Нивей И Аурей
Шрифт:
– Ну, ты все же не сгущай краски-то, - сказал Рыжий, - они тут и без тебя достаточно... смачные. Но, с другой стороны, мы с тобой еще ничего по сути не видели. Мы здесь и дня не пробыли! Да, не вдохновляет. Хотя и весело. Ведь весело, скажи? Весело! И имей в виду, все это лишь то, что всегда болтается на поверхности...
– Каки...
– ... Настоящая жизнь, она не на виду.
– Если эта не настоящая - с глупостью, подлостью, жестокостью, с болью и смертью, - какая же тогда настоящая?
– Не знаю я. Но, в конце концов, не кажется ли тебе, что цель Его и состоит в том, чтобы обнаружить алмаз в этой куче... дерьма? Что же, будем искать, даже если нам
– А это что такое?!
– прервал ровный поток мыслей Рыжего внезапным возгласом Нивей.
7. Все, что нужно знать о любви.
– Это что за покемон?
– воскликнул Аурей восхищенно, обратив свой взор в указанном его другом направлении.
– Не покемон, - прошептал впавший в странное экстатическое состояние Белый, - ангел...
В белом платье с пояском, словно лепестки лилии обволакивавшем стройное, устремленное вверх тело, легко, едва касаясь земли обутыми в изящные босоножки ногами, мимо столиков на открытой террасе кафе Фараон, украшенных пенопластовыми скульптурами Сфинкса, шла девушка. Нет, шла - слишком грубое, неудачное слово для описания ее движение. Она летела, и это не был прерывистый, превозмогающий тяжесть и силу притяжения полет земного существа - это был стремительный и легкий полет ангела, для которого лететь так же естественно, как излучать свет. И этот ангел, в отличие от прочих, был открыт для всех взоров, и они все, разумеется, были обращены на него. Даже взгляды женщин. Тем более их взгляды. Потому что не заметить, и не восхититься ей было невозможно. Но вот она, напротив, словно не замечала никого вокруг, стремясь к своей цели, при этом мимоходом ловко уклоняясь от протягиваемых ей навстречу рук.
Эта девушка, это видение принадлежала всему миру - и никому конкретно.
– Какой, однако, у нее лордоз?
– искренне и неподдельно восхитился Рыжий.
– Пошли за ней, - прошептал едва живой от восторга Нивей.
– Ты идешь?
– спросил он уже издали.
– Ай да Белый!
– изумлялся про себя совершенно сбитый с толку Рыжий, догоняя друга. Настигнув и присоединившись к нему, Аурей хотел по привычке сказать что-то веселое, придумать какую-нибудь легкую, искрящуюся, бурлескную шутку, но, взглянув на непробиваемо восторженное лицо Белого понял, что лучше этого не делать, и что в данный момент за благо будет промолчать.
Его поразила такая скорая перемена, произошедшая с другом. Из холодного, вечно недовольного всем и брюзжащего циника он всего лишь в течение одного взгляда на незнакомую девушку превратился в восторженное, обожающее ее существо. Но самое удивительное было то, что процесс превращения еще не завершился, и каких масштабов достигнет в будущем эта личностная трансформация, невозможно было себе вообразить. Нет, оно понятно, что ангелы есть чистые и искренние создания, трепетные внутри вне зависимости от той маски, которую они носили снаружи, да и девушка была, бесспорно, хороша, но не до такой же степени, чтобы вот так, в одночасье из-за нее ангелу потерять голову? Разве что это, не приведи Господи, конечно не ...
– Любовь! Это любовь, мой Рыжий друг!
– подтвердил его догадку и опасение Белый.
– Мне кажется, нет, я уверен, что влюбился! Я люблю! Я познал, наконец, земную любовь!
– Вижу я, вижу, - отвечал Рыжий, с еще большей опаской заглядывая в лицо друга.
– Но ты бы все-таки не торопился с выводами, а, Белый? Земная любовь все же не для нас с тобой. Она вообще-то разнообразна, но, прежде всего, для нее нужны двое, ты и еще кто-то. Тебя я вижу, а вот пара твоя где? Ты глазки-то протри, может, попало в них что постороннее, может, просто что показалось? И вообще, что ты так распалился?
– Какого пивка! Что ты несешь, Рыжий! Мне ничто уже не поможет, и я несказанно рад этому обстоятельству! Любовь накрывает тебя, как звездная лавина! Она возвышенна, чиста и не требует ответа. Чем меньше взаимности, тем глубже переживания. Достаточно просто смотреть и обожать! Я уверен, я познал ее, земную Любовь!
– Думаю, ты подцепил здесь какой-то вирус... В смысле, ты болен! Но ведь - Каки! Это же Каки, друг мой! Какая здесь может быть любовь? Только, как ты понимаешь, какская, - привел Аурей привычный и ранее беспроигрышный аргумент, но Нивей так посмотрел на него, искоса, через плечо и сверху вниз, и при этом так оскалился, что Рыжий решил отступить, пока. Он подумал, что будет лучше выдвинуться подальше вперед и как следует рассмотреть предмет внезапной страсти друга. Что и проделал незамедлительно.
Девушку звали Вика, выяснить это для Аурея труда не составляло, тем более, что многие встречные мужчины протягивали к ней руки и восклицали: Ах, Вика! Вика, постой! Ну, куда же ты, Вика! Но Вика никого не слушала и не слышала, она шествовала прямо по тропе любви, отряхивая прах со своих прелестных ножек. Да и какой прах? Ничто земное и низменное не приставало к ней изначально. Рыжий забежал вперед и заглянул в ее лицо, и немедленно пришел в неописуемый восторг, и, если бы не суровая необходимость спасать друга, сам упал бы, сраженный, к ее ногам.
Еще бы!
Каштановые кудряшки над высоким открытым лбом Вики парили и светились в лучах солнца, словно нимб. Широко распахнутые глаза, точно глаза младенца, смотрели на мир с восторгом ежесекундного познания нового, а наивная улыбка ярких губ предназначалась каждому и согревала всех. Немного вздернутый носик выдавал ее несколько взбалмошный характер, но ведь такой женщине можно простить любой каприз! На сгибе согнутой в локте левой, развернутой ладонью вверх, руки, она несла плоскую красную сумочку, которая вместе с круглыми коралловыми клипсами на ее ушах составляли ансамбль, добавляя три страстных нотки к ее образу непорочной наивной девочки. Небольшие, но плотные, как свинцовые ядра груди девушки были высоко подтянуты маленьким лифчиком, и она весело несла их перед собой, словно два кулака за пазухой. А если принять во внимание торчащие в стороны сквозь воздушную, создающую лишь видимость покрытия ткань соски, - то, как два кукиша.
Когда, в своем изучении внешности Вики, Рыжий дошел до ее попки, благодаря упоминавшемуся уже лордозу представленной в невероятно соблазнительном ракурсе, он почувствовал, как в нем зашевелилось нечто такое, чего он в себе никогда не подозревал. Рыжий аж застонал от сладостной невыносимости распустившегося в нем неведомого чувства. Он исторг из себя восторженный стон с таким жаром, что экзистенциальное переживание его каким-то неведомым образом выплеснулось во внешний земной мир, так, что даже Вика почувствовала необычное напряжение полей вокруг себя и удивленно оглянулась по сторонам.
Ах, эти глаза! Этот взгляд!
Рыжий поторопился отвалить в сторону, словно тихоходный катер, не в силах состязаться в скорости со стремительно несущимся под всеми парусами чайным клипером.
Описав полный круг, он присоединился к тащившемуся позади на утлой унылой лодочке Нивею, и вместе они продолжили преследование, держась позади на приличном расстоянии, но в виду вымпела девушки Вики, ласкаемые ее кильватерной струей.
Мелькание белых босоножек гипнотизировало, завораживало. Перебор плоских каблучков отзывался уверенным стуком о плитку мостовой. Для белокурого ангела они звучали, словно барабаны судьбы. Златокудрый ангел чутко улавливал заданный ритм и ровнял по нему свой шаг. Друзья с восторгом, к которому в полной мере даже не были готовы, погружались в реалии земной жизни. Их сердца бились и ощущали по-новому. Но их головы совсем позабыли, что земная реальность обманчива, что она всего лишь мираж и сон.