Носители искры

Я осторожно выпрямился и, окинув лабораторию взглядом, приметил удачно стоявший в самой глубине, прямо возле внутренней стеклянной двери, шкаф. "Если за него переместиться, то я смогу нормально стоять, скрытый и от печатающего мужика, и от женщины, когда она выйдет из маленькой комнаты, да ещё и услышу, что в этой комнате происходит. Есть только одна проблема, - думал я, снова присев за бандурой, - меня легко увидеть через стекло внутренней двери - ну да ничего, справлюсь!
– не зря же я лучший ловчий звена..."

Убедившись, что мужик занят своим делом, я покинул укрытие, неслышно перебежал к нему за спину и присел, осторожно подсматривая, что делается в маленькой комнате. Там находились двое: мальчик лет пяти и женщина в белом халате, с открытой папкой в руках. Оба сидели ко мне боком: мальчик на койке, женщина на стуле - и сосредоточенно смотрели в папку. Решив, что момент как раз подходящий, я распрямился и, молниеносно проскочив мимо двери, метнулся за шкаф.

– Серёжа, ты чего?
– услышал я за стеной голос женщины.

Вот бес рогатый! Неужели мальчишка успел меня заметить?

– Что там?

– Дядя, - честно ответил детский голос.

– А-а, ну дядя сейчас занят, он позже зайдёт. А мы пока давай продолжим, хорошо?

– Угу.

Женщина подумала, что мальчик имел в виду печатающего врача. Я перевёл дух и снова приник ухом к стене.

– Расскажи, что ты видишь на этой картинке.

– Птицы...
– чуть подумав, ответил Серёжа.
– Они злые и красные!

– А здесь?

– Тётенька... ой! нет! бабушка... ух ты, их две!

– Как так - две?
– удивилась женщина.

– Ну вот же!
– вскричал мальчик.
– Вот нос - это бабушка, а вот - ухо, тут тётенька!

– Хорошо. С картинками всё. Ты молодец, Серёжа, - похвалила женщина.
– Осталось пройти шлем. Вставай.

В комнате послышалась какая-то возня, стуки и пыхтение.

– Серёжа!
– прикрикнула женщина.
– Немедленно прекрати!

– Не хочу шлем!
– плаксиво протянул мальчик.
– Не буду! Хочу книжку, там про кораблики!

– Будут тебе кораблики, но только после шлема.

– Не хочу, он горячий и кусается!

– Не говори глупостей, иначе мне придётся сделать тебе укол. Ты ведь не хочешь укол?

Воцарилась тишина. Я представил себе, как врачиха достаёт из кармана огромный шприц и показывает Серёже, а тот, округлив от страха глаза, яростно мотает головой из стороны в сторону.

– Ну, тогда давай руку и пошли.

– А можно я Мишу с собой возьму?

– Ладно, бери.

Дверь открылась, и я, затолкавшись поглубже за шкаф, услышал, как они выходят.

– Что, готовы?
– спросил мужик, скрипнув стулом, - наверное, встал.

– Да, - ответила женщина.
– Серёжа, забирайся сюда.

Несколько минут я вслушивался в шуршание и шорохи, потом тихонько высунулся и увидел, что мальчик уже сидит, пристёгнутый ремнём к креслу и со шлемом-медузой на голове. В руках он сжимал тёмно-коричневого игрушечного медведя размером с мою ладонь - под яркими лабораторными лампами слишком большие для такой маленькой головы пластмассовые пуговицы чёрных глаз блестели, словно живые. Между ушей было кольцо - игрушку можно было использовать как брелок.

– Ай!
– вскрикнул мальчик, и его Миша вздрогнул от ужаса.

Мужчина снова занял место за столом. Он коснулся большой белой кнопки на ближайшем из приборов, и остальные вокруг тоже ожили, загорелись индикаторы.

– Ой, горячо!- завопил Серёжа, стиснув Мишу так, что чуть не оторвал ему голову.

Текст с большого дисплея исчез, вместо него развернулась картинка. Она была крупной, так что я мог легко рассмотреть на ней человеческий мозг, а под ним ярко-белый околист, по форме похожий на берёзовый листок с бахромой тонких отростков, уходящих глубоко в извилины обоих полушарий. По цвету и яркости с околистом совпадала лишь малая часть отростков, большинство же было заметно тусклее, а некоторые, тёмно-серые, вообще выглядели совсем потухшими.

Мужчина коснулся нескольких сенсоров всё на том же, ближайшем к нему, приборе - околист засветился сильнее, и на секунду все, даже потухшие отростки, вспыхнули белым светом.

– А-а-й, больно! больно!!
– лицо мальчика исказилось от страдания.

Не обратив на это никакого внимания, мужик послал ещё один световой импульс.

– А-а-а!
– Серёжа задёргался, игрушка полетела на пол, маленькие ладошки заскользили по шлему, пытаясь его сорвать.
– А-а-а!!!

Я уже выскочил из-за шкафа, намереваясь прибить этих чёртовых врачей-садистов, но тут, к счастью, женщина что-то нажала, и мальчик сразу успокоился. Руки упали на колени, из-под шлема раздались тихие всхлипывания. С трудом подавив накатившую ярость, я сделал два шага назад, пока таращившиеся на приборы гады меня не заметили. "Ребёнка, конечно, надо спасать, но куда я сейчас, вырубив врачей, с ним денусь? Ясно же, что эти скоты действуют не сами по себе, а с подачи тех, кто здесь командует... "Приказ на усыпление" - после такого вряд ли стоит рассчитывать, что меня с ребёнком под мышкой выпустят отсюда живым. Бес рогатый, да я ведь даже не знаю, как открыть ведущую в коридор дверь!.."

– Зачем ты это сделала?
– тем временем возмутился мужик.

– Затем, что только хуже!
– прошипела женщина, ткнув пальцем в картинку на дисплее.
– Ты что, вообще ничего не видишь?!

– Вижу, - мрачно признал мужик.

Я снова осторожно высунулся и посмотрел на картинку. После манипуляций этого урода в белом халате количество потухших отростков явно увеличилось, даже сам околист, казалось, стал менее ярким.

– Тогда какого хрена?!
– взвилась врачиха.

– Возможно, если ещё увеличить мощность...
– он потянулся к прибору.

– Да нет же!
– женщина схватила его за запястье.
– Всё наоборот! Ты как будто питаешь его этой мощностью!

– Кого, мальчишку?
– он вяло пытался освободиться.

– Его противодействие! Питаешь противодействие! Чем больше мощность, тем оно активнее, ну, неужели не видишь?! Бес рогатый, да ты только посмотри на это!
– пальцы её разжались, но мужик уже перестал вырываться, недвижно замерев перед дисплеем.

Я тоже уставился на картинку: те проводящие пути околиста, что горели ярко-белым ещё пять минут назад, теперь гасли один за другим, быстро пополняя семейство тёмно-серых. Зрелище и правда завораживало, хоть по спине и бежали мурашки - никогда до этого я не видел, как умирает околист, и это было по-настоящему страшно.

– Блокаду!
– очнувшись, вдруг заорал мужик.
– Блокаду коли, мать твою!

Он вскочил, бросился к мальчику и сорвал с него шлем. Щёки Серёжи заливали слёзы, грудь содрогалась от рыданий. Выхватив из кармана шприц, врачиха сбросила с иглы защитный колпачок и одним прыжком оказалась рядом. Мужик отстегнул привязной ремень и грубо наклонил малыша вперёд, чуть ли не стукнув лицом о колени. Игла вонзилась в основание черепа. Спустя секунду тело мальчика обмякло. Они снова нахлобучили на него шлем, и пока женщина удерживала голову Серёжи в вертикальном положении, одновременно следя, чтобы он не сполз с кресла, мужик ринулся к приборам. Мигнула, обновляясь, картинка: горевших белым светом отростков осталось всего штук пять, но процесс угасания прекратился, а сам околист сделался ярче.