Носитель фонаря
Шрифт:
– Я вообще там не учился, – ответил я.
– То есть звание «смиренного» вы получили личным религиозным рвением? похвально… похвально. Вера – один из столпов государственности. Но, в таком случае вам придется сконцентрироваться на получении дворянства.
– Его же император дает, по своему желанию. – сказал я.
– Конечно, конечно… и как только вы будете достойны этого звания, я немедленно свяжусь с Румийским двором, чтобы там срочным порядком оформили все бумаги.
Снова блеск таблички, но теперь текст на ней изменился.
«Выполните все требования, необходимые для получения дворянского
– Хорошо, – сказал я. – Я попробую. Мне к вам надо будет снова прибыть потом?
– Я всегда буду рад видеть вас у себя, господин Динкан, но у владельцев обширных поместий сейчас горячее время – сельские труды, сенокосы, румяные молочницы… – тут граф блеснул глазами, как кот. – Вы сообщите о своих достижениях моему секретарю, он пришлет чиновника, обещаю, что в вашем случае мы не допустим бумажной рутины и все сделаем очень быстро. Достойные сыны Империи должны быть достойными сынами Империи, не так ли?
Мне нечего было на это возразить. Понял я, на кого граф похож. Знал я главврача одной больницы – очень он любил интервью по телевизору давать, а в туалетах его больницы такая плесень была, что от нее чуть не шваброй приходилось отбиваться… Что же, похоже, аудиенции пришел конец, я еще раз поклонился и поблагодарил за прием.
– Всегда рад, всегда рад, господин Динкан. И примите мои соболезнования!
Я сперва не понял, о чем он, но потом увидел, что граф смотрит на ленточку, выбившуюся из моих волос.
– А, да, спасибо… ничего, это был дальний родственник. Троюродная бабушка.
– Радостно видеть, – сказал граф. – радостно видеть, когда молодые люди столь ретиво блюдут традиции и почитают семейные связи!
Я сделал печальное лицо, шаркнул ногой и некоторое время размышлял – нужно ли выходить из кабинета, пятясь, дабы не обращать в сторону вельможной особы непочтительную часть тела, но потом просто повернулся и вышел.
А засахаренных лимонов я все-таки купил – лавочка с ними стояла в десяти шагах от выхода из резиденции – тут же и камень возвращения использовал, зайдя за полосатый навес.
– Этот замок ужасно не хочет быть с нами! – сказал Акимыч, распаковывая шелковистую бумагу на коробке со сладостями. – Нас выгонят, если ты не станешь дворянином, а если станешь – нас завоюют, а если вдруг почему-то не завоюют, то тогда за неуплату взашей выставят.
– Все равно, дворянство получить надо, – сказал Ева. – раз уж такой случай.
– Как? Там бешеные условия: уважение и почитание в куче городов, подвиги какие-то, аренные рейтинги…
– Ты погоди. Само по себе владение замком такого уровня – уже заменяет часть условий, кажется. Сейчас я выйду и пойду читать, инфа про дворянство такая древняя, что секретов там, полагаю, мало, все выложено. Но вообще дворянство – это крутая штука, открывающая кучу квестов и возможностей, так что если есть хоть какой-то шанс, за него надо хвататься!
– А у нас тут Хохен зачудил, – сказал Акимыч, когда место Евы опустело и ее силуэт истаял, блеснув на прощание искорками выхода из игры.
– Как зачудил?
– А пойдем, увидишь.
Во
дворе Гус с Лукасем торчали у тренировочной площадки – Гус курил трубку, которую я ему отдал, а Лукась сидел на бревнышке, подстелив носовой платок.По кругу медленно бродил Хохен. Периодически он застывал, подняв ногу или выставив вперед руку. Судя по следам, занимался он этим уже долго.
– Вот мы и думаем, – сказал Акимыч – это он после ремонта сломался, или он это в целом на поправку идет?
– А что он еще делает?
– Ничего больше не делает. Бродит, как коза на веревочке. Иногда еще за меч хватается, ну, пытается. Глючит его, похоже, круто.
– Как поживает его сиятельство? – поинтересовался Лукась.
– Похоже, очень неплохо поживает, аж лоснится.
– Да, Люк, тебе скоро при встрече с Нимисом каждый раз нужно будет кланяться и руку к сердцу прижимать! Его дворянином хотят сделать!
– При столь тесных дружественных связях, которые существуют у нас с Нимисом, соблюдение церемоний в нашем общении будет необязательным и даже неуместным. – ответил Лукась. – Но если Нимис пожелает, я буду обращаться к нему «сир».
– Попробуй только, – сказал я. – Я тебя… я твой сюртук какао залью!
– Пока что ты пачкаешь его древесной смолой, – сказал Лукась.
Я вздохнул, встал с бревна и пошел переодеваться под тихий и словно бы неуверенный лязг с площадки.
Глава 21
Ева вернулась быстро и, пожав плечами на все наши рассказы об успехах Хохена, сообщила, что все куда печальнее, чем она рассчитывала.
Да, такое владение как Ка-труа требует дворянства, это все из-за деревни Бандуа, она отнесена к значимым поселениям графства. Будь у нас хоть десяток таких прыщей как Сюртэ, корона от нас ничего бы не требовала. А Бандуа расположена на имперском тракте, и пусть она сама не такая уж большая, но в данном случае это роли не играет. Что касается дворянства – то, и правда, многие требования, репутационные, скажем, снимаются, если претендент – обладатель подобного лена, но, к сожалению, многое остается.
Ева достала перо, походную чернильницу и лист бумаги.
– Сейчас запишу, пока не забыла. Десять достижений-титулов…
– Ну, это ерунда, – сказал Акимыч, – есть такие достижения, которые получить вообще делать нечего. Например, если напиться в десяти тавернах и устроить дебош, чтобы тебя оттуда вышвырнули, то у тебя получается достижение «городской пьяница», или такие достижения не считаются?
– Не перебивай, – сказала Ева, – дай сначала список составить. Такие достижения тоже считаются, но карму портят. Далее – у Нимиса должно быть как минимум по пятерке в милосердии и любезности, а также и десятка в благородстве, что у тебя с этим?
Я полез в свою статистику.
– Любезность два, а милосердие один.
– Хреново, – сказала Ева. – Но они в принципе качаются, а вот благородство…
– А благородства у меня девять.
– Откуда столько? – ахнула Ева.
– За замок дали немного, а остальное само как-то набралось по чуть-чуть
– Ничего себе, – сказала Ева, – хотела бы я, чтобы оно у меня само по себе так набиралось. Это же один из самых тугих парметров, его обычно за всякие подвиги чести и самоотречения дают.