Нищенка и миллионер

По лицу милиционера было заметно, что он, по крайней мере, раньше был женат.

– Бросила, - махнул рукой тот.
– Ушла с вором. Он теперь в сорок шестом отделении работает, - пояснил разжалованный милиционер.
– На Киевской. Майора дали!

Июльской ночью Жорж сидел у подножия музея, прислонясь к красной стене. Меж куполов Василия Блаженного всходила луна. Жорж любовался ею. На каменной брусчатке рядом с Жоржем стояла бутылка недопитой водки и дымилась недокуренная сигарета. Набежала черная тень, заслонив луну. Перед миллионером вырос невысокий человек в черном костюме, лица не разобрать. Справа и слева - фигуры с железными скулами, позади - свита людей в черном.

– Я - Президент. Я владею шестой частью суши.

– А я - Жорж. Я владею бутылкой...

– Проси у меня чего хочешь.

Жорж подумал.

– Отойди, - попросил он.
– Ты заслоняешь мне луну.

Властелин суши усмехнулся.

– Если бы я не был Президентом, - сказал он, - то хотел бы стать Жоржем.

Миллионер открыл глаза. Президент и свита уже ушли. Луна висела в небе высоко, сигарета потухла. Он выпил последний глоток водки и задумался.

В тот день было нестерпимо жарко. Под Москвой горели леса. Жорж едва мог сидеть на раскаленном тротуаре. Тени не было. Ему хотелось вскочить и бежать, бежать, а потом нырнуть в глубокую, холодную речку.

– Как же вам не стыдно, молодой человек!
– услышал он у себя над головой.

Миллионер с трудом поднял одуревшую от солнца голову и увидел аккуратно одетого старичка. Несмотря на жару, на нем были светло-серый костюм-тройка, галстук и шляпа.

– Как вам не стыдно попусту прожигать свою жизнь?
– повторил старичок.
– Ведь по вашим глазам видно, что вы талантливый молодой человек. Ничего не говорите!
– замахал он на Жоржа руками, в ответ на попытку что-то промычать.
– Мне уже поздно начинать новую жизнь, я одной ногой в могиле, а вторая еле ходит. Но вы-то, вы! Посмотрите на себя!

Тут старичок вынул из кармана маленькое зеркальце и показал в него Жоржу, как тот выглядит. Но, к сожалению, пока он поворачивал зеркальце, в глаз миллионеру попал невозможно яркий солнечный зайчик, едва не ослепив его. Старичок этого не заметил и продолжал:

– Я вам даю последний шанс, молодой человек. Вот вам две тысячи рублей. Сейчас же идите и начинайте новую жизнь!

Жорж молчаливым кивком поблагодарил старичка, встал и побрел, спотыкаясь, по убитому солнцем проспекту. Асфальт был раскаленным, но подошвы ног Жоржа так огрубели, что он ничего не чувствовал. Один раз миллионер обернулся и увидел, что старичок машет ему рукой, а потом он вдруг растаял в воздухе.

– Он меня спас, он меня просто спас, - бормотал миллионер, спотыкаясь и идя по улице, хватаясь поминутно за столбы.

Он пытался идти теневой стороной, но это было совершенно невозможно: ото всюду прямо на голову безжалостно светило солнце. У Жоржа со вчерашнего для не было глотка во рту. Он чувствовал, что в любой момент может наступить обезвоживание, а за ним - потеря сознания и неизбежная смерть. К счастью, на пути оказался магазин алкогольных напитков. Жорж молча протянул продавцу свои две тысячи, а продавец, тонко разбиравшийся в людях, сразу понял, что Жоржу нужно, и протянул ему двухлитровую бутылку виски Глен сингл молт двадцатипятилетней выдержки.

– Сдачи не надо, - сказал продавец, и Жорж, не прощаясь (впрочем, он и не здоровался), покинул магазин.

Обезвоживание больше не грозило. Жорж поминутно прикладывался к бутылке, но каждый раз отпивал по самому маленькому глотку. Он экономил. Солнце жарило беспощадно, а у Жоржа не было даже головного убора. Вид у него сегодня был не очень-то. Он уже три дня не брился и не причесывался. Прохожие шарахались от миллионера. Наступал вечер. Жорж долго бродил по городу и наконец оказался у реки. Здесь под мостом мальчишка удил рыбу, и загорали топлес две девушки студентки. Грудь одной из них в лучах заходящего солнца показалась ему какой-то особенно возвышенной, словно эта была грудь римской Венеры.

Был уже вечер, и низкое солнце палило сильнее, чем днем. Увидев перед собой водную гладь, Жорж почувствовал, что если сейчас же в нее не прыгнет, настанет последняя минута его жизни. Миллионер осторожно поставил бутылку на какой-то камень и развернул оренбургский пуховый платок. Увидев это, студентки поспешно оделись и улизнули. От жары перед глазами все плыло, но Жорж все-таки успел сообразить, что бутылку так оставлять нельзя, и надежно спрятал ее под камнем.

Он кинулся в прохладную реку, и ему показалось, что он попал в рай. Он купался, наверное, часа два. Солнце давно зашло, наступили сумерки. Жорж услышал колокольный звон, и поплыл к берегу. Когда миллионер вылез обратно на берег, он первым делом проверил под камнем, что бутылка на месте. Отпив из нее порядочный глоток, он почувствовал, что в голове совершенно прояснилось. Вернулась его всегдашняя четкость мысли. "Жаль, что не взял сдачу, - подумал Жорж о магазине напитков.
– Ну, что-ж. Пора домой".

Он пошарил на камне в поисках оренбургского пухового платка, но его не было.

Жорж не знал, что у этого места была дурная слава - здесь воровали все, что плохо лежит. Счастье, что он как следует спрятал бутылку, а то бы и ее украли. Но теперь он сидел совершенно голый, а до дома нужно было идти через пол-Москвы, что во-первых, недостойно приличного человека (каковым Жорж себя считал), а во-вторых, в два счета окажешься в отделении. Жорж решил дождаться глубокой ночи, хотя на что он рассчитывал - трудно сказать, потому что в ночное время столица прекрасно освещается. Но тут взгляд его упал на другой берег, и он увидал золотые купола монастыря. "Там помогут", - сказал себе Жорж. Крепко закупорив бутылку, он прижал ее к телу и прыгнул в воду. Плыть через Москву-реку оказалось тяжело, потому что мешала бутылка. Когда наконец Жорж вылез на другой берег, пересек газон и перелез через забор, на город крепко надвинулась ночь. Ворота монастыря были закрыты. Жорж отхлебнул из бутылки еще пару глотков и стал соображать, что ему делать. В это время у тысячелетней, поросшей мхом стены монастыря мелькнула чья-то тень. Миллионер не раздумывая бросился туда.

– Помогите мне!
– крикнул он, протягивая руку к закутанной во что-то черное прохожей.

Наполовину полной бутылкой он старался прикрыть наготу.

– Господи! Кто вы?
– услышал он в ответ взволнованный девичий голосок.
– Оставьте меня!
– слабо вскрикнула девушка, одетая в монашеское одеяние.
– Помогите!

– Лучше вы мне помогите, - пробормотал Жорж.

– Не приближайтесь!

– Не судите да не судимы будете, - пробормотал он, остановясь в двух шагах от нее.
– По одежде вашей...

И правда не по чему было судить. Монашка пристально посмотрела на него.

– Поверьте, сестра!
– взмолился он.
– Я нуждаюсь в помощи.

Глаза монашенки, насколько можно было об этом судить в темноте, увлажнились и подобрели. Это была еще совсем молодая женщина, точнее, девушка, никак не старше двадцати двух лет. На ней был черный, длинный, до самого пола, то ли клобук, то ли хитон - Жорж забыл, как это называется. Вокруг головы, несмотря на жару, намотан белый платок, который, к тому же, полностью закрывал грудь, а поверх этого платка монахиня была укрыта еще одним платком, более, впрочем, походившим на черное покрывало. Кажется, это и был клобук - так, во всяком случае, подумалось Жоржу. Но под всей этот непроницаемой для глаза завесой покрывал и клобуков угадывалась нежная, удивительная красота девушки. Подняв глаза на лицо ее, он нашел этому такое неопровержимое подтверждение, что пришел в восторг и на мгновение забыл весь ужас своего положения.

– Вам требуется помощь?
– спросила она своим грудным, певучим голосом.

Эти слова вернули Жоржа к мрачной действительности.

– О да, - сокрушенно произнес он, и руки его опустились.

Монашка заметила блеснувшую в темноте бутылку и отпрянула назад.

– Не бойтесь, - молвил он.
– Поверьте, я не употребляю алкоголь. Меня обокрали. Мне холодно. Мне это нужно, чтобы согреться.

После этих слов девушка сразу все поняла и поверила. В руках она держала большую корзину с какими-то тряпками.