Новый Мир ( № 7 2009)

Очередь взрывается разом. Ах ты сволочь! Хрен тебе. Нашелся тут. И т. п.

Но особенно запомнилось такое: “На работе от вас, докторов наук, покоя нет. Так еще сюда забрались. Нигде от вас не отдохнешь! Даже в очереди”.

Белые одежды

Два года назад это было. Приехавший из Краснодара друг Вадим, который дома вообще не смотрит телевизор, изучал по моему телевизору сериал “Московская сага”. Там как раз показывали какую-то сцену с “гулаговскими зэками”. На каждом из зэков была телогрейка, то ли недавно побывавшая в химчистке, то ли просто только что сошедшая с конвейера. То есть поражавшая стопроцентной чистотой. “Странно, — сказал Вадим, — у меня на даче фуфайка в более ужасном состоянии, нежели фуфайки этих парней, досиживающих десятый год на Колыме”.

Благодаря ему я обнаружил, что все герои новейших фильмов про “ад советского общества” и даже фильмов про войну почти всегда — в лагере, в окопах

и т. д. — ходят в аккуратных, отглаженных форменных костюмах. Режиссерам лень повалять в грязи их гимнастерки, фуфайки, шинели, чтобы хоть чуть-чуть приблизить внешний вид всех этих офицеров, солдат, зэков к реальности. В каком виде доставили из магазина или пошивочного цеха — в таком виде и одевают.

Это “тоталитарная чистота” одежд “жертв тоталитарного режима” является для меня главным символом новейшего телесериального искусства, расцветшего в последнее время и цветущего, надо отметить, очень даже “с утра до вечера”.

Феодализм — не шутка

Обыкновенная школа в промышленном монограде. На входе висит фотопортрет местного олигарха — он оказывал школе серьезную спонсорскую помощь. Рядом с ним висит фотопортрет директора школы, окруженный разными директорскими дипломами в рамочках.

— Вы воспитываете таким образом в детях чувство благодарности?

— Главным образом, мы пытаемся воспитать в них корпоративную этичность (!). Для современного человека это качество очень важно.

В ответе ни грана юмора. Впрочем, какой тут юмор, если твой портрет висит рядом с портретом главного спонсора.

2007

Свечной заводик

Один мой друг поведал мне о своей мечте. Купить маленький бизнес в Таиланде или Индонезии (желательно на острове) — что-нибудь вроде интернет-кафе или кафе (бордель дороговат), — свалить туда, жить, ходить в трусах круглые сутки и ни на чем не заморачиваться. Мечта показалась мне экзотичной. Я как-то привык к тому, что “сваливающий” народ стремится в основном на Запад или, на крайний случай, в Израиль. Начал рассказывать о “восточной мечте” знакомым, а в ответ мне каждый второй про то, что он давно думает про Таиланд и Индонезию. И куча “поучительных” историй на эту тему. Вот типичная история. Маленький бизнес в Индонезии можно прикупить за 20— 30тысяч зеленых. Училка из Новосибирска продала свою квартиру, купила там кафешку и ходит теперь в трусах целые сутки. И не заморачивается. Говорит, что дура была, что раньше так не сделала. Ну и еще разные истории с подобным содержанием.

Я вот как-то пропустил появление “восточного тренда” в разрешении главного российского вопроса (давно отодвинувшего не только “Что делать?” и “Кто виноват?”, но даже “За чей счет?”). Главный российский вопрос уже много лет как формулируется следующим образом: уезжать или оставаться?

Новую Зеландию, как рай для халявщиков, в середине 1990-х фиксировал. Канаду в той же роли в конце 1990-х фиксировал. А вот Юго-Восточную Азию просмотрел. А ведь интересное явление.

Растворение литературы в хип-хопе

Когда я был “продвинутым молодым человеком”, то знал, что “Беги, кролик, беги” — это знаковый роман Джона Апдайка. Нынешний “продвинутый молодой человек” знает, что это знаковая песня Эминема.

Обожаю феномен “кочующих символов”.

Человек сложнее суммы обстоятельств

Ну абсолютно, абсолютно похожие “мамочки”. Мамочки-одиночки. Поздний ребенок, ребенок для себя, “автор изделия неизвестен”, трогательные и дурацкие истории про папу, который разбился на машине и похоронен в другом городе, обе подрабатывали уборщицами... Обе, что называется, “простые хорошие женщины”. Абсолютно одинаковые модели воспитания — стряхивание пылинок, потакание и балование во всем. Еще бы — ведь ребеночек растет без отца, его нужно жалеть, жалеть и еще раз жалеть. Может, я не углядел чего, многого не знаю (к тому же познакомился с обеими довольно поздно), но со стороны все выглядело абсолютно одинаковым.

И что же? Результаты?

У одной сын в раннем детстве демонстрирует понимание того, что в этой жизни можно рассчитывать только на самого себя. Опасно фарцует уже в четырнадцатилетнем возрасте. Когда выпадает шанс в начале 1990-х, приторговывает даже оружием и наркотой. Сейчас владелец серьезной фирмы. Маме в огромном загородном доме выделен весь третий этаж. Она ездит туда на лифте и ухаживает за цветочками на двухгектаровом участке. Все делает сама, никаких садовников, уборщиц и кухарок. По выходным мама готовит любимое блюдо сына — жареную картошку с грибами.

У второй сын — совершенная противоположность. Скромность, немного подавленность, немного трусоватость. Так и не женился. В тридцать пять лет живет с мамой в двухкомнатной хрущобе. Преподает в техникуме. Старается не выходить из дома без надобности. Мама увлеченно занимается хозяйством. По выходным готовит его любимое блюдо — жареную картошку со сметаной.

Заметим, что обе матери очень довольны своими сыновьями и считают, что все у них получилось.

Никакой теории “воспитания без отца” не построишь.

Одна и та же ситуация. Одно и то же воспитание. И такие разные результаты. Неужели дело в грибах?

Лифт на небо

Юный знакомец поведал о страхе, живущем в умах представителей “молодежных” фракций офисных работников. Страх не успеть вырваться к 28— 30годам из простого “персонала фирмы” и не занять хоть какое-то начальственное место. Ибо если не успеешь к этому возрасту воспользоваться довольно сильным в современной корпоративной культуре трендом “продвижения перспективных молодых”, то можешь пролететь навсегда. Просто потом “лифт” будут заполнять другие молодые, а ты останешься вечным исполнителем указаний, “частью персонала”.

Отцы и дочери

Бурвод — заводской поселок. Когда-то автономный, теперь часть Улан-Удэ, столицы Бурятии. В Бурводе на автотрассе специально для дальнобойщиков создано своеобразное заведение, объединившее под одной крышей кафетерий, мотель, сауну и публичный дом.

Название заведения — “Сытый папа”. Есть в этом что-то безумно-фрейдистское...

Легендарный комдив

Сюжет от социального антрополога.

В пролетарско-зоновской “слободе” когда-то жил бомж Чапаев. То ли кличка у него была такая, то ли фамилия — история умалчивает. Он никогда нигде не работал, не имел никаких документов, то есть жил абсолютно независимо от государства, за что был очень уважаем криминальными авторитетами. При этом сам с криминалом никогда никаких дел не имел. Благополучно пробуха2в и проторчав несколько десятков лет, Чапаев скончался.

Прошли годы, а в этой слободе молодым людям, достигшим возраста инициации, предлагают сделать жизненный выбор, задавая вопрос: “Ты за братву или за Чапаева?” Суть вопроса — ты выбираешь подключение к криминальному коммунитаризму или будешь жить сам по себе? Опять же, отвечая на вопрос вроде “Ты по жизни кто?”, надо сказать: за братву или за Чапаева.