Ночь в тоскливом октябре

— Такие истории всегда для кого-то плохо заканчиваются.

Едва она это сказала, как я вспомнил про свои собственные чувства, когда прочитал письмо от Холли: неверие, тоску утраты, боль от того, как представлял ее с Джеем. Я чувствовал себя так, будто мне сердце разорвали на части. Я думал, что никогда в жизни больше не буду счастлив.

Я не могу заставлять кого-либо пережить такое.

Но письмо пришло лишь в прошлую пятницу, неделю назад. Настоящее горе длилось лишь пару дней. Мне начало становиться лучше в понедельник ночью — в ту ночь, когда Айлин встретила меня в закусочной Данди, и подвезла меня до дома, и мы занялись любовью на полу в гостиной — а также в ту ночь, когда я встретил загадочную девушку и последовал за ней, гадая о том, кто она, и отчаянно желая познакомиться с ней.

Одна из них вернула мне веру в жизнь.

Одна, или обе.

— Кто-то неизбежно пострадает, — сказала Лоис. — Кому-то всегда становится очень больно в таких историях.

— Я знаю.

— И что будешь делать?

— Пока не уверен.

— Ты не хочешь сделать больно Кейси.

— Я не хочу сделать больно никому, — затем я осознал, что она назвала девушку Кейси. — Так это ее имя? Кейси? Она в шутку выдумывала имя, которым я могу ее называть, но я не думал, что ее реально зовут Кейси.

— Реально.

— Кейси, а дальше?

— Просто Кейси.

— Ты не скажешь мне ее фамилию?

Лоис снова странно посмотрела на меня:

— Я бы с радостью тебе сказала, Эдди, но я и сама не знаю.

Глава 59

— Что ты знаешь о ней? — спросил я.

— Знаю то, что мне нужно знать.

Когда она произнесла это, я не смог сдержать короткого тихого смешка.

— Чего? — спросила она.

— Это ты ее, наверное, научила говорить шарадами.

Лоис повернула голову. Мы проезжали под фонарем, и я заметил на ее лице улыбку:

— Может, это она меня научила.

— Она каждый день к тебе домой приходит?

— Хотелось бы! Иногда, каждый день, и так длится довольно долго. Но потом, я могу не видеть ее по нескольку дней… или еще дольше, — она поглядела на меня. — Когда она не приходит, это невыносимо. Всегда думаю худшее. Что с ней что-то случилось. Что я больше никогда ее не увижу, — на последних словах, ее голос дрогнул. Она сделала пару глубоких вдохов. Затем спросила: — Ничего, что я с тобой так откровенно?

— Нормально.

Держа руль попеременно то одной, то другой рукой, она вытерла глаза.

— А у Кейси нет своего дома? — спросил я.

— У нее нет недостатка в домах.

— В каком смысле?

— Это всего лишь догадка — она мне всего не рассказывает — но я думаю, у нее, скорее всего, есть дома и квартиры по всему городу.

— Но нет своего?

Лоис покачала головой.

— Я просила ее поселиться у меня. Она иногда ночует, иногда приходит поесть… но никогда не задерживается надолго. Рано или поздно, всегда говорит: «Надо идти. Увидимся».

«Ухожу, ухожу… все, ушла!» — вспомнил я.

— И она уходит, — продолжила Лоис. — И я никогда не знаю, сколь надолго.

— Почему?

— Надо другие места посетить. Других людей повидать. — Вновь дрогнувшим голосом, она сказала: — Не могу это выносить. Но что тут сделаешь? Это же Кейси. Не будь она такой, это была бы уже не Кейси. Ты понимаешь, о чем я?

— Наверное, — сказал я, хотя не был уверен, что понимал.

— Чтобы она изменилась, я бы тоже ни за что не хотела.

— Ну да, — сказал я.

Потом я увидел свой дом впереди.

— Вон там, возле церкви, — указал я.

Лоис свернула к тротуару и остановилась.

— Хочешь, с тобой пойду?

— Я сам быстренько сбегаю и проверю. Скоро буду.

Когда я распахнул пассажирскую дверь, она сказала:

— Удачи, Эдди.

— Спасибо.

Я поспешно обогнул ее машину спереди. Пробегая через улицу, я заметил машину Айлин. Ее «Сатурн» был припаркован в половине квартала отсюда. На заднем стекле висела наклейка Уилмингтонского университета, на радио-антенне покачивался чертик из табакерки.

Ее машина еще здесь. Может, и она еще здесь.

Дверь в подъезд была заперта, как и положено. Я открыл ее ключом. Повернув за угол по пути к лестнице, я увидел свет из квартиры Фишеров. Доносились голоса из их телевизора.

Глядя вперед, я быстро прошел мимо их двери. Никто меня не окликнул. Я взбежал по лестнице, достиг пролета незамеченным, и вскарабкался на второй этаж. Коридор был совершенно пуст. Я добрался до двери своей квартиры.

Закрыто. Заперто.

Пожалуйста, хоть бы она была здесь!

Моя рука так сильно дрожала, что с трудом удалось вставить ключ в замок. Наконец, он вошел в замочную скважину, и я открыл дверь.

В гостиной было светло, но тихо.

Я огляделся. Никого. Свет на кухне выключен. В коридоре перед спальней темно.

Я в таком положении оставлял свет? Вспомнить не получалось.

По пути через коридор, я прошел мимо ванной. Дверь открыта, свет выключен.

Впереди, показалась темнота за открытой дверью спальни. От этого зрелища я обмер внутри. Я оставлял дверь закрытой, а свет включенным. В этом не было никаких сомнений.

Ее нет. Рэнди взял ее.

Войдя в комнату, я щелкнул выключателем. Зажглась прикроватная лампа. Кровать была пуста, как я уже знал заранее. Одеяло немного смято.

Я вспомнил, как Айлин лежала здесь, раскинувшись, свесив ноги с края, как ее левая нога была обнажена до самого верха бедра. Как мне хотелось подойти и просунуть ладонь в разрез ее платья.

Надо было так и сделать. Надо было остаться. Тогда она была бы здесь.

— Айлин? — окликнул я. Достаточно громко, чтобы меня услышали во всех комнатах квартиры, но вряд ли столь громко, чтобы побеспокоить других жильцов на этаже. Не хотелось будить соседей. Кроме того, какой смысл вообще ее звать?

Тем не менее, я окликнул ее по имени еще раз. И вновь не получил ответа.

А чего ты ждал? Она сейчас бог знает в скольких километрах отсюда.

С ужасным чувством, я поспешил в ванную и принял две таблетки Экседрина. [81] Потом сходил в туалет, смыл, быстро ополоснул руки и поспешил на кухню.

Моя записка для Айлин лежала плашмя на кухонном столе. Я перевернул ее. Она написала послание с обратной стороны. Очень простое послание, нацарапанное черной ручкой большими размашистыми буквами:

81

Экседрин / Excedrin — обезболивающее и жаропонижающее средство из парацетамола, кофеина и ацетилсалициловой кислоты.