Няня для родного сына

Здесь мы были счастливы, но это было так давно, словно в другой жизни. Или не с нами, или другими нами.

Мы просто стоим. Уверена, что Мартин думает о том же, о чём и я, но произнести вслух не решается ни один из нас.

Глава 50.

Зябну, прячу руки в карманы (возле реки заметно холоднее), и Мартин надевает мне капюшон.

– Я люблю тебя и всегда любил, и не хочу, чтобы мы оставались чужими. Выходи за меня замуж, Вероника.

– Мартин, я и так замужем, если ты забыл.

– Нет. Ты просто поставила свою подпись, но мне этого мало. И времени, которое ты отвела тоже очень мало.

– Я не могу пока дать больше.

– Почему?

– Мне нужно время.

– У тебя его целая жизнь, только не уходи, пожалуйста.

Поднимаю свои глаза и встречаюсь с взглядом, полным боли, раскаяния и… надежды.

– Я не уйду, – отвечаю.

Его руки проскальзывают вокруг моей талии и обнимают.

– Спасибо, – выдыхает Мартин, касаясь моих губ. Его поцелуй осторожный и нежный, словно мы никогда раньше не целовались, и сейчас боится напугать. Он не торопится отпускать мои губы, а мне не хватает дыхания. Несмело отвечаю, вспоминая вкус его губ. Из груди мужчины вырывается рваный выдох. – Вероника, – шепчет Мартин моё имя.

– Поедем домой, там Кирилл, – напоминаю о сыне.

– Да, конечно, – соглашается Мартин и нехотя выпускает меня из своих объятий.

Наверное, это глупо – давать надежду, но Мартин прав, попробовать стоит. Поднять наш маленький цветочек, который ждёт нас дома.

Отворачиваюсь к окну, чувствую, как Мартин находит и сжимает мою руку, и поворачиваюсь к нему.

– Всё будет хорошо. Верь мне, – слышу слова, которые он не раз говорил.

Очень хочется верить.

Дворники счищают снег, падающий на лобовое стекло и стекающий мокрыми дорожками. Снегопад резко усиливается, и почти ничего не видно. Кажется, зима решила устроить последнюю вечеринку. Мартин снижает скорость. Хотелось бы доехать без пробок, движение становится медленным. Начинаю нервничать из-за непредвиденной задержки. Понимаю, что глупо, но ничего не могу с собой поделать.

Наконец, Мартин заезжает в ворота, выпрыгиваю из машины, не дожидаясь, пока мне откроют двери, и тороплюсь зайти в дом. Непривычная тишина режет слух. Мартин помогает снять пальто, и я бегу наверх.

Кирюша спит. Не знаю, наверное, страх, что я его больше не увижу, так и не пройдёт. Римма Альбертовна сидит рядом, прислонившись к стене. Она тоже задремала. Не хочу будить женщину, тихонько выхожу из спальни и врезаюсь в Мартина.

– Ч-ш-ш. Они спят, – говорю ему.

– Ну, вот. А ты волновалась, – мягко улыбается Мартин.

– Ничего не могу с собой поделать. Пойдём вниз, что-нибудь съедим, – предлагаю, чтобы освободиться от мужских объятий.

Немного нервничаю, и мне не по себе. Я отвыкла за всё это время от мужского внимания и ласк, и эти прикосновения немного непривычны. Стараюсь не смотреть в его сторону, постоянно отводя взгляд. Я сама дала своё согласие, но пока даже не представляю себе этого. Хочу сгладить неловкость, пытаясь накрыть на стол, но Мартин берёт меня за руки и усаживает на стул.

– Присядь. Я сам.

Неужели он заметил, что я нервничаю? Послушно сажусь и смотрю за чёткими уверенными движениями мужчины. Он ставит в духовой шкаф мясо с овощами, выставляет таймер; моет фрукты, кладёт на полотенце, давая стечь воде. Фруктовый салат единственное лакомство, за которое я готова на всё, и Мартин ловко нарезает мои любимые фрукты, изредка бросая на меня взгляды. Не столько вижу, сколько чувствую их, так и не решаясь встретиться с ним взглядом.

Ставит передо мной креманку с моим любимым салатом: груши, киви, ананас и грецкий орех.

– Извини, бананы я не нашёл. Скажу Римме, чтобы заказала.

– Не надо. Этого вполне достаточно, – не выдерживаю и цепляю кусочек ананаса, отправляя его в рот. И только сейчас замечаю, что Мартин, не отрываясь, смотрит на меня. – Ты будешь? – предлагаю ему попробовать.

– Нет, я лучше мясо.

– Я тоже, – тут же добавляю. Надеюсь, он не думает, что я наемся одними фруктами? И да, я ничего не могла поделать с дурацкой привычкой есть мясо со сладким. Дома запекала мясо и с ананасом, и с апельсином и даже с манго, но просить Римму Альбертовну мне неудобно.

Мартин улыбается.

– Завтра приготовлю по твоему любимому рецепту, – обещает…

«Муж», – подсказывает подсознание. Пробую на слух это слово.

– Думаешь, тебе разрешат? – удивлённо вскидываю брови. Что-то не верится, что Римма будет рада, если кто-то будет хозяйничать на её кухне, даже если это будет Мартин, но потом вспоминаю, что на завтра она взяла выходной.

– Не волнуйся, обязательно разрешат.

Срабатывает сигнал таймера, и Мартин достаёт разогретое мясо. Аромат бесподобный.

– Нет, ты посмотри на них! – В столовую свежим вихрем врывается София. – Я, значит, ношусь туда-сюда голодненькая, а они вкусняшки все съесть решили. Без меня!

София забирает у Мартина тарелки, ставит одну передо мной, а вторую, которую Мартин грел себе, беспардонно забирает себе.

– Орешек! Тебе не говорили, что ты наглая? – Мартин буравит взглядом бывшую одноклассницу, накладывая ещё одну порцию, но Соня даже не смотрит в его сторону.

– Неа, – отвечает София с набитым ртом. – Я не наглая, я – голодная.

– Ты вечно голодная, – бурчит Мартин. – И почему только не толстеешь?

– Мне это не грозит, – хвастается София. – У меня нормальный метаболизм и чертовски загруженный график.

– А обеды в расписание не входят?

– Неа. Такой штуки в моём расписании нет. И если бы не запахи, которые слышно даже на улице, я бы уже улетела.

– Метла? Ступа?

– Внедорожник! Отсталый ты человек, – фыркает София. Всё верно, женские модели автомобилей не для неё. – Роберт просил передать кое-какие материалы, чтобы ты, – София переводит взгляд на меня, – вы посмотрели. Всё, больше о делах ни слова, – предупреждает София, чтобы Мартин не задавал ей вопросы. – М-м-м, вкуснотища какая! Всё бы отдала, чтобы мне так готовили!

– Даже не надейся переманить Римму.

– Расслабься, меня вечно нет дома, и я сама не знаю, где буду завтра утром.

Мартин ставит свою тарелку, косится на Софию и демонстративно отодвигается от неё подальше.

– Не бойся, не отберу, – успокаивает его София. – Тётя Соня никого не обидит. Когда сытая, – она издаёт смешок.

– Что так? Боишься, что ступа не взлетит?

– Марти, какой ты вредный! Фи! Ника, хоть ты научи его приличным манерам, – София обращается ко мне. – А неприличным он научит тебя сам, – добавляет улыбаясь.