Нивей И Аурей

– Ну, я ему родственник, - неожиданно признался молодой боец.
– Папаша он мой. И что дальше?

Присутствующие, включая ангелов, изумленно смолкли, ошеломленные веселым, но совершенно непредвиденным вывертом сюжета.

– Да как же это ты, отца-то?
– спросил, наконец, кавказец.

– Поучил маленько, - ответил молодец.

– Отца поучил?
– не поверил ушам своим кавказец.

– А что, и отца. Всех учить нужно, когда нужно. Вот ты напросишься, и тебя поучу.

– Рискни, малыш, - предложил инвалид.
– Просто подойди ближе.

Драчун, оценивая, взглянул на инвалида исподлобья, уперся в мощные, привыкшие вращать колеса каталки руки, и вновь потер кулаки.

– Живи пока, - сказал.

– Тогда не болтай попусту, - отрезал кавказец.
– Вези папу в больницу.

– Не повезу, - отрезал сынок.
– Но денег дам, папа все-таки.

Он резким движением, поскольку был раздражен, скинул с плеча руку девицы, попытавшейся было удержать его от доброго поступка, и подошел к водителю такси. По пути он поднял с земли и нахлобучил на голову красную бейсболку, выбив ее предварительно о колено. Вытащил из кармана смятый комок банкнот и, выдернув из него несколько бумажек, отдал водителю.

– Хватит?
– спросил хрипло.

– Еще надо, - посчитал наличные таксист.

– Хватит!
– отрезал парень. Но, подумав о чем-то, добавил еще пару купюр.
– Только ты его не в больницу, ты его к маме Жанне вези. Знаешь, где?

– Знаю, - кивнул водитель, - как не знать. Мне все равно, куда везти, когда платят.

Разобравшись с таксистом, парень вернулся обратно и встал рядом с девицей. Он обнял ее за плечи, и они, прижавшись друг к другу, молча и не участвуя, наблюдали, как добровольцы из толпы зрителей, отрабатывая полученное ранее удовольствие от зрелища, грузили на заднее сиденье такси, которое водитель предусмотрительно застелил полиэтиленовой пленкой, так и не пришедшего в себя папу.

Когда машина с телом убыла, парень помотал головой, как бы отрешаясь от ненужных мыслей, и взъерошил рукой жесткую щетку чубчика.

– Ладно, пошли домой, - сказал он девице.
– Недельку поживем спокойно, одни, как ты хотела.

– А не нужно было называть меня шлюхой!
– с вызовом сказала девица.
– Я его предупреждала.

– Ну, какая же ты шлюха?
– улыбнулся ей парень.
– Так, маленькая шлюшка...

Девушка, было, насупилась, но тут же улыбнулась в ответ.

– Но ведь я только твоя шлюшка, - сказала она.
– Твоя-твоя... Женщина должна уметь быть в постели шлюхой.

– Да, да...
– снисходительно согласился парень. Он чувствовал себя героем, терминатором, способным сломать нос или проломить голову любому.

Обнявшись, они пошли прочь от ристалища. Своим синим платьем и соломенными волосами, девица напоминала василек посреди ржаного поля. Бейсболка юноши покачивалась над ней, словно головка цветущего мака.

Рыжий надул щеки и пустил вслед уходящим ветер.

Юбка девицы взлетела, открыв провожавшим ее взорам круглую розовую попку с отчетливым синяком величиной с пятак на правой ягодице.

– Ты чего это жопу показываешь?
– спросил герой, посмотрев через правое плечо вниз.
– Опять без трусов ходишь?

– А, пусть смотрят, - отмахнулась девица.

– Пусть слюни пускают, если охота, мне все равно. Старперы!

– А что это у тебя за синячище?

– Забыл, что ли? Как вчера присосался?

– Да, - осклабился парень, - я люблю иногда... через заднее крыльцо войти...

– Тихо ты, дурак, - девица перешла на шепот, - люди кругом. Вот не надо было тебе сегодня утром колеса глотать, ты еще от вчерашних не отошел...

– Да ладно тебе, не занудствуй. Ща придем и сразу в постель, разрядиться надо.

Девица в ответ состроила невинные глазки. Потом, расслабив свои все еще раскрытые филейные части, она сделала ими несколько размашистых свободных движений.

– Похабница, - определился со словом парень.

Девица радостно рассмеялась в ответ. Ее лабутены вторили ей веселым, с подвывертом, перестуком.

Движением пальцев Белый опустил занавес, поднятый Рыжим.

– Мне пора, - всплеснув руками, сообщил ангелочек, - извините. Увидимся позже!

Он махнул рукой и исчез, причем, в каком направлении, к которому из своих подопечных он отправился, друзья так и не поняли.

Ангелы остались снова одни. Но солнечный свет обволакивал их своей теплой тканью, и никакого одиночества они не ощущали.

Все вокруг постепенно успокоилось. Размеренные воды повседневности, сомкнувшись, быстро поглотили внезапный островок нестабильности. Собравшихся по случаю драки зрителей охватило ощущение праздника, отпуска, лета.

Из глубины парка налетела стайка мелких птичек, неизвестных вновь прибывшим ангелам, и, весело щебеча, принялась копаться в земле, впитавшей в себя принадлежавшую ей по праву первородства людскую кровь.

Зрители, ввиду окончания зрелища утратившие статус зрителей, отправились пить пиво, возбужденно гудя и обсуждая увиденное.

– Красота-то какая, Господи!
– прозрел, наконец, Белый.
– Лепота.

– Что-то во всем этом есть, - задумчиво произнес Рыжий.
– Не знаю что, но, чувствую, есть. Хотя и, кажется, что в этом дерьме невозможно найти ничего, что оправдывало бы его существование. Но я начинаю, думаю, понимать, что Он от нас хочет. Чтобы мы нашли это здесь, на Земле. Не знаю... Ускользающее ощущение. Эх! Нет, но какая драма развернулась, а? Мощно! А жизнь-то в городишке кипит. Бурлит, я бы сказал. Подспудно только, скрываясь от посторонних взглядов.

– Каки...
– завел вновь свою шарманку Нивей.
– Бурлит нечто при включенном вентиляторе. Брызги повсюду. А Отца понять в этом вопросе нелегко, и прежде всего потому, что он сам не знает, чего хочет. Нет, понятно, что ему жалко бросать проект, в который вложено столько сил и с которым связано столько надежд и ожиданий. Но, согласись, то, что мы видим вокруг - это тупик. Просто глухой беспросветный угол. Зачем же, скажи, поддерживать жизнь в том, что омерзительно и должно исчезнуть навсегда? А ведь это омерзительно, то, что мы видели до сих пор, согласись. Где же найти новые оправдания для существования этого мира, где та цель, которая развернет его в нужном направлении и вдохнет в него новую жизнь - вопрос. Я не знаю, как на него ответить. И вообще, я не оптимист в этом плане, ты в курсе. Кстати, - встрепенулся он, - что за мама Жанна тут упоминалась? Не стоит ли нам на нее посмотреть?