Ноосферный прорыв России в будущее в XXI веке

Здесь Морозов выступает как социал-дарвинист. Однако он считает, что в мире действует одновременно и закон Ламарка, отражающий процесс «ослабления эгоистических качеств посредством их принудительного неупражнения» [503] . Поэтому человечество в своей эволюции все больше сдвигается в сторону увеличения числа альтруистов в обществе, что избавит в отдаленном будущем человечество от войн.

Такой взгляд Морозова на спасительную роль альтруизма в чем-то резонирует с социологией альтруизма П.А. Сорокина, появившейся почти 40 лет спустя после этой статьи, и оставшейся неким изолированным прецедентом на фоне общего потока западной социологии, в основном развивающейся в русле социал-дарвинизма.

1916 год – предреволюционный. Убит Распутин. Зреет масонско-империалистический заговор против царя, который затем породил Временное правительство во главе с А.Ф. Керенским.

Морозов тогда стал читать курс «Мировая химия» в Петрограде в Психоневрологическом институте, которым руководил В.М. Бехтерев.

Историческое время в России начинает ускорять свой бег. С 1916 по 1917 г. Николай Александрович выступал с лекциями, разъезжая по городам и весям России. Один только перечень российских городов отражает гигантский масштаб его лекционной деятельности: Петербург, Москва, Гродно, Елизаветград, Никополь, Екатеринослав, Кременчуг, Полтава, Харьков, Ярославль, Рыбинск, Пошехонье, Молога, Вологда, Таганрог, Ростов-на-Дону, Новочеркасск, Симферополь, Севастополь, Кострома, Пермь, Екатеринбург, Нижний Новгород, Саратов, Пенза, Самара, Симбирск, Тифлис, Баку, Кутаиси, Архангельск, Тюмень, Томск, Ново-Николаевск, Омск, Красноярск, Иркутск, Верхнеудинск, Чита, Благовещенск-на-Амуре, Хабаровск, Харбин, Никольск-Усурийский, Владивосток.

Осенью 1916 г. в гостях у присяжного поверенного О.О. Грузенберга Морозов еще раз проявляет свою гигантскую интуицию, сродни пророчеству, – предсказывает в России революцию раньше начала лета.

Его прогноз оказался верным – в конце февраля 1917 г. разразилась Февральская буржуазно-демократическая революция. Командующие фронтами – масоны во главе с Милюковым и Гучковым предъявили царю ультиматум. Император Николай II отрекся от престола. Так начался самый революционный в истории России – 1917 год, который вместил в себя две революции – Февральскую буржуазно-демократическую и Октябрьскую социалистическую.

Тогда Морозов проявляет себя как активный общественный деятель. Приходит общественное признание его заслуг перед отечественными воздухоплаванием и авиацией.

24 февраля 1917 г. его избирают председателем съезда российских летчиков в Ярославле. Одновременно он избирается товарищем председателя Петроградского аэроклуба и авиашколы и почетным председателем Ярославского аэроклуба.

26 февраля Н.А. Морозов принял участие со своими студентами в народном выступлении в Петрограде.

В марте он становится членом «Свободной ассоциации для развития и распространения положительных наук».

11 мая в Москве, в зале Большого театра, на собрании ассоциации Морозов прочитал доклад «Наука и свобода». Летом он совершил вместе с пилотом Грузиновым на двухместном гидросамолете полет над местами своих прошлых заключений. А уже 12 августа в Москве, в Большом театре, на заседании Государственного совещания он читает доклад о революции и эволюции.

19–22 декабря 1917 г. Морозов председательствует на Всероссийском авиационном съезде.

Параллельно он продолжает активно руководить Советом Русского общества любителей Мироведения (РОЛМ), созданного по его инициативе еще в 1909 г. и просуществовавшего более 20 лет. Миссией общества являлось открытие мастерских для изготовления научных приборов и пособий, создание библиотеки для работы членов общества, организация лекций и экскурсий, участие в снаряжении научных экспедиций, открытие обсерватории, лаборатории, метеорологической и биологической станций. В 1910 г. Петербургский университет передал обществу 175-миллиметровый рефрактор Мерца. Было решено построить обсерваторию в здании Лаборатории имени П.Ф. Лесгафта. Строительство ее закончилось только в 1920 году. С 1913 г. Морозов возглавил астрономическую секцию, которая активно действовала в военные и революционные годы. Так, по свидетельству Морозова, в 1916 г. «М.П. Преображенская вместе с Г.А. Тиховым совершили восхождение на Казбек для выбора места будущей высокогорной станции, строительство которой было отложено до окончания войны» [504] .

Отметим, что морозовская идея формирования единого Мироведения, которая стала знаменем работы большого научного коллектива с 1909 по 1930 г. (с изданием журнала «Мироведение. Известия Русского общества любителей мироведения» [505] ), явилась, в определенном смысле, предтечей учения о биосфере и ноосфере В.И. Вернадского и мощным мыслительным потоком Русского Космизма в начале ХХ в.

6.5. Советский цикл творчества Н.А. Морозова

Великая Октябрьская социалистическая революция в 1917 г. возвестила начало новой эры бытия человечества – эры Социалистической. С точки зрения автора, она стала началом глобальной социалистической цивилизационной революции, вторая волна которой набирает силу в наше время – в начале XXI в. [506]

В 1918 г. Советское правительство, учитывая заслуги Н.А. Морозова перед народом, передает имение Борок ему в пользование, которое в 1923 г. было переведено в статус пожизненного пользования. По его инициативе организуется новый институт – Научный институт им. П.Ф. Лесгафта.

Здесь большую роль сыграло знакомство Н.А. Морозова с В.И. Лениным. В личной библиотеке В.И. Ленина в Кремле сохранился ряд книг Н.А. Морозова. Из воспоминаний Николая Александровича следует, что В.И. Ленин неоднократно бывал в Биологической лаборатории и на курсах П.Ф. Лесгафта в 1906–1907 гг. Об этом же свидетельствует и переписка Н.А. Морозова с В.И. Лениным и дружеские отношения его с А.И. Ульяновой-Елизаровой, с которой у него были не только общие интересы, но и общие друзья [507] (и которые, по нашему мнению, восходят к знакомству Н.А. Морозова с А.И. Ульяновым). В дальнейшем, по словам Николая Александровича, «…со дней основания института В.И. Ленин не раз интересовался нашими делами (т.е. вновь созданным Научным институтом), выручал в затруднительных обстоятельствах, особенно в течение 3–4 лет революции» [508] .

26 апреля 1918 г. Н.А. Морозов был назначен директором нового института, возникшего на базе лаборатории Лесгафта, – Петроградского естественно-научного института им. П.Ф.Лесгафта. В этой должности он проработал до самой своей смерти в 1946 г.

Биологическая лаборатория – Петроградский естественно-научный институт им. П.Ф. Лесгафта по распоряжению Ленина берется на государственный бюджет по Народному комиссариату просвещения. Ленин поручает Морозову выработать новый устав. С.И. Валянский и И.С. Недосекина замечают: «Даже в первые, такие горячие дни революционной борьбы и преобразований глава Советского правительства не оставил без внимания судьбу в общем небольшого научного учреждения» [509] .

Несмотря на трудности гражданской войны, Морозов прилагает огромные усилия к развитию нового советского научного заведения. Он открывает астрономическое отделение, которое должно решать широкий спектр задач:

1) «обработку фотографических снимков звезд на стеллокомпараторе, спроектированном и построенном членами Русского общества любителей мироведения»;

2) «обработку обширного материала любительских наблюдений, собранных астрономической секцией указанного общества в течение последних семи лет, в частности отделы переменных, падающих звезд, планет и т.п.»;

3) «решение обширных задач вычислительных, как, например, вычисление солнечных и лунных затмений, не вошедших в известный Канон Оппельцера, до 2500-3000 лет до нашей эры, вычисление орбит потоков падающих звезд и т.п.»;

4) «теоретическое и практическое обучение шлифовке оптических зеркал и стекол для астрономических приборов» [510] .

Совет астрономов Пулковской обсерватории поддержал идею Морозова. В «Отношении директора института в научный отдел Народного Комиссариата по просвещению от 15 ноября 1918 года за № 298» Николай Александрович показывает оригинальность программы исследований нового астрономического отделения института, нацеленной на то, чтобы отделение действительно стало «мостом, проводимым от современной чисто наблюдательной и математической астрономии к области наук исторических, к которым относится и история самой астрономии» [511] (курсив мой. – С.А.). Такая программа Морозовым была выполнена и нашла частичное отражение в восьмитомной монографии «Христос».

Н.А. Морозов, как и П.Ф. Лесгафт, В.И. Вернадский и А.А.Богданов, как многие другие крупные русские – советские ученые, был мастером проведения исследований на стыках наук.

Он пытался воплотить синтез Мироведения в своем научном творчестве.

«В предисловии к книге “Кибернетика”, вышедшей в 1946 году, Н. Винер рассказывал, что идея создания новой науки появилась у него при попытке разобраться в областях, которые находятся на стыке наук и являются, по его выражению, “ничейной территорией”. Винер считал, что все самое интересное находится именно там. Морозов понимал это уже в 1918 году. Идея работы на стыке наук, на ничейной территории, воплотилась в новом институте, который он создал, продолжая идеи П.Ф. Лесгафта. Это отвечало философским взглядам Морозова-естествоиспытателя. Он даже хотел просить о присвоении своему новому детищу имени Ф. Энгельса, так как программа Института предполагала изучение природы по программе Энгельса, сформулированной им в “Диалектике природы”. Потом все же решил оставить имя основателя лаборатории П.Ф. Лесгафта, поскольку уже в его программе исследований был заложен этот принцип» [512] . Так комментируют «стыковочный» принцип научных исследований Морозова С.И. Валянский и И.С. Недосекина.