Николай I Освободитель // Книга 10

— Ну тоже правда, оно не всем на роду написано с винтовкой и на коне бандитов ловить, кому-то и землю пахать нужно. Тем более что погоды тут для этого дела приятсвенные, засух почти не бывает, растет все — одно удовольствие! — Согласился местный чиновник, не торопливо перебирая ногами и отмечая вешками границы выделяемого Сидоровым участка. — Я тех, кто в сторону Красноярска едет, совсем не понимаю. Да, ближе, десять дней на поезде — это не то, что три месяца по окияну болтаться, вроде как к цивилизации ближе, опять же. Но ведь там и условия куда хуже. А главное климат, климат-то. Да и само море под боком, выйдешь, вдохнешь воздух соленый, на волны набегающие посмотришь — душа же радуется!

— Я этого морского воздуха за три месяца так надышался — тошнит уже, — хмыкнул Сидоров, но в целом возражать не стал. Он с ужасом думал о том, что было бы, не попади он в армию, сидел бы сейчас дома под Кизляром, ковырял землю на отцовском участке без перспективы стать хозяином самому да водку пил. А что еще делать? — Шалят эти… Ваши… Хунхузы? Или как?

Ханьцы очевидно отнеслись к выселению за Великую Стену без всякого энтузиазма. Да и манчжуры потерю власти над родной территорией тоже восприняли достаточно остро. А уж когда далекие большеносые варвары начали сюда завозить переселенцев, показывая всю серьезность намерений, можно сказать, что шутка окончательно вышла из-под контроля. Все вышеперечисленное привело к тому, что на этих землях произошла настоящая вспышка бандитизма. Нет, полноценным восстанием это не было, никто не выдвигал политических требований и не пытался скинуть наглых захватчиков в океан, — уж если вся полумиллионная императорская армия не смогла этого сделать, то шансов у местных не имелось даже близко — но вот пограбить ближнего для поправки собственного пошатнувшегося материального состояния — это да, это с удовольствием.

— Шалят, — пожал плечами чиновник, втыкая очередную вешку. — Не здесь правда, на побережье мы уже всех отучили, за эти два года. А там в глубине — да. Горы опять же, всяких отнорков, где затихариться можно — хоть задницей жуй, сколько еще времени пройдет, пока все почистим. Но там, если по правде говорить, еще и наших властей считай, что нету. Только вдоль границы казаки расселяются, да по лини будущей железки, патрули ходят. По большей рази чтобы разметчиков прикрыть. Ну и в города основные гарнизоны встали. А так — считай безвластие сплошное, кто во что горазд, то и городит. Ну ничего дай, еще лет пять, порядок наведем, не переживай.

Сидоров, который в детстве успел пожить рядом с тогда еще незамиренным окончательно Кавказом, собственно и не переживал. Дело, почитай, знакомое, всегда найдутся те, кто посчитает, что простого землепашца грабить выгоднее, чем самому хлеб растить. Для таких у него было припасена пара привезенных с собой винтовок, а уж с какой стороны за них браться, учить бывшего солдата нужды не было.

— А что железку тут собираются строить начать? — Рельсовые пути с бегающими по ним составами в центральной России уже давно не были большой экзотикой. Ну то есть, конечно, не в каждое село и даже не в каждый еще город ходили поезда, однако мест откуда до ближайшей Ж/Д станции добираться было дальше, скажем сотни километров, становилось там все меньше буквально год от года. Ради справедливости, большая часть привязанных к земле крестьян, за исключением возможно тех же призванных в ряды императорской армии молодых парней, поезда и в глаза не видели, но с другой стороны и тех, кто при виде исходящего паром стального монстра падал бы на колени и начинал выть молитвы, осеняя себя крестным знамением, тоже фактически не осталось.

— А то как же. Пока не отсюда, а из Владивостока на запад, в сторону Байкальского озера. Хотя поговаривают, что и отсюда на север тоже ветку скоро начнут. Там уже и поселок ставить начали в точке соединения будущей. Дежнев, назвали.

— Дежнев? — Иван Сидоров подошел к краю оврага, в который упирался его участок западной стороной и ничтоже сумняшеся принялся развязывать шнурок на штанах. Как говорится: «лучше нету красоты, чем пописать с высоты». Можно сказать, пометил свои владения.

— Дежнев. Вроде как в честь какого-то землепроходца стародавнего. Я, сказать по правде, не силен в истории, — Иван Сидоров, только пожал плечами, трехлетняя начальная школа научила его писать, читать и считать, а вот уроки, на которых им рассказывали о былом, по большей части проскочили мимо сознания крестьянина. Иногда он жалел о своем юношеском нерадении, думал, как могла бы сложиться его судьба, прояви он больше усердия, тем более что на обучение в кизлярской гимназии в его семье деньги вполне были. Может учителем стал бы или чиновником каким, глядишь уже бы десятый класс получил бы к своим тридцати пяти годам. А то и до восьмого можно было бы дотянуться… — Тут много городков таким образом названо.

По всем новоприобретенным в последнее десятилетие — чуть больше, если от 1842 года считать — территориям активно закладывались города и населенные пункты призванные стать в будущем центрами цивилизации. Хабаровск, Ермаково, Москвитино, Дежнев, Васильево-Бугорское, Перфильевск. Десятки новых топонимом сначала проявились на карте вдоль русского берега рек Амур и Уссур, а потом начали вылазить в глубине Манчжурии. Желтороссии, как с подачи какого газетчика стали неофициально обзывать эти земли. Местные поселения так же переименовывались на русский манер. Хулун-Буир — монгольский вообще-то город, а не маньчжурский, что, впрочем, не помешало включить его в состав коренной территории империи — переименовали в «Бекетов», Цицикар в «Поярковск», а Нингкута — все это были поселения, через которые должна была пройти Восточная Железная Дорога — в Сукинград. Последний город нужно произносить с ударением на «И», назван он в честь землепроходца и покорителя Сибири Василия Сукина, основавшего в 1586 году Тюмень.

— Ну «Дежнев» и «Дежнев», мне в общем-то без разницы. Ты мне вот что скажи, мил человек, сеяться в этом году будем? Или как?

Вообще русское правительство очень активно начало осваивать Манчжурию едва эта территория формально отошла России. Если левый берег Амура, по которому ранее проходила граница — место, не больно подходящее для традиционного земледелия, — средняя температура апреля и октября в +4–5 градусов как бы намекают на слишком короткий теплый сезон — то вот уже земли по побережью Желтого моря для этого дела куда как более пригодны.

Под колонизацию этих земель были выделены весьма значительные средства в том числе и в натуральном виде. Причем зерно, например, везли из Калифорнии, потому что ближе его взять оказалось просто негде. Корейцы и японцы сами жрали через раз, а полыхающий огнем гражданской войны Китай вообще практически прекратил экспорт каких-либо товаров. Из-за чего кстати цены на чай в мире резко выросли, и организованные при содействии императора еще двадцать лет назад чайные плантации на Кавказе наконец получили второе дыхание. До этого грузинский чай, при всех вложениях в это дело, мало котировался в России, а за ее пределами о нем и вовсе не слышали.

— Нет, ну какой сев в этом году? Апрель уже. — Удивился чиновник. — Поставим тебе избу, а потом будем готовить поля под озимые осенью. Камни нужно выбрать, ямы засыпать, холмики срезать, кусты и деревья, какие есть, свести. Потом распашем целину и считай сезон закончился. Ты не боись, все учтено большими людьми, помереть с голоду никто не даст, кормежкой обеспечим в счет подъемных, ты ж, когда договор подписывал, читал? Там все написано.

— Читал, — скривился Иван, вся его крестьянская натура протестовала против «пропуска сезона сева», хотя, с другой стороны, умом он понимал, что собеседник прав. — Думал хоть кусок успею обработать. А то как-то оно…

— Ладно, — урядник воткнул последнюю вешку, закрыв таким образом периметр участка. — Считай до темноты управились. На неделе пришлю человека с бумагами, где уже будет все официально оформлено. Поехали, ночи еще прохладные, не хватало только простыть.

Двое мужчин залезли на козлы простенькой брички, запряженной одной флегматичной лошадкой, и отправились в ближайшее селение, являвшееся таким себе «штабом» по переселению. Каждый думал о своем — урядник об ужине, а также о возможности помыться и поспать. Иван Сидоров о том, что уже завтра с утра его пожитки вместе с выданным на месте скарбом начнут перевозить на новое место, и дальше придется ночевать в поле «по-походному». Оно конечно обещали избу сложить чуть ли не одним днем, но это только сказка быстро сказывается, а дело… Ну все и так знают, так что глядишь неделю-другую, вероятно, спать ему придется на ящиках, укрывшись шинелью, прямо как в армии. Но это не страшно, мужчина понимал, на что подписывался и был готов к трудностям. Был готов, потому что видел перед собой мечту и был уверен, что сможет ее реализовать.