Ночь большой луны

И, как ни странно, весь этот кавардак успокаивал души, чуть не оставшиеся там, в мире тишины, неподвижности и затхлого запаха гниения.

Васька одной рукой ухватил веревку, другой устроил Тюбика поудобней.

– Не задерживайтесь, - сказал он.

И Егор увидел недоумевающие глаза пса, сверкнувшие из черных колечек на морде. А потом глаза скользнули вниз, в темноту, размытую ливнем.

– Ника, вперед, - сказал Степка.

Она помедлила.

– А вы?

– А мы разберемся, - сурово сказал Степка, сгоравший от стыда за безумие, которое охватило его час назад.

Ника посмотрела на Егора.

– Спускайся, - ответил он, правильно истолковав вопрос в ее глазах: - Мы справимся.

Она взялась за веревку, выглянула вниз. Проинформировала:

– Васька в порядке.

– Вот и отлично, - сказал Егор.
– Вперед.

Она послушалась. Ухватилась за веревку, бесшумной тенью скользнула вниз.

– Ух…

Степка шумно перевел дыхание. Они с Егором посмотрели друг на друга.

– Самобичеванием займемся позже, ладно?
– предупредил Егор.

Степка кивнул. Втянул носом воздух и тревожно сказал:

– Слушай, метаном уже и здесь пахнет!

Егор принюхался.

– Да, - сказал он растерянно.
– Слушай, ты представляешь, какие здесь запасы метана?!

– На нас хватит, - сказал Степка. Он выдернул из брюк ремень и торопливо перемотал запястье Полины. Сунул голову в кольцо, образовавшееся из ее рук, сказал: - Ну вот. Дожил. Повесил себе бабу на шею в прямом смысле.

Поднялся на ноги. Полина болталась у него на груди, безжизненная, как камень.

– Не задерживайся, - сказал Степка.

Схватил одной рукой веревку, потянул к себе. Задумчиво спросил:

– Как думаешь, выдержит, нет?

И камнем рухнул вниз.

Егор выдернул ремень из своих брюк. Прежде, чем перемотать Ромкины руки, приложил ладонь к его толстой шее.

Кажется, пульс бьется. Слабо, но бьется.

– Потерпи, - сказал Егор однокласснику.

Перетянул Ромкины запястья кожаным ремнем, сунул голову в кольцо из Ромкиных рук. Попытался подняться, и понял, что не сможет этого сделать.

– Какой же ты тяжелый!
– сказал он вслух.

И пополз к краю площадки, волоча за собой огромное неподатливое тело. Ухватил веревку, закрыл глаза и оторвался ногами от опоры.

Ромкино тело скользнуло следом, дернуло шею Егора с такой силой, что хрустнули позвонки. И без того израненные ладони немедленно покрылись кровью. Мокрая веревка рвалась из рук, и Егор из последних сил тормозил падение, цепляясь за нее, как за соломинку.

Он даже не успел понять, как оказался на земле. Воды здесь было не меньше, чем в воздухе, только Ромкино тело отчего-то перестало давить на шею.

Егор приоткрыл глаз.

– Егор, - отпусти веревку, - попросила Ника.

Егор выпустил канат, намертво зажатый в окоченевшей руке.

– Все в порядке, - сказала она.

Степка, не теряя времени на разговоры, тащил Ромкино тело в джип. Васька суетился вокруг него. Вдвоем они с трудом взгромоздили Романа на переднее сиденье автомобиля, Полина, очевидно, была уже там.

– Быстро в машину!

– крикнул Степка.
– Палатки завтра соберем!

Ника, словно очнувшись, развернулась и бросилась к джипу. Егор пошел следом. Его шатало и водило из стороны в сторону, как пьяного.

Он с огромным усилием влез на заднее сиденье, плюхнулся на него и несколько секунд сидел, ничего не соображая.

– Мне придется вам на коленки сесть, - повторил Васька в третий раз.
– Иначе не поместимся.

– Что? А-а-а!
– сообразил Егор.
– Да, конечно.

И он покосился на худенькую Полину, сидевшую рядом у окна. Бледное лицо запрокинуто на спинку сиденья, глаза закрыты…

– Где Тюбик?
– вдруг вскинулся Егор.

Ему в колено ткнулся холодный нос. Тюбик смотрел на Егора снизу.

– Все на месте, - констатировал Степка, усаживаясь на место водителя.
– Слава богу! Проехали, ребята.

– А вещи?
– заикнулась было Ника.

– К дьяволу эти вещи!
– загремел Степка, трогая джип с места.
– Чтоб они провалились! Чтоб их украл любой желающий! Я здесь больше ни секунды не останусь!

Егор откинул голову и закрыл глаза.

– Вам плохо?
– спросил Васька.

Егор молча покачал головой. На него вдруг навалилась дикая, нечеловеческая усталость.

– Все в порядке, - сказал он вяло.

Ника осторожно дотронулась до его ладони.

– У тебя руки в крови, - сказала она робко.

Егор повернул голову и встретился с ней взглядом. Ему ужасно, мучительно захотелось ее поцеловать. И это было единственное желание, оставшееся у него.

Кроме желания свалится и уснуть, конечно.

– Смотрите, - сказал Степка.
– Чья-то тачка.

Джип тяжело переваливался на размытых ухабах. Недорого от дороги стояла потрепанная «шестерка». Пустая, как отметил Егор машинально.

– Это не станичная, - сказал Степка, разглядывая номера.
– Даже не знаю, каким ветром гостей занесло… Интересно, чья она?

– Наша, - прошелестел сзади голос Полины.

Степка даже притормозил от изумления.

– Ожила?
– спросил он, глядя в зеркало заднего вида.

Полина облизала растрескавшиеся губы.

– Тошнит, - сказала она слабо.

– Сейчас мы тебя в больницу отвезем, - пообещала Ника.
– Потерпи.

Слабая улыбка тронула губы Полины.

– Юродивые, - прошептала она так тихо, что услышал ее только Егор.

В станицу въехали глубокой ночью. Остервенело лаяли собаки, обычно спокойные днем, бросались на машину так, что приходилось сбрасывать скорость до минимума.

– С цепи сорвались, что ли?
– недоумевал Степка.

– Сегодня Ночь большой луны, - напомнила Ника.
– Может быть, они это чувствуют…

Больница встретила их крепко запертыми дверями. На сигналы никто не реагировал. Егор со Степкой вышли из машины и заколотили в окна.

– Эй! Есть кто живой?
– орал Степка.
– Открывайте!