохранения и укрепления самодержавия.

– Это как? Разъясни!

– Для вас наверняка не секрет, что в России сейчас сложились четыре большие социальные группы или если использовать терминологию некоторых революционных теоретиков – четыре класса. Это дворянство, буржуазия, крестьянство, рабочий класс, ну и небольшая прослойка можно назвать её разночинной интеллигенцией, но их мало.

– Мал клоп да уж больно вонюч! – прокомментировал царь мои слова о социальной прослойке.

Я, конечно, не разделял императорский взгляд на российскую интеллигенцию, но удивился почти полным совпадением его определения данного слоя общества с ленинским. Хотя царь выразился более интеллигентно. Видимо некоторые изъяны дворцового воспитания не позволяли ему называть вещи своими именами. Пока я размышлял над данным феноменом, царь сказал:

– Ты забыл упомянуть евреев.

Видимо предприимчивые представители богоизбранного народа успели и здесь достать власть имущих.

– Но евреи не класс. Их, скорее всего, можно отнести буржуазии и пролетариату. А потом пресловутый еврейский вопрос можно решить.

И я поведал заинтересованному царю, как этот вопрос решал Сталин.

– Еврейская автономная область говоришь? И где же она в том мире?

– Западнее Хабаровска, между рекой Амур и её притоком Бирой.

– Где-где? – переспросил император и, не поленившись достал карту и развернул на столе, большую карту.

Я ткнул пальцем туда где, по моему мнению, должна была находиться Еврейская автономия. Царь с минуту рассматривал карту, потом, засмеявшись, сказал:

– Ваш Сталин был большой юморист. И что евреи туда поехали?

Я не знал, поехали ли евреи жить на Дальний Восток или же нет? Может кто-то и поехал. О чём и сообщил императору. Но добавил, что в том мире было организовано государство Израиль прямо на восточном берегу Средиземного моря. Вот туда евреи точно поехали. И если радикальное еврейство так докучает Его Императорскому Величеству, то кто мешает подбросить идейку создания еврейского государства на Святой земле в умы молодых и гоношистых представителей еврейского народа.

А скорее всего и подбрасывать не надо, наверняка сами додумаются. Главное всячески поддержать это благое начинание как морально, так и материально.

– Так ты предлагаешь им еще, и заплатить? – возмутился царь.

– Нет, Ваше Величество! Это евреи всего мира должны заплатить Вам за осуществление их тысячелетней мечты. А Вы уж из этих денег по доброте душевной выделите малую толику для переселенцев в землю обетованную и то не деньгами, а ружьями и лопатами ну прочими товарами российского производства.

– Так ты хочешь с евреев ещё и деньги стрясти! – захохотал царь.

– А как иначе, Ваше Величество? Ведь Вы лишаетесь подданных, а кто за них налоги платить будет? Так пусть еврейские банкиры раскошелятся и возместят Вам ущерб. Только поручить это дело надо какому-нибудь ловкому еврею. За приличный процент он соплеменников обдерёт до нитки. А мы избавимся от изрядной части потенциальных революционеров, коих среди евреев будет много.

– Ох, уморил! – покачав головой, произнёс царь. – Прямо душой отдохнул. Надо, наверное, почаще тебя на беседы приглашать.

– Ваше Величество, вы лучше отпустите меня домой в Барнаул. Хочется побыстрее за дело взяться, пока тут один миллионщик согласен в самолёты вложиться.

– Охмурил, значит, дуэлянта! – высказал свою осведомленность царь. – Ладно, это не важно. Скажи-ка, что ты там с конституцией и с этими социальными классами придумал.

– Это придумал не я. Читал я в той жизни много. Дело в том, что и конституцию и свободы всяческие вашему приемнику вводить придётся. Придётся также пойти на создание законодательного органа – Государственной Думы. На всё это будущей монарх будет делать под давлением как буржуазии, так пролетариата. Крестьянство тоже в стороне не останется. Более того и опора трона - дворянство в изрядной свое части примкнет к революционному движению. А раз этого не избежать, то Вам Ваше Величество надо это возглавить.