Ночь, когда Серебряная Река стала Красной

"Что касается тебя, милая, - добавил Декс, глядя на Мину, - как насчет того, чтобы идти сюда с дядей Дексом? Это будет некрасиво".

Она зарыдала сильнее, подползла к своему брату и стала трясти его за плечи. "Коди! Коди, проснись сейчас же, проснись!". Но Коди лишь слабо застонал, его веки затрепетали.

"Ты . ... должна... бежать", - прошептал Альберт, пока Рори не спеша выбирал из складного кожаного футляра короткий нож для снятия шкур, проверял его лезвие на мозолистом подушечке большого пальца и слизывал кровь. "Эмметт. ...хватай Мину и беги, как проклятый".

"Я не могу вас всех бросить!"

"Сделай это. Найди помощь. Этот большой собирается..."

Кто-то закричал, закричал так пронзительно, что мог бы свалить с неба стаю летучих мышей.

И на этот раз это был не один из них. На этот раз это был Расти, потому что Салил нашла свой кинжал с наконечником стрелы, перевернулась с живота на спину между его ног и вогнала это острое, как бритва, острие камня прямо в его хозяйство.

"Сейчас же!" Альберт толкнул Эммета в сторону Мины.

И снова, совершенно неожиданно, произошло сразу много событий. Веснушка укусил Руди за руку, не просто укусил, а укусил так сильно, как будто разрывал куриную барабанную палочку. Руди, похоже, было все равно, что он оказался на другом конце меню, потому что он издал свой собственный шокированный крик. Коди открыл глаза и озадаченно моргал, вероятно, видя все в двойном или тройном размере. Салил вогнала наконечник стрелы вверх, пронзив потроха Расти, превратив его крик в визг мерина. Рори закрутился с ножом для снятия шкур в руке, но с челюстью, отвисшей до ключиц. Декс выплюнул сигарету, бросил факел и потянулся к луку. Птица - ворон, сова, соловьиный ястреб, кем бы она ни была, - снова издала свой громкий крик, очень громкий и очень близкий.

Эммет, хотя он и не знал, как это сделать, делал то, что говорил ему Альберт: хватал Мину и бежал как угорелый; куда именно он должен был бежать, он не знал, так как возвращаться через псарню и дом старика Старки ему хотелось меньше всего. Где-то на собачьем дворе должны были быть ворота, не так ли?

Была! Он уловил блеск защелки и петель и направился к ней. Рори крикнул что-то насчет "не стреляй в него, он мой", но не было смысла ждать, пока Декс согласится или нет; его плечи напряглись, а кожа на спине натянулась, когда он пытался ухватиться за стрелу, пригвоздившую его к забору, как Бак-Тута.

Мина, благословите и прокляните ее, боролась на каждом шагу, пытаясь вернуться за Коди. Но бешеная сила была на стороне Эммета, не обращая внимания на его раны и задиристость. Он бежал за ней, как лиса из курятника с цыпленком в пасти, распахнул засов, распахнул ворота и не останавливался.

Веснушка бежал за ними, кровь Руди была у него на зубах, а на его хвосте сидел убийственно-враждебный Руди. Рори, все еще кричавший о том, что Эммет должен заплатить за то, что он сделал с Руфусом, тоже пустился в погоню. Однако Декса этот аргумент явно не поколебал, потому что стрела с полосатым оперением просвистела в нескольких дюймах над головой Эммета.

Что касается Альберта? Коди? Салил? Неизвестно. Он просто бежал изо всех сил, понимая, что идет совсем не в том направлении, куда ему нужно, не в город и не в безопасное место ранчо Коттонвудс.

Затем вся его левая нога взорвалась в молниеносной агонии. Он едва заметил, как потерял Мину, едва заметил, как упал. Его нога! Его нога! Неужели он умер? Он умирал? Так больно! Что случилось с...

Стрела, вот что с ней было. Застряла насквозь, блестящий наконечник торчал из передней части бедра, а оперенный конец торчал сзади. Он застонал, глядя на темные фигуры, мелькавшие перед глазами, затмевая звезды, и означало ли это, что он умирает? Учитывая, что Рори все еще надвигался на него, он почти надеялся на это... лучше покончить с этим, пока мстительный Красный Волк не пустил в ход свой нож!

Вдалеке, в лунном свете, Декс прицелился еще раз. Эммет знал, что эта стрела попадет ему в сердце, или в горло, или в глаз, и он будет мертв, а это, возможно, не так уж плохо...

Стрела летела верно, и казалось, что все достаточно точно... Он пожелал своей маме добра, пожелал ей сбежать от отца, и хорошей жизни, и счастья... вот и все.

Пока что-то легкое и гладкое не вынырнуло из ниоткуда со сверхъестественной скоростью, и что-то еще вспыхнуло, как жидкая ртуть, и срезанная на две части стрела унеслась в ночь.

Над ним стояла женщина. Женщина, одетая в облегающую черную кожу и ощетинившаяся клинками, держала перед собой тонкий меч.

Смертоносный Лотос... ?

Пока его изумленный разум пытался понять происходящее, из высокой травы поднялась еще одна фигура. Она возвышалась над Редвольфами, вдвое ниже и вдвое шире Рори, на фоне которой Руди выглядел меньше и тоще Эммета. Они едва успели среагировать, как огромный Человек-Гора схватил каждого из них за голову и разбил их черепа, как грецкие орехи.

Это было просто безумие. Эммет почувствовал, что опрокидывается набок, скользит назад, качается по длинному спуску в длинную, грязную, глубокую яму.

Последнее, что он услышал, - это ругань человека, кричащего от боли и паники... Последнее, что он увидел, - это темные фигуры, которые раньше мелькали в поле его зрения, а теперь спускались на Декса в буре клювов и когтей... ...стая черных птиц, выклевывающих ему глаза, рассекающих его лицо до костей... натравленных на него, без сомнения, принцессой Воронье Перо...

И последнее, о чем он подумал, падая все глубже, это пожелание, чтобы его мама обошлась без него.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ: Отвратительная днем и ночью

1 Лошадиный домик

Это место выглядело достаточно милым, подумал Хорсекок, осматривая участок с линии деревьев в поисках следов активности или бодрствования.

Крепкий дом из камня и бревна стоял на западном склоне лесистых горных предгорий. В этом поместье было кукурузное поле, садовый участок, курятник, сарай, достаточно большой для пары коз и пони... и вид на раскинувшуюся долину, реку, лентой проходящую через нее, город, сгрудившийся так мирно, что невозможно было предположить, что вот-вот начнется насилие...

Все казалось спокойным. Опрятным, ухоженным. Женские штрихи тут и там, красивые занавески, собранные цветы, звонкий ветряной колокольчик, сделанный из полированных кусочков бутылочного стекла. Поблизости бродил большой оранжевый кот, но собак не было. Никаких соседей в пределах слышимости. Уединенно. Идеально.

Не слишком большой, не слишком маленький. Как раз то, что он помнил из сказки, которую читала ему мама. Про золотоволосую девочку и медведей. Когда он еще был известен как Гораций Кокран, это было так. Когда у него еще была семья, мама, которую он обожал, папа, которым он восхищался больше всего на свете.