Ноев ковчег

Понимать все нужно очень просто. Надо изымать действительное и подменять мистическое уже научно обоснованным. Тогда, все встанет на свои места, и правда, как говорится, станет совсем близка.

Как ясно из всего моего рассуждения, тайны сохранения пресловутого Ноева ковчега просто не существует.

Те же останки древнего плота могли быть разбросаны где угодно и со временем превратились просто в пыль или, как говорят, труху.

Поэтому, искать их – значит, попусту тратить время, которое необходимо пустить абсолютно на другое, а именно – на сооружение уже иного плота, способного выдержать силу земной и морской стихии современности.

Верить в сказку, конечно же, можно и продолжать заниматься подобным хоть всю жизнь. Польза от того невелика, но и самой беды мало.

Потому, как говорится, в сам путь. Возможно, кому-то на самом деле повезет, и он обнаружит все то, о чем было сказано ранее.

Правда лишь будет состоять в том, что само обнаруженное, как говорится, не будет правдой.

Этому есть основания и обнаружено доказанные «липовые» находки, что уже случались, время от времени на нашем веку.

Можно было бы сказать, что на этом данная глава завершена, но пока Бог не сказал своего слова, несколько задержимся здесь и продолжим размышления.

Насколько можно верить всему тому, что, как говорится, является написанным?

Все же и оно кем-то по сути одним сочинено и обрело свой смысл только в его одном взгляде. Догадаться по всему очень просто.

Искать, прежде всего, нужно то, что кому-то на самом деле выгодно. Кем-то просто написанное в угоду тому же уму, может быть просто перенаправлено и использовано совсем по-другому.

Так стало со многим и с, так обозначенными, божественного характера трудами. Многие из них просто липовые и таковыми остаются, и по сей день.

Люди же тому самому верят и воспринимают за правду. Ту, которой нет, и никогда не было.

Так происходит во многом, и в религии, в частности. И неважно какой она имеет вид или часть каких людей затрагивает. Везде одно и то же.

Имеется доля какой-то правды, и она же искажается смыслом в угоду чему-то. Хотя во многом просто кому-то, ибо везде состоят люди, а они, как известно, грешны.

Грех, совершенный по правде, он вовсе не грех, а просто таким именуется.

Грех же, состоящий на правде и неправдой попранный, и является тем самым грехом, природно издержанным и по-своему наказуемым.

Это нужно понимать всем и не всегда воспринимать что, как истину, что пытался сам Бог до нас донести.

Та истина попрана грехом людским уже давно, и только потому вера та общая не распадается, что сам Бог ее просто в людях поддерживает, внося в среду то, что просто именуется веществом.

Пока мы стоим лишь на грани такого уразумения и вовсе не понимаем, что же на самом деле нас всех в ту веру вовлекает.

Чудеса – всего лишь часть доказуемая. Все остальное обретается умом, в нем состоит и ним же движет.

Но не буду осваивать те притчи людские и обращусь просто к Богу. Пусть он вразумеет нам всем и слово свое законное скажет.

« Есмь я Бог на Земле и во всем ей самой верен. Не токмо вам покладист и с душою искренне отношусь к тому природному ее содержанию. Во многом уже урон нанесен ей очевидный, и за всяк раз я сам и страдаю. Ибо работы у меня прибавляется изо дня в день все более, а вы, как известно, не умолкаете.

Глупотою и глухотою общей страдаете, да только тем и занимаетесь, что гнусно болтаете. Так говорю, потому как знаю, где и о чем те разговоры ведутся, и кто, как смеется при моем слове божьем упоминании.

Усмешки те вскоре посотру я с премногих, и будут они, яко самим себе по душе мне должны. Во сне кое-кому приходить начну, да так встряхивать, что в мгновение ока вставать стоймя будут.

Вскоре то совсем и начнется, и уж многие презаботились ожидать всего того и, как и я сам, от устали работы какой и денной, и ночной падают.

Возблагодарю я всех их потом и душою к себе ближе и возыму опосля всех тех трудов жизненных. Каждому свое на роду написано, и так оно есть на самом деле.

То я так творю и поименно людей самих расставляю. Нет мне дела до ваших утех каких прижизненных и нет слова какого в ту сторону притязания.

Зато дело есть в ином. В деле ума творения, которого воочию не наблюдаю, а только один брод его с медами земными выпитый. То есть наследие такое ваше людское, а посему и плод сегодня, в дню выпещенный, такой сбродный и есть.

Не даст уму своему проку какого, да так по улицам ночным или где бродит, как волк одиноко или в стаи какие собираясь. Выпестовали то вы все сами поколение такое. Лжецов и отвратников наплодили, горем людей убитых произвели на свет множество.

Оттого участь та такая вам всем и дана. Прижизненно скорбеть обо всем. И есть вроде что, да вот ума не имеется.

Но за ним дело не станет. Начну совсем скоро уже я дела свои по Земле вашей ближе и отворю, наконец, врата ада того, что под землей и содержится.

Пусть, сила та очевидная вас всех попестует немного и душу ту, стремную во многом, в чувства именно ее приведет.

Не будет премного горя от того, что часть безумства какого поубавится, ибо оно, прежде всего, погибать начнет, ибо так природой самой и задумано.

Верить сему никого не обязываю. Пусть, каждый сам о себе очевидно позаботится, а еще больше об уме своем, что уже разложился почти под всплесками снадобья разного.

Не спешу сейчас говорить слова про ковчег тот надуманный и сам думаю, что люди разумные поймут почему. Не было и нет на Земле того, чего я не знаю или без ведома моего творилось. Так и с Ноем тем, что как человек людской жил, да, как говорится, с тем именем и почил. Упасся он тогда сам скороверно, что значит, слову моему, в ухо брошенному, поверил и на плот очевидный соскочил как раз вовремя. Часть твари его также убереглась благодаря тому же и потому на дальше все так и выразилось.

Все так тогда и было, и никого, по сути, во времена те ковчеги строить не заставлял. Некого было просто, ибо ум людской скуден был премного и достучаться до него даже на ухо непросто. Такие вот дела те мои древние и воспринимайте слова мои, лично сказанные, как хотите.

Так что нечему оглашаться, как тайне какой-то и незачем по горам каким скакать, яко твари подобно в поисках ковчега того.

Все то ваше устремление жаждущее, а еще жадность всякая людская, что так и хочет вперед ума самого выскочить и дел натворить премного.