Няня для родного сына

Мартин молчал, не отрывая взгляда от моего лица. Неужели я ошиблась? Уже хотела развернуться и уйти, но Мартин оказался рядом.

– Не уходи, – попросил, осторожно коснувшись моей руки.

– Мне нужен ответ.

– Тебе дед сказал?

– Роберт мне ничего не говорил, но если ты не хочешь…

– Нет. Я должен был сразу обо всём рассказать, но не знал как, ведь у меня до сих пор нет подтверждения моим словам. А так…. Я боюсь, что ты не поверишь.

– Я попробую понять.

– Я не любил Ангелину, и никогда не собирался на ней жениться. А когда встретил тебя, то больше ни о ком не мог думать.

И Мартин рассказал всё, как было. Слушала и понимала, что если бы не та фраза Роберта, я бы не поверила ни одному слову.

– Зачем нужен этому Берковскому мой сын? – спросила.

– Наш сын, Вероника. Он ему как раз не нужен. Он не знает, что Кирилл на самом деле тот ребёнок, от которого он так старался избавиться.

– И его до сих пор не могут найти? – Больше всего меня волновало, что этот психопат может быть где-то рядом.

– Нет.

– Но почему ты сразу не сказал?! Возможно, помощь Лехманов была бы не лишней.

Мартин покачал головой.

– Нет. Они были первые под подозрением.

– Нет, Мартин. Это не так. Виктор знал правду с самого начала, и если бы он хотел избавиться от Кирилла, то не стал бы столько времени нянчиться со мной.

– Но при этом успел выдать тебя замуж, – упрекнул дядю Мартин.

– Ему были нужны гарантии, что его не обманут, – ответила.

Сейчас это выглядело так глупо. Сколько всего можно было избежать, если бы мы знали правду.

– Скажи, что ты не любишь его, – потребовал Мартин.

– Кого?

– Дмитрия.

При упоминании имени бывшего мужа вздохнула. Мы расстались не очень хорошо. Дмитрий ничего не хотел слушать, ни о моих желаниях, ни о просьбах Виктора, и вёл себя, как капризный ребёнок, который не получил новую игрушку. К счастью, благодаря стараниям Олега Васильевича, который настоял на написании чёткой даты в брачном договоре с оговоркой, что она может быть изменена только в меньшую сторону, я получила развод. Странно, что Зимин не сделал этого во втором договоре.

Я нахмурилась.

– Нет. Я не люблю Дмитрия, если это для тебя так важно, но это абсолютно ничего не значит, Мартин.

– Для меня это значит очень многое, – мягко произнёс Щегельский.

– Нужно найти этого человека, – потребовала у него. – Я имею в виду Берковского.

– Я понял. Он как сквозь землю провалился. Единственная связь была через его мать, или Ангелину. Но ни у своей матери, ни у Ангелины он не появлялся.

– Но ты понимаешь, что он опасен?! – воскликнула.

– Я это знаю, и делаю, всё возможное, чтобы его нашли.

– Нужно сделать невозможное!

– Вероника, я смогу защитить и тебя, и Кирилла.

– Нет, Мартин. Он уже раз смог тебя обмануть.

– Теперь у него это не получится.

Совсем не это я была готова услышать, и страх, что моему сыну грозит опасность, затопил душу, ведь у меня нет никакой возможности его защитить. И если связей Щегельских оказалось не достаточно, то даже не представляла, что ещё можно сделать. Ведь, когда получила свидетельство о рождении Кирилла, где было указано, что я его мать, мне казалось, что на этом проблемы закончились. На самом деле оказалось, что они только начались. Ведь проведённый тест ДНК только доказал, что мой мальчик жив, а я сама поставила его жизнь под угрозу.

Глава 47.

Мартин.

Каждую ночь, даже закончив все дела, не спешил подниматься в спальню, на которой сам настоял. Я ждал, когда заснёт Вероника.

Дербышев не нашёл мне замену и скидывал некоторые проекты на проверку, и, хотя я не числился уже в его штате, отказать ему не мог. Проверял, исправлял недочёты и отправлял обратно. Это было несложно.

Сложным было другое: вернуть Веронику. Ту, Веронику, которая с любовью смотрела в мои глаза и замирала при каждом прикосновении.

Поэтому я до последнего заставлял себя не подниматься наверх, чтобы хотя бы не вспугнуть то, что уже было. И когда посреди ночи услышал своё имя, произнесённое её голосом, подумал, что медленно схожу с ума, но это не помешало мне сразу же повернуться.

Вероника стояла в дверях. Это был первый раз за всё время, когда она сама зашла на территорию, где был я. До этого, она старалась со мной не пересекаться, и если бы я сам этого не делал, Вероника прекрасно обходилась бы без моего присутствия.

Тысячи мыслей ворвались, предлагая варианты один безумнее другого, зачем она пришла. Она может просить всё что угодно, кроме одного: отпустить её.

Я ожидал всего: упрёков, обвинений, нападок, но никак не то, что Вероника будет искать выходы из сложившейся ситуации. Согласен, что безопасность нашего сына для неё важнее всего, но я не думал, что она предложит свою помощь. Нет, я не отказываюсь, но и рисковать ей не буду.

Вероника ушла в смятении. Не думаю, что она ляжет спать после нашего разговора, и мне опять придётся ждать, пока она уснёт. Потому что иначе не усну я.

Я сам загнал себя в ловушку, настояв на общей спальне, и теперь каждую ночь за это расплачивался.

Утро начинается с визита Зимина. По его лицу сложно что-либо предугадать, но то, что он приехал сам, говорит, что всё-таки что-то случилось.

Провожу его в кабинет и предлагаю кофе. Зимин согласно кивает, и ждёт, когда он может перейти к делу.

– Говорите, – прошу его.

– Вчера был оплачен счёт на продолжение лечения Анны Берковской.

– Вы смогли определить?

– Автоплатёж, – коротко бросает Зимин.

– Чёрт.

– Но это ещё не всё. Кто-то приходил к ней.

– То есть?

– Никаких посетителей у неё не было, передач на её имя тоже, и, тем не менее, в её комнате нашли вот это, – Зимин достаёт из портфеля детскую шапочку, упакованную в целлофан.

Испуганный вскрик разрывает тишину кабинета. В дверях стоит Вероника и, не мигая смотрит на то, что принёс Зимин.

– Откуда это у вас? – спрашивает она и подходит ближе.

– Вероника Андреевна, вам знакома эта вещь? – спрашивает Зимин.