Носитель фонаря
Шрифт:
– А еще карасей, сказали, возьмут, в неограниченном количестве. Лучше золотых, но если серебряные – то тоже ничего.
– А вот этого добра, – сказал я с чувством, – просто вагон: и золотых, и серебряных. Тут какое-то карасиное логово, ничего другого и не ловится почти.
– Пойдем тогда, попробуем сдать. Прикинем, что получается по деньгам на поспать и на поесть.
Шли мы довольно долго, даже с набережной завернули – когда Акимыч открыл калитку, пристроенную прямо посреди низенькой зеленой изгороди. На торчащем из белого камня стены медном стержне покачивалась жестяная вывеска, на которой очень лупоглазая рыбка жевала свой собственный очень золотой хвост.
«Золотой
– Да не может быть, – ахнул я. – не верю!
Но первый же взгляд на трактирщика, разливающего что-то зеленое по маленьким рюмочкам, отмел все сомнения. Да, он порядком раздобрел и оброс черной бородой, но это был именно Срджа. Правда, теперь он значился как «Срджан, трактирщик».
Они действительно были рады меня видеть. Кости аж потрескивали от медвежьих объятий Срджа, а Катина раз десять расцеловала меня в обе щеки.
– А теперь мы хотим кое с кем тебя познакомить, – расплылась в улыбке Катина и кивнула служанке в белоснежном чепчике. Та взлетела по лестнице и вскоре, осторожно ступая, спустилась вниз, прижимая к груди большой тряпочный кулёк.
– Это Боца! Нам уже три месяца! Ути-пути малюпусенька! – защебетала Катина, – посмотри на дядю Нимиса, дядя Нимис хороший! Без дяди Нимиса нашего малюпусечки не было бы! Ну, разве не очаровашечка? – спросила меня счастливая мать.
Я посмотрел в кулек, но увидел лишь вязаные кружавчики.
– Очаровашка, – горячо согласился я. – А оно мальчик или девочка?
– Кто же называет девочку – Боца? Это мальчик, наш маленький силач, весь в папеньку.
Кулек дернулся и захныкал, Катина отобрала его у служанки и принялась укачивать.
– Да, парень, вот оно как бывает, – сказал Срджа, глядя вслед жене, уносящий младенца, – живешь себе, живешь, а потом – бац! – и такое счастье. Ты-то сам какими путями в Ноблисе?
Я сказал, что в Ноблисе я на неделю, много две, проездом и заодно спросил не посоветует ли Срджа какую-нибудь недорогую, очень недорогую гостиницу, в которой я мог бы остановиться со своими друзьями.
– А вот это обидно, очень обидно, – нахмурился Срджа, – какая тебе еще гостиница нужна, чем тебя «Золотой карась» не устраивает?
Все мои объяснения, что нас пять человек и что мы практически без денег, Срджа отмел как несущественные. В конце концов мы договорились, что займем две комнатки во втором этаже, а заплатим потом сколько сможем и кормиться будем тут же на тех же условиях, а раз уж я собираюсь всю пойманную рыбу Катине отдавать, то тут и говорить не о чем, к нашим услугам всегда будет большая сковородка лучших в мире зажаренных в сметане карасей.
Разобравшись благополучно с жильем и питанием, мы с Акимычем отправились к парку, сообщать друзьям хорошие новости. Друзья, всклокоченные и мрачные, сидели на скамейке перед входом и жевали сухие бутерброды, запивая их какао.
– Ненавижу енотов! – сказала вместо приветствия Ева.
Квест оказался с изюминкой, каждый подметающий то и дело становился мишенью атаки большого семейства енотов, которые кидались на собранный мусор и снова разносили его по дорожкам, шипя и вцепляясь в метлу, пытающуюся их прогнать.
– … и ты должен минимум двенадцать раз треснуть каждого енота метлой по загривку, прежде чем он исчезнет, а их там десятки!
– Один енот порвал мне штаны, – горестно сказал Лукась, вытянув ногу и демонстрируя нам понесенный ущерб, – кто за это заплатит?
– Потешные зверьки, – резюмировал Гус, глядя на свой распухший прокушенный палец.
Новости о том, что мы пристроены и нас в ближайшее время ожидает горячий обед, впрочем, привели наших оскорбленных енотами
друзей в более умиротворенное состояние. Акимыч отправился показывать им дорогу, я же подошел к сидящему неподалеку голубю, так как последние несколько минут мне бесконечно блямкали уведомления о пришедшей почте. Я собирался выбросить письма в урну, не читая, но официальный вид одного из конвертов, а также печать Lesto заставили меня передумать.«Уважаемый Нимис Динкан! Компания Lesto просит вас немедленно, в кратчайшие сроки связаться с любым из ее представителей. Мы видим, что сейчас вы находитесь в городе Ноблис, и доводим до вашего сведения, что представительство компании в Ноблисе находится на улице Сиреневых Дрожжей дом 34 (карта прилагается). Просим вас незамедлительно откликнуться. С уважением, Администрация.
Дежурный представитель Lesto в Ноблисе обходился без доспехов, но поскольку это был маг крови двухсотого уровня, то, наверное, доспехи ему были ни к чему. Я без объяснений протянул ему письмо, после чего меня препроводили в зал ожиданий, так как те, кто желал со мной побеседовать, «в кратчайшие сроки прибудут в город порталами». Мне выдали свежую прессу, в том числе «Сведения из Иномирья», и там, разумеется, на третьей странице я нашел свое имя, а заодно и мамину речь о том, как мамина жизнь превратилась в бесконечный кошмар, а сердце истекает кровью. Когда меня, наконец, пригласили на встречу, настроение было – хоть вешайся. В «комиссии», как я ее про себя назвал, было несколько человек, но всем явно рулила дама с потрясающим бюстом, с потрясающим, доселе неизвестным мне классом «королева крыс» и не менее потрясающим ником Марвеллоза Бвич, – не очень-то солидно для представителя корпорации, я считаю.
– Вы, полагаю, уже в курсе, что мы столкнулись с… ситуацией, – начала Марвеллоза.
– Да, мне эта ситуация, как и вам, свалилась прямо на голову.
– На компанию в результате идет массированная атака со стороны средств массовой информации и даже правительственных органов некоторых стран.
– Что же, мне очень жаль.
– Я буду говорить прямо: мнения в руководстве компании разделились. Часть нашего правления полагает, что правильным ходом с нашей стороны будет пойти на уступки общественному мнению и немедленно вывести вас из криокомы, и так как вы после разморозки проживете не долее нескольких часов – в этом абсолютно убеждены наши медики, – а, вероятнее всего, погибнете уже в момент выхода, это будет хорошим ответным пиар-ходом.
Тут я, признаться, немного охренел.
– Зашибись, какой хороший пиар-ход!– только и смог пробормотать я.
– Да, пусть весь мир увидит, как несчастный юноша стал жертвой своей неумной фанатичной родильницы. Мы думаем, это надолго отвадит публику от грубого вмешательства в наши дела, от давления на корпорацию, которое попирает не только принципы свободы предпринимательства, но также – дух и букву закона. Ибо закон, как мы понимаем, тут однозначно на нашей стороне. Корпорация Lesto заключила с вами договор, который соблюдался до тех пор, пока в игру не вмешалось беззаконие в одеждах международных чиновников.
– Погодите, – вскрикнул я, – но вы же, и правда, не можете нарушить наш договор!Не имеете права! Если вы меня отключите, и я умру, то я потребую неустойку, ну, то есть, не я…но моя мама может передумать и потребовать! Я уверен, что она будет мстить! И докажет, что была… эээ… введена в заблуждение, но вы-то обязаны были всеми силами сохранять наш договор! Да еще и подтвержденный судебным решением! Она точно на вас всех собак повесит, я ручаюсь!
Марвеллоза кивнула, клянусь, с довольным видом.