Нова и Куинтон. Без сожалений

Он снова хлопает меня по плечу, и это начинает меня раздражать, но я не могу понять, почему. Думаю, это потому, что я на самом деле не привык к тому, что люди прикасаются ко мне, и потому что его поглаживания кажутся попыткой проявить сострадание.
– Ты можешь встретиться со мной завтра в шесть?
– спрашивает он.

– Могу... да, но зачем?

– Я хочу показать тебе кое-что.

– Если речь идет о строительстве домов, то вы должны знать, что я сейчас работаю на подрядчика по покраске, поэтому я уже вроде как это делаю.

– «Среда обитания для человечества» - это немного другое, - говорит он со страстью, убирая ладонь с моей руки и сжимая ее в кулак перед собой.
– Представь себе, строить дома для тех, кто действительно в этом нуждается.

– Он тянется к двери и открывает ее, впуская прохладный ветерок.
– Там целый мир, Куинтон. Где много людей, которые нуждаются в помощи, и много людей, которые не хотят тратить время на то, чтобы предложить свою помощь. Но ты и я - мы видим время по-другому. Мы понимаем, насколько это важно и как все, что мы делаем в этой жизни, имеет значение. Хорошее и плохое. Поэтому очень важно, что мы тратим много времени, делая добро.

– Да, я думаю, - я до сих пор не знаю, полностью ли я согласен с его речью, и думаю, что он это прекрасно видит, но отказывается сдаваться.

– Встретимся завтра в шесть в доме, над которым я работаю, - говорит он, выходя за дверь.
– И я покажу тебе.

– Шесть утра?
– переспрашиваю я, и он кивает.
– Ладно, но я должен быть на терапии к полудню.

– Этого достаточно, - его губы подрагивают в улыбке, и я следую за ним, позволяя двери захлопнуться за мной. Сегодня свежий и ясный день, трава покрыта инеем и опавшими листьями.

– Для чего?
– спрашиваю я, накинув капюшон куртки на голову.

Он идет по траве, в тени деревьев.
– Для меня, чтобы показать тебе, как прекрасна может быть жизнь.

Я, честно говоря, не удивлюсь, если он сидит на крэке или еще чем-то с его позитивом. Не похоже, что у него крыша поехала.

После того, как я соглашаюсь на встречу с ним, он дает мне адрес и свой номер телефона, а затем обещает меняющее жизнь утро. Я ему не верю, хотя часть меня хочет. Хочет верить, что однажды я смогу ходить вокруг таким же счастливым, как он, жить свободной от наркотиков жизнью, не чувствуя себя так, будто борюсь, чтобы не проваливаться под землю.

* * *

Позже в тот же день, после нашей терапии с Грегом, который считает, что это отличная идея, чтобы пойти с завтра Уилсон, и провести несколько часов на работе, я иду домой в полуразобранном состоянии. Отец оставил мне голосовое сообщение, сказав, что у него сегодня вечером встреча, поэтому я должен поужинать без него. Когда я разогреваю вчерашние замороженные остатки лазаньи, тишина дома и вид коробок повсюду начинают накрывать меня. Не могу поверить, что это происходит. Он действительно собирается переезжать, а я не готов к этому. Я не хочу перемен. Я хочу, блядь, стабильности. Я хочу быть в состоянии ходить и чувствовать себя хорошо, как Уилсон. Иисус, я действительно этого хочу. Теперь, когда я действительно верю, что это возможно. И я хотел бы выяснить, как этого достичь.

Микроволновка пищит, и я, взяв лазанью, иду наверх в свою комнату, чтобы поесть. Когда я сижу на кровати в окружении рисунков и фотографий Лекси, мои мысли возвращаются к ней. Не могу не думать о том времени, которое мы провели здесь. Мы целовались и касались друг друга, смеялись, а иногда Лекси даже плакала, если у нее был плохой день. Я выслушивал ее и пытался утешить ее, насколько это возможно. Иногда я тоже изливал свои чувства, но нечасто.

Достаю свой блокнот, чувствуя потребность писать, чтобы вытащить свои эмоции наружу, вытащить воспоминания о Лекси, аварии, потому что именно это Грег говорил мне сделать.

Честно говоря, я никогда особо не был болтлив. Вспоминаю, что я всегда был своего рода слушателем. Когда Лекси хотела поговорить, я давал ей советы, но никогда сам не обращался за советом, даже когда чувствовал себя неуверенным в школе, в жизни, в своем будущем. Конечно, я планировал поступить в колледж и жениться на Лекси, но в глубине души я всегда задавался вопросом, чувствует ли она то же, что и я: хочет ли за меня замуж, потому что всякий раз, когда я поднимал эту тему, она только улыбалась и избегала говорить об этом, целуя меня или обнимая. И я никогда не настаивал, просто держал все внутри... держал, пока не стало слишком поздно, и больше не осталось возможности получить ответы. Не осталось способа все выяснить.

Я понимаю, что много держу в себе. Избегаю разговоров, как сразу после аварии, никогда не думал о последствиях, никогда не извинялся за то, что произошло, было ли это по моей вине или нет. Даже с Новой, я закрываюсь, когда ситуация становится эмоциональной и трогательной, хотя иногда вещи меняются в этом направлении, и я даже не осознаю этого. С Новой легко разговаривать. Это точно, и хотя мне неприятно это признавать, за последний месяц я разговаривал с ней более открыто, чем с кем-либо за всю мою жизнь. Но я все еще борюсь с действительно сложными вещами. Как мои чувства к Лекси. Или в то время, когда я чувствую, как моё сердце открывается Нове. Но Уилсон, он просто, блядь, ходит по комнате, изливая душу. Интересно, сколько времени ему потребовалось, чтобы прийти к этому. Смогу ли я также... жить нормальной жизнью? Получил ли он прощение? Отпустил прошлое? Есть ли у него жена? Дети? Семья? Разве это возможно? Нет, этого не может быть... не так ли?

Как только я пишу это, я хочу забрать свои слова обратно. Как я могу достичь этого? Думать о будущем? Нет, я беру свои слова обратно. Но это написано чернилами и не может быть стерто, как и нельзя стереть ту короткую секунду, когда у меня появилась эта мысль.

– Дерьмо, - я зол, потому что мои мысли внезапно разгоняются со скоростью около миллиона миль в минуту. Мне нужно как-то их отключить. Я знаю один способ... но нет... я не могу туда пойти. На самом деле, я не хочу. Мне было так трудно выйти из этого темного места, и я не думаю, что у меня достаточно сил, чтобы вырваться из него снова.

Бросаю ручку через всю комнату и сжимаю руки в кулаки. Вдох. Выдох. Это то, что Чарльз заставлял меня делать, когда я впервые был в реабилитационном центре и принимал лекарства, которые отучали меня от зависимости к героину и метамфетамину. Дышать. Дышать. Дышать. Пусть это пройдет. Но это не проходит. Мне нужно что-то еще. Дозу. Да, это самое простое решение, но более сложное имеет меньше долгосрочных последствий.

Мне нужно с кем-то поговорить. Грегом. Уилсоном. Но уже больше восьми, и я не хочу их беспокоить. Я тут же достаю свой телефон и звоню человеку, с которым я могу поговорить, и единственному человеку, с которым я действительно хочу поговорить. Человеку, который может отвлечь меня достаточно, чтобы успокоить меня.

Барабаню пальцами по колену, набирая номер Новы и слушая гудки. Когда дело доходит до четвертого, я думаю, что она не собирается отвечать, и я почти готов повесить трубку и пойти к дому Маркуса и купить у него все, что смогу. Получить дозу. Почувствовать прилив. Затем онемение. К счастью, Нова берет трубку, как только ее голосовая почта срабатывает, и я выдыхаю с облегчением, понимая, насколько я все еще слаб - сколько помощи мне все еще нужно.

– Привет, - говорю я после того, как она отвечает, мгновенно успокаиваясь, мой пульс успокаивается.