"Ну и нечисть". Немецкая операция НКВД в Москве и Московской области 1936-1941 гг

Наркоминдела об арестах иностранных подданных. Политбюро ЦК ВКП(б) было вынуждено специально

потребовать от НКВД «строгого соблюдения существующих международных соглашений», как бы странно

это не звучало в апреле 1938 г.295 Приказ НКВД № 00762, завершивший «ежовщину», восстанавливал

практику особого отношения к иностранным подданным.

1. Первая волна

В своем письме Сталину Литвинов рассматривал высылку германских граждан из СССР как минимально

возможный приговор или даже как форму оправдания за недостаточностью доказательств. Хотя

подавляющее большинство высланных обвинялись в тяжелом антигосударственном преступлении —

шпионаже, их приговор скорее выглядел подтверждением расхожей формулы о том, что «каждый немец —

агент гестапо», нежели наказанием за реально совершенные дейстия.

В практике использования высылки германских граждан можно выделить два отличающихся друг от друга

периода. В первом, условно до начала февраля 1938 г., ОСО автоматически приговаривало граждан

Германии к высылке из СССР, причем в обвинительном заключении часто (но не обязательно)

присутствовала ссылка на приказ НКВД № 00439. Таковых в базе данных — 79 человек из 113, приго-

воренных к высылке (фактически было выслано около 100 человек). На завершающем этапе национальных

операций немцы в сомнительных случаях (лишенные германского гражданства, находившиеся вне

подданства, с просроченными паспортами) приравнивалось к советским гражданам, что резко уменьшило

количество высылавшихся из СССР. С февраля и до конца 1938 г. таковых оказалось всего 9 человек, причем

в отношении трех из них приговор о высылке из СССР был пересмотрен. Вторая волна высылок пришлась

на конец 1939 г. и была связана с заключением пакта о ненападении, о чем пойдет речь ниже.

Выше уже шла речь о том, что эмигрантов, не перешедших в советское гражданство, не всегда

приговаривали к высылке из СССР. Вопрос решался не на основе правовых норм или приказов НКВД, а

Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД 1937-1938

С. 527. 176

исходя из практических соображений, не зафиксированных в АСД. Но даже приговоренных к высылке

иногда оставляли в СССР, давая небольшой лагерный срок. Отмена решения ОСО не считалась в условиях

царившей тогда чрезвычайщины чем-то из ряда вон выходящим 296. Приехавшую в 1933 г. к сыну

пенсионерку Кэти Розенбаум вначале приговорили к высылке, однако потом выяснилось, что она получила

статус политэмигранта, и исполнение приговора было приостановлено. После двух лет пребывания в

тюрьме Розенбаум все же отправили в Германию, не сделав никаких скидок на то, что она являлась еврейкой.

Находившийся на содержании МОПР Эрнст Басси, также первоначально приговоренный к высылке, не

дождался исполнения приговора, так как в процессе оформления документов выяснилось, что он прибыл в

Советский Союз по подложному паспорту.

Похоже, что сообщение посольства о лишении гражданства Германии рассматривалось в НКВД как

аргумент в пользу обвиняемого. Удивительны обстоятельства освобождения слесаря обувной фабрики имени

Парижской Коммуны Ганса Ротера. После приговора о высылке его паспорт был направлен через НКИД в

посольство, оттуда пришел ответ, что «Ротер лишен германского гражданства, а поэтому не может быть

допущен в Германию». Создалась ситуация, которая могла довести до сумасшествия любого чиновника —

приговор есть, но выполнить его невозможно. Дальнейшая процедура являла собой пример «государства

произвольных действий» — приговор ОСО не был отменен, но дело вернули на доследование в Кировский

райотдел НКВД, где его спустили на тормозах. Ротер был освобожден по постановлению следователя,

утвержденному начальником УНКВД МО — очевидный нонсенс ввиду наличия неотмененного приговора,

но последний попросту проигнорировали.

Бюрократическая медлительность спасла и венгерку Елизавету Бартош, которая до 1933 г. работала в

советском торгпредстве в Берлине. Приговоренная к высылке на родину, она прибыла на советско-польскую

границу в тот момент, когда выданная ей виза уже была просрочена. Новый тур переписки между НКВД и

НКИД был прерван закрытием в Москве венгерской миссии. После полугодового пребывания на границе

Бартош вернули в Москву. Дело пришлось пересматривать, и Бартош в конце концов была освобождена.

Веро

296 Гражданин Германии, болгарин по национальности Железко Перфанов был приговорен к высылке 28 ноября 1937 г. Это

решение было отменено ровно через год, новое решение о высылке ОСО продублировало 5 февраля 1940 г. Отмена первого

приговора была связана с тем, что германский паспорт Перфанова и его жены не продлили в посольстве. На протяжении почти

трех лет болгарин находился в тюрьме, в течение 1938 г. в его деле не зафиксировано ни одного допроса.

175

ятно, такому исходу способствовал категорический отказ обвиняемой добровольно отправляться на родину, где ее ждали репрессии за участие в Венгерской советской республике 1919 г.

Перепроверка гражданства, особенно у тех эмигрантов, кто прибыл нелегально или имел просроченный

паспорт, приводила к тому, что процедура высылки затягивалась на годы297. Рекордсменом здесь стал токарь

московского завода «Серп и молот» Вилли Вильфюр. Он был приговорен к высылке еще в 1937 г., но затем

про него как будто забыли. Вильфюр написал больше десятка заявлений, требуя отправки на родину, но

вспомнили о нем только после заключения пакта. За прошедшие годы его лишили германского гражданства, и посольство отказалось выдать ему документы. Чтобы хоть как-то закрыть дело, Вильфюра 17 января 1940