Ноосферный прорыв России в будущее в XXI веке
Шрифт:
Институт, созданный Морозовым, явился уникальным явлением на старте развития советской науки. В совет института вошли Л. Орбели, Ф. Чентукова, В. Бауман, Е. Федоров. Зоологическое отделение возглавил Иван Дмитриевич Стрельников, физическое – Евграф Степанович Федоров (всемирно известный кристаллограф), астрофизическое (а после смерти Е.С. Федорова – и физическое) – Г.А. Тихонов, ботаническое отделение – Владимир Николаевич Любименко, сравнительно-анатомический и зоологический музеи – Софья Александровна Егунова, анатомическое отделение – Анна Адамовна Красуская, физиологическое и зоопсихологическое – Павел Людвигович Мальчевский, микробиологическое – Василий Леонидович Омелянский, отделение физической химии – Виктор Алексеевич Анри [513] .
Морозов вспоминает:
« Следуя
Морозов принял революцию октября 1917 г. без колебаний. Он был готов к этому всей своей жизнью. Но это не означало, что он разделял большевистские взгляды.
Для него социализм был идеалом общественной организации, однако этот идеал воспринимался им как далекая цель, достижение которой связано со всемирным развитием науки, техники и образования. А движителем последних он считал капитализм. Поэтому в вопросе о социалистической революции Морозов выступил оппонентом В.И. Ленина. Здесь его позиция была ближе к плехановской. В своих статьях он доказывал несостоятельность социалистической революции в крестьянской России. 12 августа 1917 г. в Москве в Большом театре по инициативе главы Временного правительства А.Ф. Керенского состоялось Государственное совещание, к работе которого, по оценкам Керенского, была привлечены деятели «освободительного движения» князь П.А. Кропоткин, Е.К. Брешкова-Брешковская, Г.А. Лопатин, Г.В. Плеханов и Н.А. Морозов. В выступлении на этом совещании Морозов утверждал, что без буржуазии в настоящее время пролетариату не прожить. Он отстаивал позицию, что нужна постепенная, хорошо подготовленная национализация промышленности, а не ее насильственная экспроприация [515] . Морозов участвовал в выборах в Учредительное собрание по спискам от Кадетской партии и здесь он был в одних рядах с другим крупнейшим русским мыслителем ХХ в. В.И. Вернадским.
После разгона Учредительного собрания Морозов сознательно принимает решение об уходе из политики, чтобы полностью отдаться науке.
И в дальнейшем все его контакты с Лениным осуществлялись только на почве интересов науки, а политические вопросы он никогда не поднимал, повторяя полюбившуюся ему фразу одного из вождей Великой Французской революции Дантона «La premeire chose apreґs la pain cґest lґeducation», что в переводе на русский язык означает: «Первая вещь после хлеба – это образование» [516] .
Но по мере укрепления советской власти и социализма менялись и взгляды Морозова на социалистическую революцию и социализм. Эволюция его взглядов была схожа с подобной мировоззренческой эволюцией у Вернадского.
Институт, руководимый Морозовым, дал целую плеяду крупных советских ученых. Гавриил Андрианович Тихов организовал сектор астроботаники АН Казахской ССР. Основные представления астрономической биологии были им сформулированы совместно с Н.А. Морозовым еще до революции, но сам термин «астроботаника» появился 6 марта 1946 г. и принадлежал Тихову (он ввел его на страницах газеты «Казахстанская правда»).
Леон Абгарович Орбели стал сотрудничать с Морозовым еще в Биологической лаборатории Лесгафта с 1913 года. В последующем он руководил рядом первоклассных лабораторий, заведовал кафедрами физиологии I Ленинградского медицинского института и Военно-медицинской академии, был директором Института физиологии им. И.П. Павлова АН СССР и его биологической станции в Колтушах.
В отделении Научного института им. П.Ф. Лесгафта прошли аспирантуру и работали будущий академик Армянской АН Э.А. Асратян, будущий заведующий кафедрой физиологии
МГУ Л.Г. Воронин, академик АМН А.В. Лебединский, известный физиолог А.В. Войно-Ясенецкий и многие другие.В течение 20 лет (1916–1936) отделение ботаники возглавлял Владимир Николаевич Любименко, ставший одним из крупнейших советских ботаников, академиком АН Украинской ССР.
Отделением анатомии долгие годы руководила Анна Адамовна Красуская. Отделение было фундаментом развивающейся научной школы П.Ф. Лесгафта. В 1936 г. ее сменил Сергей Иванович Лебедкин, видный отечественный анатом. Отпочковавшееся от этого отделения отделение гистологии в начале 1930-х гг. возглавил один из крупнейших гистологов СССР, впоследствии академик, Алексей Алексеевич Заварзин.
Отделение зоологии выпестовало таких видных отечественных ученых, как крупный специалист в области высших беспозвоночных и хордовых Константин Николаевич Давыдов, видный орнитолог, академик Петр Петрович Сушкин, специалист по беспозвоночным, академик Николай Викторович Насонов.
Если ввести метафору «птенцы гнезда Морозова», то масштаб этого «Морозовского гнезда» поражает. В нем материализовался размах его энциклопедичности, универсальности и космичности.
В работе над своим фундаментальным трудом «Христос», который до сих пор не стал достоянием широких научных и культурных кругов России, Морозову потребовался колоссальный объем вычислений. Здесь ему оказали неоценимую помощь его соратники по отделению астрономии, ставшие видными учеными, – Н.И. Идельсон, А.В. Марков, Д.О. Святский, Н.М. Штауде и рано умерший талантливый астроном М.А. Вильев (разработавший теорию определения временной заданной планетной констелляции, т.е. вычисление, в какой день и в каком году могло иметь место то или иное расположение планет).
Русское общество любителей мироведения связывает Н.А. Морозова как постоянного его председателя с огромным количеством крупных деятелей культуры и науки в новой России – СССР. 5 июня 1919 г. на общем собрании этого общества его почетным членом по рекомендации Морозова становится К.Э. Циолковский.
В 1920 г. на астрономическом съезде Н.А. Морозов избирается членом Всероссийского союза астрономов. В 1921 г. состоялся I съезд общества «Мироведение», на котором Николай Александрович выступил с докладом «Принцип относительности в природе и математике».
«В голодные двадцатые годы, – пишут С.И. Валянский и И.С. Недосекина, – по всей Руси Великой тянулись к звездам. Одно за другим открывались отделения РОЛМ (Русское общество любителей мироведения. – С.А.) с обсерваториями: во Пскове в конце 1920 года, в Старой Руссе в начале 1921 года, в Трубчевске в 1922 году, в Курской губернии, в Туле, Рыльске, Кашине, Новониколаевске (Новосибирске) и многих других городах [517] .
В 1930-х гг. Русское общество любителей мироведения прекратило свое функционирование из-за репрессий. Все произошло из-за того, что в ОГПУ попал дневник ученого секретаря РОЛМ В.А. Казицина, в котором он критиковал советскую власть. И решением Ленгубисполкома в декабре 1930 г. РОЛМ был закрыт. Официально общество «Мироведение» было включено во вновь образованное Всесоюзное астрономо-геодезическое общество (ВАГО) при АН СССР. А в 1938 г. был закрыт журнал «Мироведение».
Вот некоторые итоги деятельности РОЛМ за 20 лет его существования:
1) число членов общества перед его закрытием составляло около 2400 человек;
2) состоялось 210 общих собраний;
3) состоялось 250 заседаний совета общества;
4) прочитано около 800 научных докладов и сообщений;
5) отдел переменных звезд получил 7600 наблюдений;
6) отдел падающих звезд – около 16000 наблюдений.
Но главным делом Н.А. Морозова стало создание им своей концепции истории человеческой культуры в естественно-научном изложении, названной им «Христос». Название появилось по предложению издателя, и именно оно стало одним из главных препятствий на пути этой книги к читателю. Дело дошло до В.И. Ленина. Секретарь главы советского государства В.И. Горбунов 15 июля 1921 г. извещал Морозова: «Владимир Ильич просил А.В. Луначарского представить отзыв специалистов о Вашей книге “Христос”. А.В. Луначарский просит Вас передать, что рукопись Ваша с нетерпением ожидается» [518] .