Нова и Куинтон. Без сожалений

– Привет, - на выдохе говорит она.
– Я надеялась, что это ты звонишь.

Ее ответ заставляет меня улыбнуться, но это также смущает меня, что она так рада меня слышать.
– Да, я просто хотел поговорить с тобой... но если ты не можешь говорить, ничего страшного.

– Почему я не могу говорить?

– Потому что... ну не знаю. Ты говоришь, будто запыхалась.

Она смеется, и я закрываю глаза, наслаждаясь этим спокойным звуком.
– Это потому, что я играла в твистер с Леа и Тристаном, и мне пришлось бежать к телефону.

Прислоняюсь к стене, открывая глаза.
– Твистер? Это была идея Тристана?
– Я ненавижу, что мой голос звучит ревностно, но никак не могу справиться со своими чувствами. Я хотел бы быть тем, кто живет с ней, играет в игры, в которых нам приходится соприкасаться телами в неудобных позах.

– Нет, на самом деле это была Леа, - говорит она, и я отчетливо слышу, как закрывается дверь.
– Она сказала, что ей скучно и что ей нужно заняться чем-то другим, кроме как сидеть на диване и смотреть повторы «Дневников вампира»

– И твистер оказался именно такой штукой?

– Да, это была единственная игра, которая была у нас в шкафу, и, если тебе интересно, она принадлежит Тристану.

– Я знал, что он за этим стоит.
– Я помню все разы, когда он хотел, чтобы мы подцепили девчонок. Тристан всегда хотел замутить с любой девушкой, на которую он наткнулся. Боже, такое ощущение, что это было тысячу лет назад, когда прошло всего несколько месяцев. Совершенно другой мир, полный расколов, соблазнов и неверных шагов. Вот на что похожа жизнь, когда ты годами употребляешь наркотики, а потом вдруг трезвеешь.

– Похоже, он какой-то извращенец, да?

– Иногда, - говорю я, а затем решаю, что мне нужно сменить тему, потому что разговоры о извращенности Тристана не помогают мне успокоиться.
– Я подумал, что ты сначала могла бы поставить песню сегодня, а потом мы можем поговорить.

– Да, можно и так, - она звучит растерянно.
– Но могу я спросить, почему?

– У меня просто был тяжелый день, - говорю я ей, будучи более честным, чем обычно.
– И ожидание услышать, какую песню ты собираешься выбрать для меня, всегда поднимает мне настроение.

– Хорошо, какую песню ты хочешь сегодня?
– в ее голосе звучит бодрость, и я чувствую, как у меня успокаивается сердцебиение.

– Как насчет обнадеживающей?
– спрашиваю, не уверенный, поймет ли она, что я имею в виду.

Но я быстро понимаю, что никогда не должен подвергать сомнению способности Новы, когда дело касается музыки, потому что спустя несколько минут звучит «Rise» Эдди Веддера. Вероятно, это не то, что большинство людей выбрали бы в качестве обнадеживающей песни, но предоставьте это Нове и поймете, что выбор попал в самую точку. Она нашла мне песню, в которой не говорится о радуге и солнечном свете, но она вселяет надежду, и мне становится лучше.

– Так что ты думаешь?
– интересуется она, возвращаясь к телефону, музыка играет на заднем фоне.

– Думаю, она хороша, - я расслабляюсь в своей кровати и закрываю глаза. Дышится немного легче, мне кажется. На самом деле все кажется проще в данный момент.

– Это вселяет в тебя надежду?
– спрашивает она, и я слышу ожидание в ее голосе.

Я лежу с закрытыми глазами, но мимолетная улыбка украшает мои губы.
– Знаешь, что? Это так. Это действительно так.
– Делаю паузу, зная, что то, что я скажу дальше, будет для меня огромным шагом, но по какой-то причине я хочу это сделать, хочу поговорить с ней, потому что мне кажется, это сделает мою жизнь чуточку проще.

– Я могу поговорить с тобой о том, почему я был расстроен сегодня?

– Конечно, - говорит она, хотя, похоже, нервничает.
– Я говорила тебе, что ты можешь поговорить со мной о чем угодно.

Я делаю глубокий вдох, потом еще, готовясь открыть дверь.
– Речь идет о моем будущем и о том, насколько оно меня пугает.

– Я понимаю, - говорит она, и мои веки приоткрываются.
– Но я обещаю, что станет лучше - движение вперед тебе поможет.

– Я знаю, - смотрю на фото Лекси на стене. Она смеется над чем-то... я, честно говоря, даже не могу вспомнить, что это было. Видимо я что-то сказал ей. Она выглядит такой счастливой. Такой живой. Глаза светятся. Сердце бьется. Она счастлива.
– Но трудно думать о будущем, когда мне кажется, что каждый раз, когда я это делаю, я оставляю кого-то позади.

Слышу, как у нее перехватывает дыхание, но Нова, будучи Новой, звучит спокойно, когда говорит, - Я на самом деле очень хорошо тебя понимаю. Я также себя чувствовала с Лэндоном.

Я с трудом сглатываю.
– Ты любила его?

– Да, - произносит она негромко.
– Он был моим другом в течение нескольких лет, прежде чем мы стали встречаться, и это помогло мне узнать его лучше, - она всасывает воздух и выпускает его постепенно, как будто она на грани слез.
– Я думала, что выйду за него замуж.

Я чувствую, как слезы покалывают мои глаза, когда понимаю, что я собираюсь сказать.
– Я тоже думал, что женюсь на Лекси... хотя не был уверен, что она была на той же ступени, что и я. Она была такой загадочной. И беспокойной. И ей не нравилась идея остепениться.
– И когда она умерла, я увидел, как наше совместное будущее ускользает, но я не расстроился, потому что тоже умирал, но потом я вернулся без нее, и будущее ушло навсегда.

– Лэндон не любил говорить о будущем вообще, - говорит Нова печально.
– Иногда я думаю, это потому, что он знал, что он... ну, ты знаешь... и либо он не позволял себе говорить на эту тему, не хотел давать пустых обещаний мне, либо просто никогда не задумывался об этом.

Я был близок к тому моменту, когда уйти из жизни, казалось лучшим вариантом. Будучи там, я действительно не думал о своем будущем, но я не хочу говорить ей об этом, потому что она заслуживает лучшего ответа.
– Я уверен, что он думал об этом, - говорю я.
– Хотя он, возможно, никогда ничего не говорил, он должен был думать об этом хоть немного. Чтобы быть с тобой навсегда.

– Ты так думаешь?
– спрашивает она с надеждой.

– Я знаю это.
– Это ложь, но ради благого дела. Она этого заслуживает - заслуживает мира и многого другого.

– Куинтон?

– Да, - меня душит, и даже одно слово передает всю скорбь, муки сожаления и печали, всплывающие во мне.

– Я знаю, что действительно трудно думать о будущем и обо всем, - говорит она.
– Но у меня есть чувство, что у тебя все получится намного лучше, чем ты думаешь.

– Надеюсь, ты права, - отвечаю я, массируя рукой больную грудь и шрам на ней - постоянное напоминание о том, что случилось той трагической ночью.
– Но я даже не знаю, что буду делать в будущем. Я продолжаю думать о том, где я мог бы быть через несколько лет...