Ночь большой луны

– Что я тебе обещал?
– спросил он нетерпеливо. Закрытая дверь манила его, притягивала, как магнит.

– Ты обещал сделать так, как я скажу, - напомнил Тюбик.

– Когда это?
– покривил душой Егор.

– Егор!
– нетерпеливо повторил Степка.
– Ты долго еще?!

– Не открывай!
– сказал Тюбик, глядя Егору прямо в глаза.
– Там опасность!

– Какая?
– спросил Егор для очистки совести.

– Не знаю, - признался Тюбик.

– Да в чем дело?!
– взревел Степан.
– Ты долго со своим псом цацкаться будешь?!

– Не знаешь, тогда молчи, - ответил Егор и ногой отодвинул Тюбика в сторону.

– Здесь должен быть механизм, - бормотал Степка, ползая вдоль стены.
– Не может быть, чтоб такую дверь вручную закрывали… Ищи, Егорша, ищи! Мы миллионеры! Какое там! Мы миллиардеры! Все, что пожелаем - все наше!

Егор яростно сопел, шаря руками по стене вокруг двери. Пот заливал глаза, и он стряхивал его грязными ладонями. Яркие картинки плавали перед глазами, оживали, сменяли друг друга…

Не достанется ему заказ от мэрии. Хрен с ним! Он теперь может купить весь этот исторический центр! Он может купить любой исторический центр! Кто сказал, что не все продается?! Тот, у кого не было настоящих денег!

– Ищи, Егорша, - бормотал Степка, не переставая.
– А вы что стоите?!
– прикрикнул он, обернувшись.
– А ну, помогайте!

Но Ники и Васьки на месте уже не было.

– Где они?
– спросил Степка удивленно.

– Неважно, - ответил Егор, ожесточенно надавливая на каменные плиты в стене.
– Откроем дверь, сами спасибо скажут.

– И не го…

Тут Степка умолк. А Егор с удивлением увидел, как из темноты выдвинулась рука с носовым платком, смоченная в какой-то жидкости, и ловко прижала его к Степкиному носу. Степкины глаза закатились, тело обмякло, и он плавно опустился на пол.

– Что за… - начал Егор, но договорить тоже не успел.

Оказывается, жидкость пахла нарциссами. Это Егор успел отметить автоматически, до того, как платок, прижатый к его собственному носу, отправил его в долгий нокаут.

То, что нокаут был долгим, Егор понял еще в беспамятстве. За это время он успел прийти в себя, осознать, что им овладело безумие, и раскаяться в нем.

Перед его закрытыми глазами чередой прошли страшные картинки: вот Васька, отброшенный отцом в сторону, пытается подняться с пола. Вот Тюбик, которого Егор ногой отпихивает с дороги. А на закуску он увидел глаза Ники. Увидел так близко, что даже испугался. Она смотрела на него с ужасом и отвращением. Такого взгляда Егор в своей жизни никогда не видел.

– Прости, - сказал он вслух.
– Я больше так не буду.

Глаза открылись, нащупали контур человеческой головы напротив.

– Я был скотиной, - повторил Егор, уверенный, что перед ним Ника.
– Я больше никогда так не сделаю.

– Не сделаешь, - согласился голос, оказавшийся мужским. Только это был не Степка.
– Никогда не сделаешь, это верно.

Егор раскрыл глаза так широко, как мог. Этого не могло быть, но напротив него сидел Роман! И смотрел на школьного приятеля со странным выражением, в котором перемешивалось любопытство, сочувствие и торжество.

– Ромка?
– прошептал Егор.

Одноклассник помахал ему ладонью.

– Привет!
– сказал он насмешливо.

Егор сделал попытку ответить тем же, но рука не повиновалась. Он дернулся еще раз. Запястья отозвались ноющей болью.

Егор обернулся назад и обнаружил, что сидит на полу возле одной из колонн входа. Его руки были отведены за колонну и крепко перетянуты веревкой. С другой стороны на полу сидела Ника. Ей связанные руки находились в том же положении.

Егор быстро взглянул налево. Степка с Васькой были привязаны ко второй колонне тем же нехитрым макаром.

– Ника!
– позвал Егор через плечо.

Она шевельнулась. Ее пальцы коснулись его ладоней.

– Ты в порядке?
– спросил Егор.

– Да, - ответила она тихо.

Егор посмотрел на Степку с Васькой. Оба в сознании, слава богу. Похоже, их одурманили каким-то слабым наркотиком.

– Что это значит?
– спросил Егор с бешенством.

И тут же поперхнулся. Из-за спины Романа выдвинулось новое лицо: немой подросток с пробивающимися усиками, которого они видели накануне! Только сейчас это лицо утратило выражение придурковатости и забитости. На Егора смотрели взрослые, холодные, умные глаза.

– Очнулись?
– спросил подросток женским голосом.

– Очнулись, - подтвердил Ромка.

Подросток засмеялся. Поднес руку с обломанными грязными ногтями к верхней губе и принялся отдирать усики. Отдирать их было, видимо, больно, потому что подросток морщился. Но, в конце концов, справился с задачей, погладил покрасневшую кожу над верхней губой с просил у Егора:

– Все сняла?

Егор опешил. Это было сказано таким обычным будничным тоном, словно обращалась переодетая девица не к связанному человеку, сидевшему на полу в древней погребальной камере, а к соседу по лестничной клетке!

Девица подождала ответа, не дождалась и сказала Ромке:

– Еще не соображает…

– Да нет, - ответил Ромка, не сводящий глаз с Егора.
– Соображает. Только не решил, как себя вести. Правда, Егор?

Егор промолчал. Он, действительно, мучительно обдумывал, что делать в сложившейся ситуации, и не мог найти ответ.

Ромка поднялся на ноги. Только сейчас Егор понял, что погребальный зал освещен тусклым светом двух керосиновых ламп. Они висели высоко над полом в специальных приспособлениях, сделанных для факелов.

– Еле достал, - объяснил Ромка, проследив за изумленным взглядом Егора.
– Полина влезла мне на плечи и воткнула лампы в эти крючья. А что? Эффектная картинка, правда?

Егор обвел взглядом торжественно-мрачный зал, стены которого были украшены потрясающими фресками.

Эффектно, ничего не попишешь…

Колеблющейся мрачный свет керосиновых ламп высветил тронное возвышение, возле которого две с половиной тысячи лет назад была посажена мертвая невольница. Ее голова покоилась у ступней безголового владыки, сидевшего на троне. Две погребальные маски лежали рядом с женским черепом. Рассыпанные драгоценности были аккуратно собраны в большую сияющую горку.

– Эффектно?
– повторил Ромка.

Егор прокашлялся.

– Эффектно, - подтвердил он против воли.

Ромка обвел зал гордым взглядом собственника. Подошла Полина, неотличимая от подростка, сказала вполголоса:

– Там еще одна дверь.

– Открывается?
– поинтересовался Ромка.

Полина пожала плечами.

– Тяжелая очень. Либо замурована намертво, либо есть какой-то механизм.

– Ты уверена?
– недоверчиво спросил Ромка.
– Механизм, которому два с половиной тысячелетия? Он давным-давно должен проржаветь!