Носители искры

Когда разрывавшая тело боль дошла до пиковой точки, за которой уже явственно маячила белая пелена моей смерти, время внезапно ускорилось, и я увидел, как близнец рухнул на пол. И тут же обнаружил, что не могу вдохнуть - лёгкие словно склеились! Беззвучно открывая рот, словно выброшенная на берег рыбина, я царапал себе горло в бесплодных попытках впустить в себя хоть каплю воздуха, пока пристреливший близнеца высокий окли замер, глядя на упавшее к его ногам тело.

– Он умер!
– выкрикнул подскочивший к нему крепыш.
– Смотри!
– он показал на рот мёртвого близнеца, откуда свисали светящиеся щупальца вытянутого из Пальченко околиста, так и не успевшего найти пристанище.
– Это был настоящий мониск!

Высокий окли, распахнув глаза и резко побледнев, обалдело уставился на труп.

"Он умер! Умер! Умер!.." - эхом загудело у меня в сознании, и этот громкий звук будто стронул что-то в моём мозгу, и он, наконец, дал команду лёгким расправиться. Уже почти посиневший от нехватки воздуха, я глубоко вдохнул, внезапно ощутив прилив новой, неведомой раньше силы.

Оправившись от шока, рослый человек снова поднял пистолет и направил его на меня. Я посмотрел на него и улыбнулся.

По телу растекалось блаженство, в голове, как высоковольтные провода, гудело чувство могущества. Высокий бросил оружие и упал на колени, второй окли, открыв рот, смотрел на своего товарища.

– Ты тоже!
– вслух приказал я ему, и крепыш послушно опустился на пол.

В коридоре раздался топот множества ног.

– Все - на колени!!
– разведя руки в стороны, во всю глотку гаркнул я и, услышав, как останавливаются и со стуком опускаются ниц только что бежавшие в лабораторию окли, громко расхохотался.

Я мог управлять ими! Нет, не людьми, а непосредственно околистами. Всеми сразу и каждым в отдельности - достаточно было просто этого пожелать. Я вышел из лаборатории и, хохоча, двинулся между покорно стоявшими на коленях солдатами, заставляя их околисты один за другим вспыхивать, как на Единении, испуская свет через человеческие глаза. Забавные фонарики, загоравшиеся при моём приближении и гаснущие, как только я прошёл мимо. Безграничная власть пьянила, требуя испытывать её снова и снова. Я шагал, переступая через мёртвые тела защитников базы, и даже не глядел на их лица, любуясь бегущим вперёд меня светом живых околистов. Мой хохот не имел отношения к веселью, это была простая разрядка скопившегося напряжения. Я не испытывал ни печали, ни радости, не задумывался, ни в малейшей степени, об ответственности за свои действия, вообще не чувствовал ничего, кроме гудящей внутри меня безмерной силы, позволявшей дёргать околисты за ниточки и смотреть, как они выполняют всё, что взбредает мне в голову. Над базой кружил вертолёт - я направил его в лес и уронил на деревья. Ба-бах!!! Взметнувшиеся ввысь красно-чёрные клубы напомнили мне что-то, что я недавно видел... Дом!
– вспомнил я. Дом, в который попала молния! Там кто-то был... и я шёл туда, но так и не дошёл...

– Где мой дом?
– спросил я одного из окли, стоявших на коленях перед входом в бункер.

Он не ответил, застыв невменяемым светящимся прожектором. Я погасил его и задал свой вопрос снова.

– Что?
– тупо переспросил он, тряся головой. Всё его тело сотрясала крупная дрожь, а в вытаращенных глазах застыл страх.

– Отвезите меня домой!!!
– заорал я, заставив всех окли разом подпрыгнуть.

* * *

Поскольку я понятия не имел, куда именно меня надо везти, но не исполнить приказ было невозможно, окли, недолго думая, доставили одетого в балахон повелителя в Великий монастырь. В этом была своя логика, так что я не стал их наказывать - велел разойтись и вернуться к своим делам и обязанностям.

Они высадили меня у подножия монастырской горы и быстро ретировались. Я стал подниматься вверх, автоматически подчиняя монастырскую охрану, заподозрившую было во мне нечто неладное, а потом и монисков. Некоторые из них испугались и стали хвататься за свои кресты, но я быстро привёл их в чувство, вообще запретив касаться кристаллов в принципе. Что это, в самом деле, за дурость - взрываться, чуть только почуешь опасность?! Нет уж, в своём доме я такого не потерплю!

Тропинка вывела меня к воротам, через которые я вошёл в здание монастыря.

– Ну, что вы замерли, как на параде?
– спросил я уже выстроившихся в ряд нянек, ожидавших меня в холле.

Они не ответили, молча пялясь на странного пришельца. Я мог бы их полностью подчинить, заставив действовать, подобно роботам, но зачем, если всё было давно придумано, и каждая из нянек знала, что ей положено делать? Моё вмешательство только нарушило бы порядок, соблюдавшийся десятилетиями, парализовав привычную жизнь в монастыре. Даже не вникая в подробности, я видел, что всё тут весьма мудро устроено. Будет желание, легко в этом разберусь, - решил я, приказав меня не бояться и воспринимать как самого почитаемого члена их многочисленной монастырской семьи.

– Это балахон моего пятого мона, - сказала одна из девчонок, показав на мою одежду.
– Где он?

– Балахон - мой, - возразил я, глядя в её круглое лицо, такое бледное, что сквозь кожу проглядывали синие жилки вен.

Кое-где всё ещё просматривались веснушки, которые некогда в изобилии теснились на носу и щеках. Перед глазами одним махом промелькнула череда её отражений в зеркале, с того момента, как она посмотрела туда впервые, и до сегодняшнего дня: я увидел, как она росла и менялась. Девочка стояла, опустив взгляд в пол, я захотел посмотреть ей в глаза, и она тут же подняла голову, уставившись на меня своими светло-карими пятаками. Командуя её околистом, можно было управлять её телом, заглянуть ей в память, узнать про неё всё или, напротив, ослабить контроль, фактически предоставив самой себе.

– Но ты не мой пятый мон, - заявила девочка, едва я "отпустил поводья".
– Кто ты?

Вопрос неожиданно озадачил: оказалось, я не могу вспомнить своё имя и всё, что было со мной до того, как я ощутил в себе новую гудящую, как высоковольтные провода, силу. Вместе с этой силой я осознавал и то, как устроен мир, как живет людское сообщество, - словом, всё, что положено знать самому обычному, среднестатистическому окли, кроме того, что касается своей собственной личности! Мелькнула только одна, нечёткая и не очень понятная картинка: дом, в который попала молния. Где это было?.. Что за дом?.. "Ты не мой пятый мон". Я снова заглянул в её память, и увидел высокого лысого мониска с голубыми глазами, на которого она надевала тот балахон, что сейчас был на мне. Девочка расправила ткань, накинула мониску на голову капюшон. Её подопечный посмотрел прямо на меня, и я ощутил связь, словно мы были... близнецами? Что за странное сравнение?! Мне вдруг стало так трудно дышать, словно лёгкие склеились.

– Эй, эй, что с тобой?
– как сквозь вату услышал я голос девочки.
– Открой рот!
– О зубы звякнул стакан.

Прохладная влага выплеснулась, окатив лицо, мышцы расслабились, и я глубоко вдохнул, прогоняя морок.

– Пей!
– сказала девочка, и я послушно проглотил оставшуюся в стакане воду.

– Возможно, пятый мон задохнулся и умер, - отдышавшись, сообщил я девочке.

– Тогда его должны привезти к нам в монастырь. Тогда я смогу в последний раз о нём позаботиться.

– Привезут!
– заверил я её, отдавая приказ ближайшему околисту из службы сопровождения монисков разыскать тело "пятого мона".
– А пока позаботься обо мне. Можешь называть меня просто - хозяин. И вы все тоже!
– обратился я к остальным нянькам.
– Зовите меня - хозяин! И вот ещё что: хватит тут уже стоять, идите все и займитесь... чем там каждой из вас положено!

Девочки стали расходиться.

– А ты, - обратился я к своей веснушчатой подружке, - отведи меня в столовую, очень есть хочется.

– Сейчас не время, - помотала головой девочка.

– А мне плевать!
– гаркнул я.
– Ты... а, кстати, как тебя звать-то?

– Три-девять-восемь-шесть.

– Чего?
– Я снова заглянул к ней в память.
– ...Действительно! Что за бред?

– Просто номер, - пожала плечами девочка.
– Мы все тут по номерам. Можно звать сокращённо: Тридцать-девять - если рядом нет нянь с повтором первой части.

– Да уж вижу, - проворчал я.
– Тридцать-девять... Нет, мне это не нравится! Хочу звать тебя каким-нибудь женским именем, - поразмыслив, заявил я.
– Ну, например... Лена! Вот хорошее имя. Будешь Леной, поняла?