Новые приключения князя Андрея в России 1806

Но, Андрей не позволил себе в тот момент сказать что-либо лишнее, поскольку непонятные воспоминания не оставляли его. И, если им верить, то девушка эта была очень даже себе на уме. Возможно, что с ней были связаны какие-то семейные тайны. «Что же такое насчет нее? Откуда эти фрагменты воспоминаний о том, что она насквозь фальшива?» — недоумевал Андрей, даже не зная, как реагировать на появление Амели. Впрочем, все эти мысли остались пока подавлены его восхищением внешностью девушки. Оставаясь стоять и любоваться ее красотой, он не хотел в этот момент углубляться в темные уголки памяти, которые могли бы разрушить очарование.

Княжна Марья, заметив, как брат растерянно реагирует на появление девушки, слегка нахмурила брови. Она знала, что у Андрея раньше всегда имелось свое мнение о мадемуазель Бурьен, причем, далеко не самое лучшее. Но, теперь он смотрел на эту девушку так, словно видел ее впервые. И, казалось бы, он даже потерял дар речи, словно и не ожидал вовсе увидеть эту молодую особу в доме.

— Надеюсь, Андрэ, ты еще не забыл мою компаньонку Амели? — произнесла Маша, стараясь скрыть недоумение в голосе.

А мадемуазель Бурьен обернулась к княжне с очаровательной улыбкой и проговорила:

— Да, я так скучала по князю Андрею! Его бесконечные разговоры о литературе и искусстве всегда вдохновляли меня!

Андрей, все еще ошеломленный, не мог не заметить, как ее чарующий голос, мелодичный и нежный, словно струился в воздухе, заполняя пространство вокруг них. Но, в то же время, в его сознании все настойчивее всплывали обрывки воспоминаний прежнего князя Андрея: смутные разговоры с какими-то намеками, недовольство этой девушкой с его стороны и еще нечто, какая-то тайна, связанная с ее появлением в семье и с ее положением. Но, попаданец пока не мог составить из разрозненных кусочков этих воспоминаний, чуждых ему, нечто цельное, из чего можно будет понять, почему эти неприятные воспоминания так настойчиво преследуют его, стучась в мозг и мешая любоваться внешностью Амели.

— Я рад видеть вас снова, мадемуазель Бурьен, — наконец выдавил Андрей из себя, стараясь придать своему голосу нейтральные интонации.

— О, князь Андрей! За это время к нам сюда в усадьбу привезли новые скульптуры и картины. Я уверена, что они вдохновят вас так же, как вдохновляют и меня! И я с удовольствием буду ждать, когда вы сможете высказать о них свое мнение! — с нотками восторженности в голосе произнесла француженка.

В этот момент Андрей почувствовал, как его охватывает желание узнать эту девушку получше, чтобы понять, что же за тайны скрывается за этой восхитительной внешностью.

— Да, я был бы рад обсудить эти новые произведения искусства вместе с вами, — произнес он, стараясь скрыть свое волнение.

Но, тут сестра увлекла его в сторонку, проговорив:

— Там слуги подготовили для тебя горячую ванну. Иди скорее, пока не остыла вода. Мы же с Амели сейчас направимся на прогулку. Необходимо подышать свежим воздухом, пока солнце радует нас своим присутствием на небосклоне после многих дней пасмурной погоды.

— Надеюсь, вы тоже присоединитесь к нам потом на прогулке, любезный князь? — проговорила по-французски Амели, удаляясь по коридору под ручку с княжной Марьей. И глаза хорошенькой блондинки светились не то радостью, не то кокетством.

Проводив взглядом девушек, князь Андрей пошел в том направлении, куда указала сестра. И вскоре его уже встретили любезные слуги, пригласив в отдельный флигель, где располагались баня и помывочная. Там ему, действительно, сразу предложили искупаться в ванне. Но, он предпочел сперва помыться в бане, где дородный банщик из крепостных крестьян долго издевался над его спиной, охаживая ее березовым веником.

Во время процедуры Андрей вспоминал опасные дороги, по которым пришлось пройти на пути из Моравии в Лысые Горы. Хорошо еще, что родовое имение находилось ближе к Смоленску, чем к Москве. До Смоленска отсюда было немногим больше шестидесяти верст, а до Москвы нужно ехать три с лишним сотни. Впрочем, когда преодолел почти полторы тысячи верст, добираясь от Здешова до Смоленска, подобное расстояние уже не кажется каким-то огромным.

«И какой черт дернул меня повести отряд через польские земли? Хотел сократить путь, да попался в ловушку так глупо! И вот результат: добрался один из всего отряда. Хорошо еще, что вырвался из лап этих бандитов живым», — думал Андрей, пока банщик массировал ему спину. Тяжелые думы тяготили самозванца, прижившегося в образе князя.

Поляки окружили лагерь небольшого русского отряда на опушке леса, обложив его со всех сторон. Последний бой выдался жестоким и безнадежным. И Федор, верный поручик, возглавив оставшихся стрелков из Семеновского полка, сделал все возможное, чтобы прикрыть бегство князя Андрея. Ведь он должен был доставить важные дипломатические документы, которые доверил ему граф Йозеф Бройнер-Энкровт для того, чтобы он передал их лично в руки императору Александру.

Да только удача отвернулась, и снова не повезло. Когда он вырвался из польских земель, напали на дороге разбойники уже в России, обчистив до нитки и заперев в каком-то сарае, видимо, чтобы выкуп за пойманного барина потом потребовать. Только чудом, расшатав подгнившую доску, Андрей тогда выбрался наружу посреди ночи. Напав сзади на конвоира и убив его без лишнего шума, он вскочил у коновязи на своего коня, которому и был обязан тем, что погоня не смогла догнать. Он спасся, вот только, те пакеты с печатями, которые выдал правитель Великой Моравии, остались у разбойников. И теперь Андрею было очень досадно, он мучился совестью, что не остался тогда со своими бойцами, чтобы разделить до конца их участь в неравном бою против поляков.

Глава 3

В имении Лысые Горы уже много лет домочадцы старались строго придерживаться расписания, установленного главой семейства Николаем Андреевичем после того, как его сослали в деревню от двора императора Павла. Мало кто знал, из-за чего последовала опала. Вот только, въезд в столицу ему разрешили лишь при новом императоре Александре. Но, к этому времени, положение ссыльного все-таки уже плохо на него повлияло. И все его пороки, которые имели место до этого, от постоянной жизни в деревне только усугубились, отчего с окружающими он делался с каждым годом все более резким и требовательным. Князь стал нелюдимым, считая, что если кто-то захочет его повидать, то сам к нему приедет. Он же никого особо и не желал уже видеть. Общества сына, дочки и прислуги ему вполне хватало.

Сам князь по военной привычке вставал в шесть утра, требуя того же и от домочадцев, несмотря на пол и возраст. Старик практиковал омовения холодной водой ради закаливания. Эта привычка у него тоже появилась еще в молодости на службе в армии, но и ее он обязывал применять всех остальных. В семь утра он, одевшись в просторный домашний халат-шлафрок, завтракал в своей комнате, почитывая, обычно, газету «Санкт-Петербургские ведомости», регулярно доставляемую в имение из столицы через почтовые станции. Впрочем, информация в газете, пока она добиралась до Лысых Гор, уже устаревала на несколько дней.

Неспешно позавтракав, в десять утра старик выходил на променад по своему имению. И управляющий в это время обязательно отчитывался перед ним, сопровождая хозяина на прогулке. Иногда они вместе даже работали в саду, а после вместе заходили в контору к управляющему, где пропускали по рюмочке чего-нибудь покрепче. Немного приподняв себе настроение, после прогулки старый князь шел мучить дочку науками, с завидной регулярностью методично вдалбливая девочке с явно гуманитарным складом ума алгебру и геометрию.