Новый Мир ( № 8 2009)
Шрифт:
К урне птиц умерших путь
Всех, чья неподдельна суть —
Чтоб, молясь, о них вздохнуть.
Однако счастливая идея воспроизвести подлинный смысл псевдонима Великого Барда — кто бы ни скрывался под этим именем — продиктовала иную концовку перевода.
И последнее. Теория Гилилова обогащает нас не только новым знанием о личности Потрясающего Копьём, но и значительно расширяет объём литературного наследия Шекспира. В сборник “Жертва любви” входят
К переводу поэмы прилагаются две попытки переводов из первой части “Песен Голубя”. Она построена по образцу 119-го псалма, в котором — в оригинале — строки каждой главки именуются одной из букв алфавита. Структура песен второй части гораздо сложнее. Это своеобразные акростихи, состоящие по вертикали не из букв, а из целых слов, образующие, в свою очередь, целостное двустишие. Эти виртуозные акростихи являются необычайным по глубине и технической сложности вызовом переводчикам. К сожалению, справиться с ними автору этих строк покамест не удалось. Но, надеюсь, со временем и они займут законное место в корпусе русского Шекспира.
Виктор Куллэ
Феникс и Голубь
Пусть громопоющий птах,
Сын Аравии песков,
Как герольд, пробудит скорбь
В чистых, преданных сердцах.
Ты же, что в глухую ночь
Демонов зовёшь, визжа,
Что сулит предсмертный жар, —
Прочь от них, немедля прочь.
Хищных крыл, что клюв багрят
Кровью, — здесь ни одного.
Лишь Орёл, пернатый вождь,
Зван на траурный обряд.
Реквиема скорбный глас
В белых ризах пропоёт
Лебедь, наш священник — тот,
Что кончины чует час.
Ворон, что живёт до ста —
Тот, чьего дыханья смрад
Красит чёрным воронят, —
Тоже плакальщиком стань.
Антифон : Погибла Страсть,
Верности отныне нет.
Феникс с Голубем в огне
Обоюдного костра.
Такова Любовь была,
Что чужды границы им.
Двое сделались одним,
Упраздняя смысл числа.
Слит раздельный стук сердец.
Между Голубем зазор
И меж Ней — не сыщет взор.
Это — чудо из чудес.
Столь Любовь была сильна,
Что сквозь пламя Голубь зрел,
Как в глазах Её горел.
Он был Ею, Им — Она.
Здравый Смысл смущён: пред ним
Нарушенье естества.
Не одно, но и не два
Скрыты именем двойным.
Потрясённый Разум зрит:
Те, кто есть, — совсем не те,
Кем казались. В простоте
Был сложнейший мир сокрыт.
Он вскричал: “Двоим в одно
Не срастись — их выдаст след”.
Там, где Разум слаб и слеп,
Властвовать Любви дано.
Разум, как на сцене хор,
Тем, кто ярче всех светил
Дух с Любовью совместил, —
Спел надгробный плач глухой.
Плач
Истина, Краса и Честь,
Совершенства, что не счесть,
Пеплом обернулись здесь.
Феникс стала смерть гнездом.
Голубя высокий дом
Ныне в вечности найдём.
Был бездетен их союз,
Но не слабость в том, а вкус —
Непорочность брачных уз.
Истина теперь — обман;
Красота — лишь слой румян.
Здесь их прах земле предан.
К урне, где они вдвоём,
Сердцем верные, придём
И, молясь, о них вздохнём.
Потрясающий Копьём
Из первой части “Песен Голубя”
3
Возвышенная, прочь, невинность — Славы ложе!
Воздержанность, прощай — Любви заклятый тать!
Воспой Любовь мою в словах неложных,
Вступись за сердце бедное, чтоб стать
Возлюбленной моей, мой Феникс, — ты чиста
Воистину с избытком. Путь нелёгок
В объятия мои, и без уловок.
7
Златая Феникс , я восславлю милость Неба
За то, что мне послало лучшую из Муз —
Затем, чтоб дух Гомера в мире не был
Забыт. Я вознести тебя клянусь.