Новая жизнь

Артем мечтал только об одном — добраться до своей квартиры, рухнуть на диван и провалиться в сон. Чёрт, как же он устал. В ушах звенели голоса коллег, писк мониторов, стоны пациентов. Но смена кончена. Домой!

Куртка, небрежно накинутая на плечи, не спасала от сентябрьского ветра, который пробирал до костей. Фонари отбрасывали блеклые тени, и асфальт блестел после недавнего дождя, отражая неоновые вывески круглосуточных магазинов.

Артем свернул в переулок, чтобы срезать путь к метро. Узкая улочка, зажатая между многоэтажками, была пустой. Артём сунул руки в карманы, думая о том, что надо бы купить кофе. Без кофе врачу нельзя.

И тут он услышал крик. Женский, резкий, полный ужаса.

— Помогите! Пустите!

Артём замер, сердце дёрнулось. Крик доносился из-за угла, где переулок упирался в тёмный двор. Он знал этот район — не самый благополучный, но и не совсем трущобы.

Крик был таким отчаянным, что рефлексы сработали раньше разума. Парень ускорил шаг, почти побежал, завернул за угол.

Там, под тусклым светом единственного фонаря, стояла машина — чёрный седан, мятая, с тонированными стёклами. Рядом трое парней окружили девушку, лет двадцати, в лёгкой куртке и джинсах. Незнакомка прижималась спиной к стене, глаза блестели от слёз.

Один из парней, долговязый, с лицом, изрытым следами акне, держал её за запястье. Другой, лысый, что-то говорил, скалясь. Третий, низкий, беззубый, стоял чуть в стороне, похохатывая.

— Да ладно, не ломайся, поехали с нами, — прогнусавил долговязый. — Будет весело, куколка.

— Отпустите! — девушка дёрнулась, но долговязый только сильнее сжал её руку.

Девушка вскрикнула, и Артём, не раздумывая, шагнул вперёд.

— Эй! — его голос прозвучал громче, чем он ожидал. — Отвалите от неё.

Троица обернулась. Долговязый прищурился, оглядывая Артёма с ног до головы, будто оценивая, стоит ли связываться. Коренастый выпрямился, оскалился. Холодные как у змеи глаза цепко оглядели гостя. Щербатый сплюнул на асфальт и демонстративно хрустнул костяшками пальцев.

— Ты чё, герой? — протянул долговязый, растягивая гласные. — Вали отсюда, пока цел.

— Не трынди, Костян, — буркнул коренастый, почёсывая шею. — Ща разберёмся.

Артём почувствовал, как кровь прилила к вискам. Он не был бойцом, не ходил в качалку, не махал кулаками с детства. Простой врач районной больницы, хороший хирург. Эти умения едва ли бы сейчас пригодились ему.

Девушка посмотрела на него, её глаза были полны мольбы, и это решило всё.

— Отпустите её, — повторил Артем. — Сейчас же.

Щербатый заржал, обнажив дырку вместо зубов.

— Слышь, придурок, не лезь, а то ляжешь, — он сделал шаг вперёд, поигрывая складным ножом, который вытащил из кармана. Лезвие хищно блеснуло.

— Последний раз говорю, — Артём шагнул ближе, хотя в груди всё сжалось. — Отвалите.

Долговязый, которого назвали Костяном, отпустил девушку и повернулся к Артёму, его лицо исказилось в злобной гримасе.

— Ну, ты сам напросился, умник.

Девушка воспользовалась моментом. Она бросилась со всех ног бежать прочь. Артём успел заметить, как она скрылась за углом, и облегченно выдохнул. Она в безопасности. Но тут же он понял, что остался один против троих.

— Ах ты, сука! — рявкнул Костян. — Баба ушла! Ща ты за это ответишь!

Артём поднял руки, пытаясь что-то сказать, но времени не было. Коренастый с цепью шагнул сбоку, его кулак мелькнул в воздухе. Артём инстинктивно увернулся, но щербатый оказался быстрее.

Он схватил Артёма за куртку, рванув к себе.

Артем наотмашь ударил его. Удачно. Челюсть отморозка клацнула, а сам он взвыл.

— У-у-у! Сволочь!

В тот же миг Костян подобрал с земли кирпич — красный, потрескавшийся, валявшийся у стены.

— Допрыгался, падла!

Артём увидел, как кирпич взлетел, но не успел ни закрыться, ни отшатнуться. Стремительный удар пришёлся в затылок. Боль взорвалась в голове, мир качнулся, свет фонаря погас, и всё погрузилось в темноту…

* * *

Артем вздрогнул. Огрели кирпичом — вот что случилось! Потом — потеря сознания. А потом…

Он задумался.

Видимо, его кто-то обнаружил, наверное, вызывал скорую. Может быть, та самая девушка, которую он спас. Тогда почему он не в больнице, а тут оказался?

Артем вновь огляделся.

— Ничего не понимаю…

Дождь, между тем, утих, и несколько посветлело. Так, что сквозь туманное марево на холме, за деревнею, вдруг проглянул классический барский особняк, этакое дворянское гнездо, выстроенное в строгом классическом стиле. Два этажа, фронтоны, колонны. Симпатичная усадебка. Правда, похоже, деревянная. Хотя, за дальностью не разберешь.

За усадьбой синел лес, в самой же деревне — или, лучше сказать — в селе — деревьев почему-то было мало. Никаких тебе палисадников, зарослей — лишь одиноко стоявшие осины да по-осеннему золотистые липы. И еще — обглоданные козами березки на самой околице.

«Нужно все осмотреть! Да-да! Тщательно осмотреть, а уже потом — делать выводы», — подумал Артем и несмело побрел по улице.

А, честно-то говоря — кое-какой вывод Артем уже для себя сделал. И вывод — весьма нехороший. Но, мысль эту он из головы гнал… Мало ли, всему этому кошмару (да, да, именно кошмару!) найдется вполне обычное объяснение. Может, кино снимают… или, скорее, эти, как их… Исторические реконструкторы — реконы. Да! Как-то привезли одного такого с их ристалища к Артему в больницу — хватанули бедолагу палицей по башке. Хорошо, в шлеме был, варяжском. Вот уж да — всякий по-своему с ума сходит. Ну, никому ж не мешают — пущай.

Улочка привела Артема не небольшую площадь, после всей грязи показавшейся молодому человеку весьма опрятной. Добротные двухэтажные дома, сложенные из крепких бревен, у некоторых даже первый этаж — из камня. Чуть поодаль — еще какие-то приземистые строения. В памяти вдруг всплыло полузабытое слово — лабаз…

За площадью, на невысоком холме, виднелась небольшая одноглавая церковь, деревянная, но весьма симпатичная, радующая глаз.

Откуда-то слева вдруг грянула музыка, да так внезапно и громко, что Артем невольно вздрогнул и повернул голову. Музыка доносилась из распахнутых настежь дверей двухэтажного бревенчатого дома с широким крыльцом и большой выцветшей вывеской «Трактиръ».

Что ж, оно и понятно.

А музыка-то оказалась знакомой, и даже очень — «Амурские волны»! Артем улыбнулся — ну, надо же. Он и сам наигрывал иногда этот вальс на фортепьяно. Когда-то в детстве мать отдала в музыкальную школу. Артем какое-то время ходил, да потом бросил — наскучило. Но играть умел. Точнее, не играть, а так вот — наигрывать себе в удовольствие.

Пам-пам-парам…

И девчонкам нравилось. С женой так и познакомился. Увы, с бывшей. Эх, Оля, Оля… Время бы вместе больше проводить — глядишь, не развелись бы, деток бы завели. Ага… Это сейчас, с высоты тридцати пяти лет — хоть и не Бог весь какой возраст — понимаешь… А тогда? Карьера, карьера, карьера… Что Артем, что Ольга… Она тоже врач, педиатр… Потому и расстались — легко. И все же… все же грустно, что так. А Оля нынче завотделением. Или в частную клинику ушла?