Нова и Куинтон. Без сожалений

– Привет, - говорю в трубку, вынимая банки с супом из пакета.

– Эм… - с другого конца раздается женский голос, который звучит знакомо, но я не могу вспомнить его.
– Это Нова... хм... Рид?

– Да, - убираю банки в шкаф и, развернувшись, прислоняюсь к кухонной тумбе.
– Кто это?

– Это Нишель Пирс, мама Делайлы, - она замолкает, будто ждет, когда я что-нибудь скажу ей.

Я не знаю, что сказать. Она первая мне позвонила, и я видела эту женщину, может быть, три или четыре раза, когда мы заходили к Делайле домой, мы тогда еще учились в старшей школе и жили дома. По большей части, Делайла не любила находиться у себя дома, она говорила, что ее мать заставляет ее чувствовать себя ничтожной.

– Не знаю, как объяснить, - наконец, она произносит крайне раздраженно.
– Так что просто скажу, как есть... Делайла пропала.

Я вовсе не удивлена, учитывая, что произошло с Куинтоном, который был соседом по квартире с Делайлой, и как мы не могли найти его в течение нескольких месяцев.
– Вы искали в Вегасе?

– Да, но я не нашла никаких ее следов...
– она прочищает горло.
– Послушай, я очень беспокоюсь за нее, и я не знала, кому еще позвонить, так как не знакома с ее друзьями. Ты слышала от нее что-нибудь, или знаешь, где она может быть?

– Нет, - говорю я ей, задаваясь вопросом, стоит ли ей рассказать о последнем разе, когда я видела Делайлу в Лас-Вегасе. В каком ужасе она была. Как сходил с ума ее бойфренд Дилан. Как ее жизнь была полна наркотиков, и дела шли плохо.
– Ничего с июня.

– Она что-нибудь говорила о том, куда собирается, когда ты видела ее?
– спрашивает она.
– Последний раз, когда мы разговаривали был около года назад, она тогда собиралась в Лас-Вегас, чтобы жить своей жизнью.

– Честно говоря, я немного разговаривала с ней, когда ее видела, - говорю я и потом осторожно добавляю, - она была немного... не в себе, и ее парень выглядел довольно... странно.

– Насколько странно?

– Я не знаю...
– надеюсь, что она не воспримет то, что я скажу дальше, сильно плохо. Иногда у родителей возникают проблемы со слухом, когда они слышат, что их ребенок стал употреблять наркотики.
– Они оба были на наркотиках, и я думаю, что Дилан был немного жесток с ней.

– Меня это не удивляет, - говорит она с нулевым изменением в ее голосе.
– Он всегда занимался глупостями.

Я качаю головой, раздраженная тем, что она, кажется, совсем не заботится о собственной дочери. Делайла и я закончили нашу дружбу не на хорошей ноте, но был момент, когда мы были близки, и она помогла мне пережить трудные времена своим сумасшедшим способом.

– Это все, что мне известно, - говорю я Нишель.
– И еще то, что квартира, в которой они жили с Тристаном и Куинтоном, сгорела, но, на сколько я знаю, никто не пострадал.

– Я этого не знала, - она, кажется, слегка шокирована.
– Ты случайно не знаешь адрес места, где она останавливалась... того, где сгорела квартира?

– Я не помню его, но, если вы дадите мне минуту, я могу узнать, - выхожу из кухни и направляюсь к комнате Тристана.

– Да, хорошо. Спасибо.

– Нет проблем, - убираю телефон от уха и прикрываю его рукой, подталкивая приоткрытую дверь комнаты Тристана локтем и шагая внутрь.

Он свернулся калачиком в своей постели, укрывшись одеялом и уткнувшись головой в подушку. Я слышу, как он тихо дышит, когда подхожу к его постели, и я уверена, что он спит. Мне не хочется его будить, но он единственный человек, кроме Куинтона, у кого я могу получить адрес.

– Тристан, - говорю я тихонько. Он не шевелится, так что я касаюсь его плеча рукой.

– Эй, у меня к тебе вопрос.

Он переворачивается на спину, его веки дрожа открываются, и он моргает удивленно.
– Что ты здесь делаешь?
– спрашивает он хриплым голосом.

– Мне нужен адрес вашей старой квартиры в Вегасе.

Он зевает, вытянув руки над головой, его глаза покраснели от усталости.
– Зачем?

Я поднимаю руку с телефоном в ней.
– Мама Делайлы ищет ее и хочет узнать адрес.

Он заметно напрягается.
– Ну, она же сгорела, так что...
– он пожимает плечами, потирая глаза.
– Действительно ли это имеет значение, когда квартиры больше не существует?

Я киваю, внимательно наблюдая за ним.
– Да, так и есть, так какой адрес?

Он закатывает покрасневшие глаза, словно я шучу.
– Три пятерки Мейплтонвилл-драйв, - бормочет он и поворачивается, оказываясь лицом к стене и спиной ко мне.
– Я собираюсь спать. Чувствую себя дерьмово.

Я помню, когда он впервые рассказал мне, что квартира сгорела, мне показалось, что он опустил некоторые подробности произошедшего. Теперь я действительно начинаю сомневаться, нет ли там чего-то еще. Когда он почувствует себя лучше, мне придется надавить на него, чтобы он рассказал, но сейчас я позволяю ему отдохнуть, потому что он выглядит ужасно.

Выхожу из его комнаты, закрыв за собой дверь. У меня ощущение, что что-то плохое могло случиться с Делайлой, когда квартира сгорела. Возможно, Дилан что-то с ней сделал. Но что это говорит обо мне? Ведь я оставила ее в таком месте, зная, как он к ней относился?

Я не могу перестать думать об этом, когда иду обратно на кухню, диктуя маме Делайлы адрес, который дал мне Тристан.

– Спасибо, - благодарит она, когда я заканчиваю.

– Пожалуйста, - отвечаю я, возвращаясь к сумкам с продуктами.
– Можете ли вы дать мне знать, что случилось? Когда найдете ее?

– Конечно, - однако, по ее голосу я понимаю, что она этого не сделает, и я вешаю трубку, чувствуя раздражение.

Раздражение только усиливается, пока я делаю Тристану суп, мои мысли застряли на Делайле, где она, что она делает, все ли с ней в порядке. Я должна была повлиять на нее, когда была рядом. Должна была рассказать кому-то о том, как Дилан относится к ней.

Черт возьми, настанет ли когда-нибудь время в моей жизни, когда я не буду жалеть о принятых решениях в прошлом? Я начинаю думать, что нет и что сожаление - это просто часть жизни, и я не могу зацикливаться на этом. Тем не менее, когда суп для Тристана готов, моя старая привычка все считать от стресса вновь появляется, и все, что я хочу сделать, это сосчитать все лапшу в супе и все пятнышки коричневого цвета на ковре.

Когда я вхожу в его комнату, Тристан лежит на кровати, глядя в потолок, руки подложив под голову.
– Съешь это, - говорю ему, направляясь к кровати, балансируя, чтобы не обжечься паром от тарелки.

Он поворачивает голову ко мне и хмурится, глядя на тарелку.
– Я слишком устал, чтобы есть, - вздыхает он.
– И я не голоден.

– Боже, ты как маленький ребенок, - я ставлю суп на тумбочку рядом с кроватью. Он бросает на меня злой взгляд, и я отвечаю ему взаимностью.
– И если суп не исчезнет к тому времени, когда я вернусь, у тебя будут большие неприятности.
– Я сурово грожу ему пальцем.